Госпожа Орингер - Алек Д'Асти Страница 25

* * *

– Рита! Р-р-рита!

– Я сплю, Борх.

– Рита! Почему?! Почему я обо всем узнаю последним?!

– Ох… Ты про Элис и Маркуса? Они давно знакомы. На вручении диплома у Норманна, его друг, Джеф… музыкант, помнишь?

– Нихрена я не помню!

– Тогда слушай. Они отправились гулять-танцевать-отмечать, Элис захотела с ними, а Джеф дружит вообще со всеми вояками, так что… Маркус – хороший мальчик, успокойся. Иди ко мне, я замерзла.

– Рита! Но ему уже сколько, хм-м-м, так, у старикана есть старшая внучка, а этот же второй, да?

– Угу. Ему двадцать семь, но выглядит моложе. Потому что светленький.

– Кошмар, кошмар! Элис… она… она еще маленькая! Рита, не спи! Р-р-рита! У них десять лет разницы! Рита!

– Эм-м-м, напомни-ка мне, сколько у нас с тобой этих самых лет… разницы?

– Двенад… нет, Рита, это другое!

– То же самое. Ложи-и-ись, завтра, вернее уже сегодня, у нас много дел. Как ты мне говорил – я хочу с тобой спать. Ложи-и-ись.

– Рита, это ужасно.

– Что именно?

– Они выросли. Скоро все разлетятся. Я тут умру от тоски.

– Начина-а-ается… Знаешь, у меня есть ощущение, что ты рановато пал духом. Почему? Секрет. Скажу только, что Джози шьет зайца. Да, сама. Подробности позже. Ложись, дорогой, ночь-полночь. Хочешь, я тебе что-нибудь спою на ушко? Колыбельную, да-а-а. Слушай…

Глава 7. Интриги, смятение и непорядки

Командующий Борх Орингер перевернулся на спину, с наслаждением потянулся и озадаченно нахмурился, принюхавшись – подушка, собственная темная майка и белоснежная постель отчего-то благоухали печеной курицей.

Борх потер глаза, повернул голову – вместо нежного профиля жены на соседней подушке обнаружился седой затылок с треугольными ушами и пушистая холка, плавно перетекающая в необъятный зад – Толстый изволил почивать рядом с любимым хозяином после первого завтрака.

Орингер пробормотал: «Оборзел, животное…» – прикрыл сладко похрапывающего питомца одеялом и поднялся с кровати.

Любимые тапки найти не удалось. Из приоткрытого окна тянуло свежим утренним воздухом. Солнце висело еще совсем низко, но Борх тем не менее мысленно укорил себя: «Проспал! Понабегался ночью за этими малолетками и проспал. Кстати, о малолетках…»

В коридоре было тихо. Почтенный командующий на цыпочках прокрался к самой дальней двери, повернул витую ручку, заглянул и улыбнулся – из груды разноцветных одеял торчали только розовая пятка и растрепанная темная макушка. Борх просеменил к пятке, пощекотал, выслушал раздавшееся в ответ хихиканье, присел на край постели и прогудел дочери:

– С днем рождения, полуночный бегун!

Сонная Элис попыталась сделать виноватый вид, но не смогла, улыбнулась и затянула привычное:

– Я больше не бу-у-уду, ну правда, пап. Спаси-и-ибо! Я тебя люблю… очень-очень!

– И я тебя. Очень-очень, – вздохнул Борх и насупился, предупреждая. – И если этот, конопатый, тебя обидит, я ему…

– Да-да, я в курсе, – зевнула Элис, снова зарылась в теплую постель и продекламировала уже из своей мягкой норки. – Палка, палка огуречик, вот и вышел человечек… был, а потом хась! И весь вы-ы-ышел. Что? Это Лаура иногда так шутила.

– Кхм, – покачал головой Борх, вспоминая другие, еще более сомнительные прибаутки Лауры. – Ладно, поваляйся пока.

– Угу-у-у…

Борх вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и отправился на поиски супруги. И стыренных ею любимых тапок.

