Первое испытание - Наталья Владимировна Бульба Страница 25

Трубецкой, прежде чем ответить, взял свой стакан, отошел к камину.

Огонь был неживым – иллюзия, но жаром обдавало по-настоящему.

– А сам-то как думаешь? – не обернувшись, дал он возможность высказаться Мещерскому.

То, что полученной изначально информацией князь не удовлетворился, было очевидно, но вот насколько…

– Вариантов у меня было немного, – по-стариковски пошамкал губами Мещерский, – а ты своей просьбой пригласить Воронцовых убавил до единственного. Так что глупый вопрос. Хотя… – он с иронией посмотрел на Трубецкого, – если ты о тех домыслах, что княгинюшка Салтыкова князю рога наставила…

– А если это не домыслы? – лишь теперь сдвинувшись, чтобы лицом к лицу, отсалютовал ему стаканом Трубецкой.

И ведь не специально, но как раз попал, когда тот глоток сделал.

Мещерский поперхнулся, закашлял…

Откашлявшись, поднялся, подошел к камину, встав напротив Трубецкого:

– Так она, значит, внучка Михаила?

Михаил – брат императора. Великий князь. Отец четырех сыновей и двух дочерей. Это – официальных.

Дурного за ним не замечали. Спокоен, вдумчив, не горячлив. Стихий две, как и у всех в роду Романовых, но сила дара такова, что оставалось только завидовать. Или проклинать, но это смотря с какой стороны окажешься.

Последний конфликт с афганцами, после которого те и не помышляли открыто смотреть в сторону России, не затянулся благодаря ему, да Федору, еще одному из трех братьев нынешнего императора. На пару своим огнем, да с поддержкой дружественного воздуха они линию фронта хорошо тогда почистили. Если бы сплошной была, еще скорее управились бы, а так и другим работа осталась.

И в семье у Михаила все было просто замечательно. Жена – красавица и умница. Дети…

И лишь однажды, поговаривали в узком кругу тех, кто был близок к императору, ударило ему в голову. И ведь не первый раз видел он княгиню Салтыкову. И та уже не единожды деток рожала, чтобы девичьей статью очаровывать. А вот встретились в очередной раз, и замкнуло.

Но приличий Михаил не преступал, вел себя безупречно. Да и она вроде не привечала, держалась ровно, с легким пиететом, который надлежало испытывать перед лицом императорского рода.

И так бы без сплетен все и закончилось, если бы не новогодний бал в Кремле. Что уж там между ними случилось, да и случилось ли, никто не знал, но вспомнили, когда через девять месяцев княгиня родила дочь.

Спустя какое-то время разговоры затихли. Анечка, как назвали девочку, со своими сестрами была похожа как две капли воды. Да и отцовское в ней проглядывало.

А то, что Михаил и князь Салтыков имели внешнее сходство…

Так война Михаила, хоть он и был весьма даровитый, все равно потрепала, оставив свои следы не только на теле, но и на лице.

А еще через двадцать лет и одну войну случился скандал с тайным венчанием Анны Салтыковой и Игната Воронцова, после которого оба оказались изгнаны из родов. И ведь не редкое событие – изгнание, а не тайное венчание, что было скорее исключением, чем правилом, но именно этот раз привлек внимание. Красивой они парой были. Один – полковой лекарь, герой войны. Вторая хоть и пустышка – дара у Анны не было даже слабенького, но красавица, каких поискать. А уж умница…

Игнату Воронцову завидовали многие. И сочувствовали, когда Анна погибла в пограничной стычке.

– Что, интересная картинка вырисовывается? – подумав о том, что в жизни часто все не так, как кажется, хмыкнул Трубецкой. – А если учесть, что Анна была бездарной, а эта от отца все взяла, да еще и от деда Воронцова кое-что прихватила, парням нашим головы поотрывать надо. Впрочем… – Он многозначительно посмотрел на Мещерского.

