Королевский поцелуй - Екатерина Романова Страница 25

– Не поверишь, – усмехнулся мужчина. – Многие дети рождаются вообще без любви.

– Вы правы, не поверю. Белли говорила убедительно. У неё сын есть, она точно знает. А у вас есть дети?

– Нет.

Я ухмыльнулась, мол, нашелся опытный!

– Хорошо. Тогда, что конкретно нужно сделать, чтобы появились дети? – посмеиваясь, спросил джаффар.

Я поцокала языком. В свое время, этот вопрос меня тоже интересовал, но всякий раз отец наказывал меня за него, запрещая даже думать о мальчиках, а Белларис со знанием дела отвечала, что мне покажет супруг и у всех по-разному. Это я и ответила джаффару.

Он снова рассмеялся.

– В одном она, пожалуй, права. У всех по-разному. Меня поражает, как в тебе сочетаются чистота и невинность чистокровной аристократки, со сквернословием и взбалмошностью опытной бандитки.

Пожала плечами, принимая комплимент.

– Служанка с воспитанием чистокровной дары. Кто твои хозяева?

– Де Виньетты, – проговорила сипло. Врать джаффару не хотелось, но выбора не было.

– Де Виньетты? – мужчина задумался. – Не помню их в списке участников ежегодного аристократического бала.

– Их лишили титула.

– За что?

– Не знаю, это было давно, когда моя прабабушка… Знаете, мне бы не хотелось это обсуждать.

Потому что с такой дотошностью гранд-джаффар не поленится и узнает историю моей семьи, выведает о проклятье и докопается, что я вовсе не Оливия. И это случится скорее королевского поцелуя.

– И с тобой не служат юноши? – не унимался он, а я уже пожалела, что вообще подняла тему. Ничего нового не узнала, зато себя подставила.

– Де Виньетты разорились. У нас остались только преданные слуги. Молодые первыми разбежались. Садовник, муж кухарки, уже давно не юноши, их сынишка еще не юноша, конюх едва ухаживает за конями, а в огороде и за птицей хожу я и Оли… Олли.

– А что дети де Виньеттов? Нет юношей?

– Три девицы, – я вздохнула.

– И не пленяют сердца мужчин? Не ходят на свидания? Не обсуждают предстоящие замужества? Не делились с тобой романтическими переживаниями? На балах не бывали?

Я очень тяжело вздохнула. Да что ж он привязался-то?!

– Нет, дарси, они… скажем так, не самые привлекательные кандидатуры для женитьбы и интересуются более приземленными вопросами. По балам не гуляют, юношей не привечают, ведут затворнический образ жизни и, пожалуй, готовятся к монашеству.

– Удивительное семейство. Пожалуй, нанесу им визит.

Я икнула и шарахнулась. Срочно переводим тему!

– Гостей вашего уровня нам принять не по карману.

– Я непритязателен.

Да что ж ты прикопался-то!!!

– А что насчет тебя, почему не планируешь замужество? Ты красива, умна, одарена магически, с пробивным характером.

– Вот именно! И променять все это на унылые вечера у камина с каким-то мужчиной? Нет, спасибо.

– Ты не веришь в…

– Кстати! – воскликнула громко и хлопнула себя по коленям, перенимая инициативу. Ну что за нездоровый интерес?! – За столом у меня едва не открылись рецессивные каналы. Я сконцентрировалась, но процесс быстро сошел на «нет». Почему не сработало?

– Один и тот же способ, как правило, не работает дважды, – задумчиво ответил Эльрих, по-своему истолковав мою выходку. – Такое открытие – принудительное, неестественное. Тело сложно обмануть повторно. Нужно что-то другое. Стресс. Яркий выплеск. Нечто необычное, из ряда вон выходящее, заставляющее организм выбросить адреналин и дофамин. Они принимают непосредственное участие в открытии каналов. Значит, олененок не верит в любовь?

Я подавилась воздухом. Значит, кого-то не смущает даже наглая перемена темы? Сделала вид, словно страдаю избирательной глухотой.

– Вы поможете?

– С любовью? – усмехнулся джаффар.

– С каналами! В итоге, вы тоже заинтересованная сторона.

– Вряд ли. Я не хочу тебя, как хранительницу. Но я также не хочу, чтобы ты пострадала во время испытаний. Завтрашнее мероприятие потребует не только смекалки, но и хорошей магической подготовки.

– Значит, поможете? Я чувствую, что не хватает совсем чуть-чуть. Я постараюсь.

Он склонил голову на бок и посмотрел на меня оценивающе.

– В твоем случае понадобится страх, шок, сильная эмоция… возможно, все сразу.

– Уверена, вы что-нибудь придумаете!

Он усмехнулся и почесал подбородок.

– Вообще, есть у меня одна идея, но…

– Пожа-алуйста, – протянула, сделав умоляющие глазки, и похлопала ресничками. В детстве работало. Отец не мог устоять перед таким моим видом, и, посмеиваясь, разрешал все, о чем бы я ни попросила. На гранд-джаффара тоже подействовало.

– Запрещенный прием, не делай так больше! – усмехнулся он и положил ладонь рядом с собой. – Сядь сюда и раскрой каналы. Медленно. Все.

Многообещающее начало. Я перебралась на соседний диванчик. Эльрих прикрыл шторы, и карету укутало полумраком. Его глаза горели двумя яркими аквамаринами, то ли насмехаясь, то ли предвкушая. По его коже рассыпались искры магии, словно звезды в ночном небе.

Я закрыла глаза и один за другим раскрыла доминантные каналы. Затем подключила единственную пару рецессивных, которые уже заполнились и открывались также легко, как основные.

– Доверяешь мне?

Сердце тревожно дернулось. Не то от низкого с хрипотцой голоса, не то от пьянящего аромата мужского парфюма. Тонкого, острого, опасного, с нотами хвои и цитруса. Можно ли доверять хищнику, если он улыбается?

– Не знаю.

– Этого достаточно. Самое главное, что бы ни произошло – думай о рецессивном канале, который хочешь открыть, растягивай ту точку. Весь эмоциональный выброс направь туда. Что бы ни происходило – это рабочий процесс. Ничего личного. Хотя, разрешаю, с непривычки, немного испугаться. Пойдет на пользу дела.

Прямо заинтриговал.

Кивнула, приготовилась, но ничего не произошло, словно в последний момент джаффар передумал. Он прошептал что-то неразборчивое с легким флером нецензурщины, а после…

Мои губы обожгло поцелуем. Собственническим. Сильным. Вышибающим дух из тела. Острое чувство, похожее на боль прострелило от головы до пяток. Я попыталась отпрянуть, но ладонь на моей шее не дала. Когда он успел ее положить, заставляя меня запрокинуть голову?

– Думай о каналах, Штерн! – прорычал Эльрих. – О каналах!

Какой там! Думать вообще не получалось. Перед глазами расплывались цветные пятна, меня потряхивало,