Жена из прошлого (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна Страница 25

С некоторыми преданиями и я была знакома. Например, о Пепельной деве по имени Найва и её старшей сестре Майвор, которую впоследствии и назвали Чёрной Матерью. Считается, что это из-за неё драконы не способны перевоплощаться. Из-за её проклятия, которое она наложила на всех Перерождённых после того, как один из них похитил прекрасную Найву.

— Отлично. А что с географией? — отвлёк меня от мыслей о преданиях голос Делагарди. — Знаю, ты не любишь этот предмет, но знание мира так же важно, как и любые другие.

— География скучная. — Эдвина забавно поморщилась, после чего со вздохом произнесла: — Последние несколько уроков мы изучали карту Дрелора.

Эндер удовлетворённо кивнул. Глотнув вина, задал очередной вопрос:

— Как, кстати, твой дрелорский?

— Мисти Ливен говорит, что я делаю успехи.

Я в разговоре участие не принимала и чувствовала себя здесь, мягко говоря, лишней. Пока ела, почти не ощущая вкуса пищи, украдкой поглядывала на Эдвину. У неё были такие же волосы, как у меня: длинные, густые, насыщенного медного цвета с алыми проблесками. А вот глаза совсем другие: светлые, прозрачно-голубые. И очаровательные ямочки на щеках, которые появлялись всякий раз, стоило ей хотя бы немного улыбнуться.

Вот только наследница Фармор почти не улыбалась. Разве что утром, когда увидела Делагарди. И ровно до того момента, когда увидела меня.

— Ты, наверное, уже и не помнишь, но Раннвей отлично музицирует, — зачем-то вспомнил эйрэ о моей земной профессии. Взглянул на меня и перевёл взгляд на напряжённо замершую Эдвину. — Она могла бы тебя многому научить. Правда, любимая?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я нехотя кивнула и заметила, как девочка побледнела. Тонкие пальцы схватили и сжали рукоять ножа для рыбы с такой силой, словно она готова была на меня с ним наброситься. Или на Эндера… За столь вопиющее, по её мнению, предложение.

Сделав над собой усилие, Эдвина разжала пальцы и дрожащим от ярости голосом процедила:

— Я лучше позволю обучать себя жабе, чем буду принимать уроки от Раннвей!

Вот, значит, как… Сидеть за одним со мной столом мы не желаем, музицировать вместе тоже. Что это? Обида от того, что Раннвей исчезла, или нечто большее?

Разрядившаяся было обстановка снова накалилась. Будь Эдвина на самом деле моей племянницей, и я бы сказала ей пару ласковых. Но сколько бы ни хорохорилась, я была чужой в этом доме. Я здесь не хозяйка и эта девочка мне тоже чужая.

Перевела взгляд на Делагарди, безмолвно спрашивая, как он поступит.

Эйрэ не стал нервничать, не стал заводиться. По крайней мере, внешне остался невозмутимым, и голос его звучал спокойно:

— Раз это то, чего ты хочешь, Эдвина, значит, так тому и быть. Бальдер, — он подозвал притаившегося в дальнем углу дворецкого. — Позаботься о том, чтобы к утру к нам доставили жабу, и чем крупнее, тем лучше. Посадим её за рояль рядом с Эдвиной, и я лично прослежу, чтобы ни одна из них не сдвинулась с места, пока урок не закончится.

Ого, он и такое может? В смысле зачаровать бедную амфибию. Или ещё что похуже придумает? Например, пришпилит её чем-нибудь к сиденью стула… Я поморщилась и Эдвина тоже. Не знаю, о чём думала она, беспокоилась ли о ни в чём не повинном создании, как я, но было видно, что идея эйрэ ей не по нраву.

— Ты это серьёзно? — наконец выдохнула она, явно не веря, что её опекун способен на нечто подобное.

— Я также серьёзен, как и ты, Эдвина. Если тебя не устраивает Раннвей, будешь заниматься с жабой.

Девочка задохнулась от негодования. Безмолвного, потому что дерзить в адрес опекуна она не отваживалась. Это нежданной тёте можно говорить всё, что полезет в голову. Но не дракону.

Решив, что на сегодня семейных концертов с меня достаточно, я поднялась.

— Пожалуй пойду. Уже поздно, устала…

И прочее, прочее.

Делагарди потянулся ко мне, чтобы коснуться моей руки. С трудом подавила дрожь, которая появлялась всякий раз, когда мы соприкасались кожа к коже. Тут же пробуждался страх Раннвей и ещё что-то… совершенно иное.