Широкую лестницу оккупировала стайка задремавших лис. Орингер спустился вниз, с ворчанием перешагивая через разноцветные хвосты, прошелся по просторной гостиной, посматривая в окна, свернул в сторону и распахнул боковую дверь, внимательно приглядевшись к окрестностям.

Туман отступил. Утро было ясным, но пока прохладным. Молчаливый флигель сиял натертыми стеклами многочисленных окон. Диплекс застыл над посадочной неподвижной угрюмой громадой. У дальних теплиц Снежин, одетая в пеструю курточку, пересаживала какое-то чахлое растеньице в горшок пообъемнее. Чуть в стороне от нее вышагивал с землемерным циркулем сосредоточенный Норманн, размечая пустошь маленькими столбиками.

Борх вспомнил, что Эбигейл до сих пор не предъявила ему никаких претензий в связи с аварией у транспортного, и с подозрением прищурился на озадаченного сына: «Прям сосранья подорвался. И девчонку свою припахал, хм… вчера они весь вечер шушукались с Элис. Хитрюга Аллиэнн. Неужто к Норманну прицепилась? Э-э-эби, Эбигейл… ох, я тебе устро-о-ою развеселье – палка, палка, огуречик, я тебе цеплялки-то твои укорочу!»

С сердитым сопением захлопнув дверь, Орингер вернулся в гостиную, щелчком активируя экран. Молочно-белое изогнутое стекло занимало половину центральной стены, плавно соединяясь с высоким потолком, и было заполнено картами Белого стана, пустошей, баз, океанского рельефа и окрестностей Серой планеты.

Борх подошел ближе, взмахами руки перелистывая схемы, просмотрел сообщения от Кэсс и Сэма, отправил несколько указаний в Док, выдал адъютантам новые инструкции по технике безопасности, проверил список отбывающего транспорта, продлил разрешения на посадку кораблям медслужбы.

Сзади раздались тихие шаги, и под майку сурового вояки проникли теплые руки, почесывая ему спину, поглаживая, обнимая, отвлекая от всего и вся, в который раз забирая в навечное рабство.

– Ри-и-ита-а-а.

– Мешаю? Ты работаешь, да?

– Нет. Я люблю. Тебя.

Золотистые волосы и нежная шея жены пахли счастьем, запястья – лавандой, а пальцы, едва слышно – печеной курицей. Шелковая блузка, тонкий черный палантин и строгие брюки госпожи Орингер удивительно гармонично сочетались с огромными меховыми тапками на босу ногу. Борх улыбнулся, промурлыкал Рите на ухо: «Ты – маленькое тыбзило!» – и с удовольствием прихватил ее за округлый зад.

– Ай, ты несправим!

– Вкусненькая моя, а поведай-ка мне все местные новости. Све-э-эженькие такие, сочные, хрустящие, м?

– О, досточтимый командующий и непобедимый воин, неужели вы полагаете, что моя скромная персона имеет хоть какое-то представление…

– Ри-та.

–…о творящихся в окружающем нас социуме интригах, смятении и беспорядках?

– Нахрен социум, меня пока интересует только семейство: про Норманна и Элис я уже в курсе – у обоих любовь-морковь… а что там с Джозей?

Госпожа Орингер нахмурилась, тяжко вздохнула и отошла к экрану, выговаривая на ходу:

– Джозефинн и Рафаэль поссорились. Очень серьезно. Когда Джо попала в хирургическое с ножевым ранением и была без сознания, Рафи, по договоренности со мной… в общем, он поставил ей спецдатчики слежения. Подкожные, инъекционные.

– Датчики?.. – Борх фыркнул и потер бровь. – Зеркала, что ли?

– Нет, не зеркала, – хозяйка дома удрученно глянула на супруга и призналась. – Зеркала слишком крупные – Диплекс бы их почуял и маякнул. Поэтому Рафи поставил… э-э-э, так называемые «маковые зернышки».

– Е-мое, Рита, ими же тупорылых домашних лисиц чипируют. На случай, если сбегут.

– Да, – Аритэ вновь покосилась и продолжила каяться. – По тревоге сигнал должен был поступить тебе, мне, Рафу…

– Ну, тогда все правильно, а…

– Не перебивай! Сэму, Кэсси, Норманну,