Парфюмерша из Ведьминой Хижины: путь к свободе - Молли Винтер Страница 25

выточенной из крепкого дерева. Его черная мантия из плотного бархата ниспадала до пола, украшенная серебряными рунами, которые мерцали призрачным светом, как лунные блики на льду. Лицо было узким и острым, с высокими скулами, тонкими губами, сжатыми в презрительную усмешку, и бледной кожей, почти прозрачной, под которой проступали синие вены. Волосы — длинные, прямые, цвета воронова крыла — были зачесаны назад, открывая высокий лоб с глубокой морщиной, словно от вечного недовольства. Глаза — ледяные, серо-голубые, — смотрели пронзительно, с холодной расчетливостью, проникая в душу и заставляя поежиться. Он не сразу подошел ко мне, а сначала прошелся по хижине, оглядывая каждый уголок с довольной улыбкой, будто уже поверил, что все это — его собственность, и мысленно переставлял мебель, выкидывал ненужные вещи. Его шаги были уверенными, мантия шелестела, а руны на ней вспыхивали, отбрасывая тени на стены. Я заметила это и замерла, чувствуя, как холодок пробегает по спине — он вел себя как хозяин, но не как гость. Наконец, он подошел и оглядел меня с ног до головы, словно оценивая товар на рынке.

— Алиша, верно? Меня зовут Зерик, я старый знакомый Яры, — произнес он масляным голосом. — Я знал ее давно. Мы сотрудничали в былые времена. Хижина теперь твоя? Продай мне ее — заплачу щедро. Тебе хватит и на новое поместье, и на новый наряд.

Он снова оглядел меня с ног до головы, презрительно скривив губы, словно глядя на нечто недостойное и жалкое, и ему явно не понравилось мое простое платье.

— Здесь мощная магия, древние энергии, не для новичка вроде тебя.

Я опешила, уставившись на него.

— Что? Нет! Это мой дом! — ошарашено промямлила я.

Он усмехнулся холодно: — Девушка, ты не справишься одна. Продай — и живи спокойно. Иначе… неприятности обрушатся на тебя, одна за другой. И поверь, ты обожжешься и это оставит шрамы, которые не заживут. Никогда.

Гости замерли, воздух сгустился. Я выпрямилась, чувствуя прилив гнева:

— Уходите! Хижина не продается! — Я выгнала его, толкнув дверь.

Но на пороге он бросил с угрозой:

— Ну это мы еще посмотрим! — дверь хлопнула.

Гости поддержали меня шепотом и кивками, но внутри меня все перевернулось.

Когда все ушли, а Лео, пообещав быть рядом и заглядывать чаще, удалился, я осталась одна в тишине. Страх сковал меня: что мне делать и как быть.

Теперь хижина казалась мне слишком большой, с ее новыми тайнами. Я встала и начала медленно обходить комнату, пытаясь почувствовать присутствие Яры. Прикасалась к корешкам книг на полках, к Метле, которая тихо вибрировала под пальцами. Потом мой взгляд упал на самую верхнюю, запыленную полку. Что-то манило меня туда. Я придвинула табуретку и встала на цыпочки, рискуя с грохотом свалиться.

Рука наткнулась на что-то мягкое, завернутое в промасленную кожу. Я стянула сверток, и пыль осыпалась на пол. Это была толстая, потрепанная тетрадь. Дневник. Обложка была потертой, с выцветшими рунами, а внутри — страницы, исписанные почерком Яры.

Я развязала находку у камина. Страницы были полны записей об экспериментах, эскизами опасных зелий, набросками заклинаний. И среди них — заметки об одном человеке, она называла его М.З. Из записей я поняла, что это был ее ученик.

«…М.З. снова предлагал ускорить процесс с помощью темного эфира. Говорит, результат того стоит. Но цена… цена слишком высока. Он не видит границ. В его глазах горит не жажда знаний, а жажда власти. Страшно… А если он вернется?»

«…Сегодняшний опыт едва не закончился плачевно. М.З. солгал о пропорциях. Хотел получить сильнодействующее зелье. «Я не могу ждать, учительница», — сказал он. Придется его остановить… Но как?»

«…Я Нашла у него компоненты для запрещенного зелья распыления. Он не отрицал. Сказал, что я «торможу прогресс». Мы сильно поссорились. Чувствую, это начало конца…»

«…Он ушел. Сказал, что найдет способ добиться всего сам и что я пожалею. В его глазах была холодная ненависть. Я ошиблась в нем. Запрещаю себе с этой минуты брать учеников.»

Страх сменился леденящей ясностью. Угроза обрела имя, историю и мотив. Это была давняя вражда, которую Яра не успела завершить. И теперь я стала мишенью в этой игре.

Я закрыла дневник. Руки больше не дрожали. Я посмотрела на записку Яры на столе. «Ты справишься.» Теперь эти слова звучали не как ободрение, а как напутствие.

Я встала и подошла к полке, взяла книгу «Основы отваров и настоек для чайников» — ту самую, с которой все началось. Перелистнула страницы, чувствуя прилив решимости.

— Ладно, — сказала я твердо, обращаясь к хижине, к Жнецу, к Метле и ко всем духам вокруг. — Слышите? Принимаю вызов. Мы не сдадимся.

Дом в ответ тихо гукнул — стены слегка дрогнули, как будто одобряя. Жнец прыгнул на стул рядом, его зеленые глаза сузились с новым, боевым интересом, и он мяукнул: «Наконец-то».

Яра ушла, оставив мне не только дом, но и незаконченную войну. Но она же оставила мне и свою веру, знания, друзей. Теперь мне предстояло защитить наш дом. Стать не просто хозяйкой. Стать Хранительницей. И, возможно, продолжить ее историю — своей собственной.

Глава 10: Его пальцы плели невидимые нити

Прошло несколько недель с тех пор, как Яра нас покинула. Осень за окнами хижины обернулась холодным, скорбным плащом, сотканным из угрюмых серых туч и пронизывающего ветра. Я стояла у окна, прижав ладонь к прохладному стеклу, которое запотевало от моего дыхания. Я смотрела, как мир за порогом тонул в густой серой дымке. Туман расстилался по лесу, словно призрачный покров, цепляясь за голые ветви деревьев. Ветер завывал, то яростно, срывая последние листья с веток, то устало, поднимая и закручивая их вверх. Листья кружились в воздухе, прежде чем снова упасть на сырую, пропитанную влагой землю. Редкие капли дождя стучали по крыше, как тихое напоминание о переменах. Я чувствовала, как эта холодеющая осень отзывается во мне глубокой тоской, из-за ухода Яры.

Хижина, казалось, разделяла мое горе: полки поскрипывали по ночам. Метла, обычно бойкая, теперь часто зависала будто задумалась о чем-то своем, далеком. Пыльник, этот пушистый шарик, катался по углам тише обычного, без прежнего энтузиазма, словно потерял интерес к играм. А Жнец, всегда язвительный кот с зелеными глазами, стал отстраненным — его взгляд устремлялся куда-то вдаль, а колкости звучали все реже, как будто даже его острый язык притупился от грусти.

Но жизнь продолжалась. Мы все старались двигаться вперед, цепляясь за привычный нам ритм. Я училась управляться с заказами, что все еще приходили