— Останься. Илма приготовила твой любимый черничный пирог с мороженым.

Любимый? Тряхнула головой и тут же себе напомнила, что всемогущий продолжает играть на публику. Ничего не имею против черничных пирогов, тем более с мороженым, но моими любимыми они никогда не были.

Вся эта забота и нежности для прислуги, Женя. Только для прислуги.

И выбрось из головы всякие глупости!

Высвободив руку из драконьих пальцев, опустилась обратно.

— А вот Эдвине уже пора. — Он перевёл взгляд на воспитанницу, и девочка вспыхнула.

— Но я ещё не доела! И… и пирог? — жалобно посмотрела она на Эндера.

— Сегодня останешься без пирога. В наказание за отвратительное поведение. Надеюсь, ты скоро придёшь в себя.

— И приму ту, что бросила нас? Никогда! — Она вскочила, едва не опрокинув стул. — Я никогда ей не была нужна! И ты тоже!!! — Метнув в меня, как боевой снаряд, злой взгляд, вылетела из столовой.

Вот и поужинали. В тихом семейном кругу.

Угу.

С видом, словно ничего не случилось, Делагарди сосредоточился на стейке, я же продолжила ковыряться ложкой в супе.

— Она успокоится, — заметив, что, в отличие от него, я не веду себя так, будто ничего не случилось, сказал эйрэ. — Просто… ей надо привыкнуть.

— А тебе надо с ней поговорить. Если она не рада возвращению тёти, то должна хотя бы порадоваться тому, что благодаря мне её не отдадут двоюродной бабке.

Дракон отложил столовые приборы и, промокнув губы салфеткой, бросил её, скомканную, на стол.

— Змея сумела расположить к себе Эдвину.

— То есть она не против переехать к Левенштернам?

Взглянув на молчаливых Бальдера и Ильву, последние несколько минут успешно изображавших истуканы, дракон поднялся.

— В силу возраста Эдвина многого не понимает. Да и не знает. Мне совершенно не хочется говорить ей, что в доме Данны ей может грозить опасность. — Выйдя из-за стола, он протянул мне руку и прошептал чуть слышно: — Предлагаю продолжить этот разговор за подписанием договора. — И уже громче дворецкому: — Бальдер, десерт подашь в мой кабинет.

И снова мурашки по коже, когда мою руку сжимают сильные пальцы. Снова беспричинное желание отстраниться, оказаться как можно дальше.

И одновременно… как можно ближе.

Тьфу ты!

В кабинете я взяла себя в руки, выбросила из головы всё лишнее: и мысли о своих странных ощущениях, и те, что были о чужом ребёнке. Опустившись в кресло у письменного стола, сказала:

— Я готова читать. Где договор?

— Что-нибудь выпьешь? — вопросом на вопрос ответил Делагарди, наполняя свой бокал крепким напитком. Насыщенного тёмного цвета, такого же тёмного, как и ореховое дерево, из которого была сделана вся мебель в кабинете. И стеллажи, и подставка для глобуса с материками, морями, океанами, так похожими на земные, и вместе с тем совершенно другими.

Тоже чужими.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Чтение жизненно важного для меня документа никак не совместимо с крепкими напитками.

— Всё ещё не доверяешь? — усмехнулся Делагарди.

— Предпочитаю оставаться с ясным умом. Для своего спокойствия.

Воткнув стеклянную пробку в графин с алкоголем, дракон подошёл к столу.

— Как знак? Никаких удобств не доставлял?

— А должен был? — настороженно вскинулась я.

— Нет, но я предпочитаю уточнить. Для своего спокойствия, — с иронией повторил он. Взяв со стола чёрную кожаную папку, протянул мне. — Читай, Женя.

— Раннвей, — поправила его и стала внимательно скользить взглядом по строчкам, вчитываясь в каждое слово.

Эйрэ сдержал слово и прописал в договоре всё, о чём мы договаривались. Никаких романтических отношений и уж тем более — интимных. Никаких, по сути, для меня обязанностей, кроме выходов в свет, где нам обоим придётся играть на публику. Эндеру строить из себя счастливого мужа, к которому вернулась обрётшая дар жена. Мне — исполнять роль тётушки, заботящейся о взбалмошной племяннице. Только один пункт заставил нахмуриться и вонзиться в Делагарди мрачным взглядом.