– Думаешь, на пользу пойдет? – скривившись, поймал его мысль Мещерский. Подумал, опять пошевелив губами, словно проговаривая все, что хотел, но пока не сказал.

– Я заметил, ты Юлю Соколову начал привечать? – не дал ему ответить Трубецкой.

С Сашей вопрос был ясен – парни серьезно дали маху, и с этим надо будет что-то делать, а вот Юля…

За дочь Данилы Трубецкой переживал едва ли не больше, чем за своих. У тех родословная, а эта…

Была бы целительницей, все выглядело бы иначе, но в паре Соколовых целительский дар выбрал мужскую линию. Старший Валерий вполне мог повторить стезю отца, пусть и продвигаясь по военной линии. У младшего Кирилла с потенциалом тоже было неплохо. А вот девчонки…

Янка-то со своим сильным огнем точно без хорошей партии не останется, а Юля…

У Юли был воздух. И это – совершенно другая история. Это в сочетании он хорош – со всеми тремя оставшимися стихиями дружественен, а вот сам по себе хоть и не бесполезен, но и без особой удали.

– А ты ее наследственную карту смотрел? – многозначительно уточнил Мещерский.

Трубецкой хотел сказать, что необходимости в этом не было, но не успел.

– Извини, – произнес он, отходя к окну.

Достав из внутреннего кармана пиджака магофон, посмотрел на номер.

Этого звонка он ожидал, но…

Поставив защитную сферу – дал понять Мещерскому, что речь пойдет о делах служебных, ответил, зайдя с главного вопроса:

– А ты не заигрался?

– Так вы же сами, ваше превосходительство, намекнули, что пора эту компанию встряхнуть основательно, – с улыбкой произнес Хлопонин. – Вот я и… – Он развел руками, намекая, что только выполнял приказ.

В характеристике, подготовленной много лет назад штатным психологом Тайной коллегии, было сказано: «Принятых другими авторитетов не признает. Приказы исполняет, действуя по принципу максимальной эффективности при минимальных затратах ресурсов».

И с тем и с другим психолог не ошибся – авторитет у хозяина стрелкового клуба можно было только заработать. А уж с исполнением приказов…

– И даже любимицу свою не пожалел… – вроде как укоризненно качнул головой Трубецкой.

Хлопонин – незаконнорожденный сын Аркадия Фторова, дворянина, владевшего небольшим, но весьма прибыльным оружейным заводиком. Пистолеты, автоматы с магической начинкой. Прицелы-доводчики, усиленные магемами пули.

Его мать – тоже дворянка из обедневшего рода, но одаренная, как и сам Фторов.

Родители Аркадия были против брака, но когда стало понятно, что дети зашли дальше, чем стоило, а ребенок, которого носила Валентина, взял и от матери, и от отца, все-таки согласились благословить сына.

Пока решали, пока готовились к свадьбе…

Роды начались раньше времени. Мальчишка родился семимесячным, но был достаточно крепеньким, чтобы выжить. А вот мать не спасли, умерла от сильной кровопотери.

Аркадий запил, а его родители подсуетились и записали ребенка на фамилию матери.

Хитрый ход. Он бы и так, даже признанный, не мог претендовать на наследство, если только на что-то подаренное отдельной дарственной, а тут вообще чужим стал.

Аркадий, как протрезвел, сына от родственников несостоявшейся супруги забрал, выплатив им отступные. И воспитывал как своего. И даже когда женился да законные детки пошли, про самого первого не забыл и другим не позволил.

Так что образование Хлопонин получил достойное. И дар свой развил. И в военном деле себя показал. Да и сейчас…

Хоть и выводил его из себя Хлопонин время от времени, но о решении использовать стрелковый клуб как одно из подразделений своей службы Трубецкой не пожалел ни разу.

– Девочке пора взрослеть. И учиться разбираться в людях.

Что ж, с этим