Отвергнутая жена. В плену генерала (СИ) - Екатерина Гераскина Страница 25

Оксана стояла рядом со мной, наблюдая за битвой с высоты. Она повернулась к одному из драконов, что держали меня.

— Сожгите её прямо здесь, пусть он увидит, — её голос был спокоен, но в каждом слове чувствовалась жестокость.

На Даррена в тот же момент набросилась нежить, а в небо взвились Огненные драконы. Я видела как тот пытается обратиться, как его воины расчищают пусть к своему генералу. Но огромная толпа нежити просто смела его.

— НЕТ! — заорала я в страхе за его жизнь. Мой голос эхом разнесся по замковой территории.

Но тут я почувствовала жар, устремляющийся ко мне, и мой взгляд встретился с взглядом Даррена. Он смог отбиться.

В его глазах я увидела не только ужас, но и отчаяние. Он бросился вперёд, пытаясь прорваться через толпу драконов, чтобы спасти меня, но был слишком далеко.

— Нет! — его крик пронёсся над полем битвы, заставив даже некоторых воинов оглянуться в сторону источника звука.

Огонь коснулся моей кожи, и я закричала от боли, отчаянно пытаясь вырваться. Мой крик эхом отозвался в крике Даррена, который всё еще пытался добраться до меня. Но Огненные драконы были слишком сильны, их лапы держали меня крепко, не позволяя сделать и шагу.

Оксана наблюдала за происходящим, её лицо оставалось невозмутимым, даже когда слезы стекали по моим щекам от нестерпимой боли. Огонь обволакивал меня, казалось, что воздух вокруг превратился в пламя.

С каждой секундой я чувствовала, как силы покидают меня. Я стала молить о быстрой смерти, чтобы меня избавили от этой невыносимой агонии.

Мои взгляды с Дарреном встретились в последний раз — это был взгляд прощания. Он продолжал рубить путь сквозь врагов, пытаясь спасти меня, но глубоко внутри я знала, что уже слишком поздно.

Моя жизнь угасала. Мои последние мысли были о Даррене, о любви, которую я чувствовала к нему, и о том, как хотелось бы мне в этот последний момент обнять его, сказать, как сильно я его люблю и что всегда буду рядом, даже когда нас разделяют миры. Моя жизнь мерцала, как последний всплеск пламени, и я знала, что скоро всё закончится.

Тем не менее, моё сердце было переполнено не только болью и страхом, но и благодарностью за каждый момент, проведённый с Дарреном. Я вспоминала каждую улыбку, каждое прикосновение, каждый шёпот любви, который он дарил мне. Эти воспоминания были моим щитом в последние мгновения моей жизни.

Даррен, продолжая борьбу, не мог отвести взгляд от меня. Его глаза, выражали боль, отчаяние и неприятие неизбежного. Он бился как лев, отбиваясь от орд нежити, которые пытались его остановить. Его меч работал без устали. Однако время было не на его стороне.

Я была высоко. Я была далеко от него.

Всё становилось тусклее, и звуки битвы замедлились. Я ощущала, как моя душа готовится покинуть этот мир, оставив позади тело, опалённое огнем Огненных драконов. В последний раз я взглянула на Даррена.

Мне показалось, что я слышу его крик сквозь пелену боли и уходящего сознания. Он кричал моё имя, и это был самый сладкий и самый мучительный звук, который я когда-либо слышала.

Мне хотелось ответить, сказать ему, что всё будет хорошо, что он должен продолжать жить и бороться, что моя любовь всегда будет с ним.

Но я не смогла. Мои губы не послушались, и последнее, что я почувствовала, это как моё сознание покидает меня, а моё тело становится невесомым, свободным от боли и страха, парящим куда-то в неизведанные выси, где боль и страдания остаются далеко позади.

Глава 29

Угасающим сознанием я слышала как кричал мой дракон от разрывающей его боли. Но и мой Хранитель кричал тоже.

— Я с тобой, моя птичка! Среди льда и в огонь. А-а-а-а! — и он прыгнул в огонь, что вызвали огненные драконы, и который был явно губителен для нас.

Даррен обратился в дракона и обрушил на меня столп льда. Но я-то знала, что это бесполезно. Моё слабое тело всё равно не сможет регенерировать.

Это мучение и для него, и для меня.

И снова Огненные драконы напали на моего генерала, который отчаянно прорывался ко мне и рвал тела противников. Его обливали огнём, но он рычал и рвал, рвал, рвал…

А потом что-то произошло…

Мир замер. Время остановилось.

Потянуло грозой. Небо затянулось серой хмарью.

Появившаяся Нира хлопнула в ладоши и, запрокинув голову назад, зачитала заклинание, а потом…

Открылся портал, и в него шагнул парень.

Молодой, рыжеволосый и злой до чертиков.

Чужой огонь терзал меня и моего кота, никак не отпуская мою жизнь. Словно специально Огненные хотели продлить мою агонию и не разрешали уйти к праотцам.

Но угасающим сознанием я узнала того, кто пришел… это был мой Ричард.

Мой брат!

Любимый и драгоценный! А за его широкими плечами стояли отец и мать.

Умирая, я увижу их. Я так их люблю!

Почему мне было отмерено так мало времени?

Я раскрыла обожженные губы, чтобы позвать их. Но не смогла вымолвить и слова.

Они даже не знают меня. Что я тут почти перед ними. Но зато я запомню их, а ещё моего дракона, окровавленного, но рвущегося ко мне.

Остался только один огненный дракон, сдерживающий его напор. Остальные тушами упали вниз.

Мой любимый сильный генерал.

Тебя я тоже люблю.

Чувствовала, что осталось только несколько вдохов, и меня не станет.

А потом… я увидела перед собой Ричарда.

Неужели узнал?

Он сжал мои обожженные плечи, его лицо исказила гримаса боли и отчаяния. Отец сцепился с драконами, что были тут рядом. Мама тоже не отставала.

Шкуры Оксаны не было видно!

Ричард что-то шептал, а потом встряхнул меня и, потянувшись за пазуху, вытащил металлический тубус. Он раскрыл его и высыпал содержимое мне в ноги.

Я не понимала, что происходит. Но Рич, обжигаясь о чудовищный огонь, тряс меня и кричал:

— Это твой пепел. Пробуй переродиться! Рина! Рина!

Он выпустил свой огонь.

В затем я почувствовала, что жжение ослабевает, огонь брата такой мягкий и родной обволакивал меня, и я, наконец, вздыхая от облегчения.

Но кажется уже слишком поздно.

Мой дракон ревет. Кажется, он потерял рассудок от горя.

Это последнее, что я вижу.

Моё сознание меркнет.

Я болталась в великом Ничто. Но душа помнила, что меня держит на земле. Опасный момент для феникса — поддаться соблазну и не вернуться. Ведь