Марина Cyржевcкая - Лекс Раут. Чернокнижник Страница 26

О, девчонка, кажется, разозлилась. Даже спину выпрямила, больше не пытаясь прикрыться, и голову подняла, только лицо красное то ли от ярости, то ли стыда. Я приподнял девушку, переставил, и ногой закинул упавшее на землю платье в свой круг. Хлопнул девчонку по ягодицам.

— Нечестные игры не слишком красивы, да, Одри? — окинул ее взглядом и отпустил. Под платьем на ней ничего не было, конечно. Все, что там было раньше, пришло в негодность после наших забав. — Скажи спасибо, что я всего лишь тебя раздел, а не отодрал на глазах у всех. Не скучай, крошка, скоро вернусь. — И шагнул в центр пентаграммы, помахал монахам в окнах и отвернулся, сосредотачиваясь. С таким количеством силы и злости мне даже не нужна жертва, обойдусь и без нее. Линии вспыхнули, пространство поплыло, меняясь. И я упал на колени, придавленный силой портала.

Глава 7

Я уже говорил, что злость тоже источник силы? Темной и разрушительной, хотя кратковременной и трудноуправляемой. Мой говнюк учитель всегда говорил, что у меня с этим проблемы — с управлением злостью. Хотя он много чего обо мне говорил, и при этом ничего хорошего. Но сейчас порядочная доза злости мне весьма пригодилась, портал открылся там, где я хотел — за стенами Лаора. Испуганная торговка взвизгнула и уронила корзину с яблоками, увидев меня, а потом подобрала юбки и метнулась в сторону. Я несильно толкнул ее силой и приложил головой об угол дома. Чтобы не орала. Торговка сползла по стене и затихла.

Встал и осмотрелся довольно. Тихий, темный проулок где-то на задворках городишки, ни стражей, ни ловцов, лишь низкие дома с покосившимися крышами и наглухо закрытыми ставнями, через которые не пробивался свет. Подобрал с земли яблоко, вытер о свой балахон и пошел в сторону богатых кварталов. Меня вела моя кровь, что осталась на одежде толстяка Фирда. Кровь вообще штука занятная. Свою я почую даже на ткани, выстиранной прачкой с щелоком и высушенной на полуденном солнце. Конечно, след был слабый, но для меня достаточный. Словно запах он вел меня мимо пустых торговых рядов, мимо площади, на которой красовался столб для казни, мимо ряда трактиров, и вывел к двухэтажному белокаменному дому. Я даже присвистнул — толстяк Фирд устроился совсем неплохо.

Я отступил в тень и задумался. Магическую защиту я чувствовал даже на расстоянии, и это одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что означает отсутствие отведи-камня. Плохо, потому что говорит о том, что придется постараться, чтобы попасть внутрь. А попасть я хотел тихо и незаметно, не привлекая внимания городской стражи. Я обошел дом, ища лазейку. Остановившись возле угла, присел на корточки, всматриваясь в знаки, и хмыкнул. Сразу видно, что светлый обучался в Академии. Это вообще проблема большинства ловцов — образование. Все арканы у них четкие, сплетенные по одной схеме, заклинания отточенные и предсказуемые. Вот не хватает светлым фантазии и полета, все по писанному делают. Потому и проигрывают.

Фирд оказался не исключением. Углы дома обложил самыми сильными рунами, тоже из разряда разрешенных, конечно. Тонкие серебристые линии — невидимые тем, в ком нет сильного магического дара, тянулись и на земле, вдоль всей стены. Хорошая защита, я оценил. Даже очень хорошая. Прикасаться не стал — защитный рисунок пересекался маленькими завитками — ловушками. Такая затянет в силовую клетку, стоит только попытаться снять. И секрет здесь в том, что снаружи такая штучка опасна, а вот изнутри ее можно просто стереть. Если знать, как и где, конечно.

Я прикрыл глаза и начал сплетать аркан призыва. Ловец допустил ошибку, не избавившись от одежды, в которой бил меня. Опытный чернокнижник никогда такого не допустит, но светлых магии крови не обучают, это знания тайные и запрещенные. Я же говорю — академические глупцы.

Но такая ненадежная кровавая привязка быстро исчезает, потому я и решил вернуться этой ночью. Уже завтра подобный трюк мне бы не удался.

Ждать пришлось недолго. Фантом, одетый в свежевыстиранные штаны и рубашку, на которых осталась моя кровь, появился в окне и вывалился наружу. Я порадовался, что ему не попалась по дороге какая-нибудь визгливая служанка, способная воплем разбудить весь дом. Послал дергающейся одежде приказ стереть линию защиты, и штаны с рубахой свернулись в клубок и прокатились по земле с легким шипением. Все же серебристая руна почуяла темную кровь, но ее было слишком мало, чтобы сработала ловушка. Однако достаточно, для образования разрыва. Нарушенная линия норовила заново слиться, прервалась лишь на миг, но мне этого хватило, чтобы нарисовать в разрыве знак. Словно поставил ногу в приоткрытую дверь. И выдохнул, усмехнувшись. Дальше уже было просто: если линия разорвана, то и убрать защиту несложно. Я лишь образовал дыру, достаточную для прохода, и укрепил, чтобы не закрылась. Скользнул внутрь, зажигая заклинанием на своей груди руну темноты. Она у меня самая первая, еще мальчишкой нанес, гордился необыкновенно. Тяжелая, но полезная — позволяет ненадолго стать тенью, частью ночной тьмы. Раствориться во мраке, проползти по темным углам и втянуться в щели. Питается силой и злостью, но, как я уже говорил, и того, и другого у меня сегодня было достаточно, стоило лишь подумать о поводке, на который меня посадила малышка Одри. Ничего, и с ней разберусь… не своими руками, так чужими.

Встряхнулся, если так можно сказать, потому что тела у меня какое-то время не было, лишь тьма. Взлетел в окно на втором этаже как раз вовремя, руна погасла. Ее действие слишком кратковременно, но мне хватило, чтобы проникнуть в дом. На кровати спала девушка, уткнувшись носом в подушку, и я тихо прошел мимо. Армон как-то спросил, кто меня учил так бесшумно ходить, я тогда наврал что-то. Даже напарнику я рассказывал далеко не все.

В коридоре слабо тлели ночники — колбы со светящимися насекомыми. Дорогое удовольствие, стоят дороже, чем магические лампы. Но, похоже, толстяк Фирд не привык себе отказывать. В конце пробивался свет из-под закрытой двери. Но прежде чем двинуться дальше, я старательно выплел аркан тишины, раскинул его над домом, словно сеть. Мне бы, конечно, сейчас не помешал дар Певуний, но чего нет — того нет. Так что буду надеяться, что все и так сладко спят в своих кроватках. Осторожно пошел вдоль стены, внимательно проверяя, куда ступаю. А то кто его знает, этого ловца, вдруг он ловушек по всему дому наставил? Но то ли толстяк надеялся на свой защитный контур, то ли опасался навредить кому-то из домашних, но ни одной пакости я не встретил. И уже у самой двери остановился, прислушиваясь. Уловил треск поленьев и запах старых книг — ни разговоров, ни шагов. Нож доставать не стал, мне нужны свободные руки.