Райчел Мид - Тени суккуба Страница 26

Коди смущенно кивнул. Он склонился к ней, и пока я улавливала фрагменты разговора, стало оживленней, когда она заговорила. Я развернулась к Сету.

— Когда это ты стал экспертом по советам на свидании? — спросила я недоверчиво.

— Это — то, что сделал бы О'Нил.

Я усмехнулась.

— Ты фантазируешь чтобы способствовать личной жизни Коди?

— Жизнь похожа на искусство, искусство на жизнь.

— Твое утверждение нелепо. И кстати я никогда не замечала, что ты используешь этот совет.

— Ну, это совет О'Нила. У меня много персонажей, из которых я могу что-либо почерпнуть.

— Забавно, я не помню запинающихся писателей-интровертов в твоих книгах.

— Я не запинаюсь! — сказал он в защиту, хотя при этих словах он улыбался. — Кроме того, возможно в следующей книге появится кто-то такой.

— Оо! — сказала я, подражая мелодраме. — Что с твоим «возможно»? Я думала у тебя были предпосылки для нового целого фантастического сюжета.

— У меня они есть. Но я всегда могу импровизировать в процессе.

— Писатели-интроверты все улучшают.

— Чертовски верно.

Смеясь, я вспомнила, что должна была помогать Коди, но он говорил с Габриэль самостоятельно, что я посчитала положительным знаком. Я повернулась к Сету.

— То есть, это означает, что ты уже придумал окончание для Кейди и О'Нила?

— Нет. — У него все еще было хорошее настроение, несмотря слегка нахмуренные брови. — Постараюсь закончить в ближайшие дни.

Его слова были заглушены, когда сильный визг гитары ударил по барабанным перепонкам и заполнил собой все помещение. Синий Атласный Лифчик прибыл на сцену, пока я говорила (флиртовала?) с Сетом. Я ненавидела стереотипы, но по-правде: они были похожи на то, что вы ожидаете удивить от парней из метал-группы. Черная одежда, пирсинг, и волосы на грани крайности: побритые или очень длинные. единственной вещью, которая отличала их от других, было то, ну, в общем, они носили синие атласные лифчики поверх их одежды.

Даже не смотря на звучавшую оглушительную музыку, я могла слышать Габриель, вопящую, «О мой Бог!» Ее лицо выражало восторг, и когда Коди сказал ей что-то, она еще больше оживилась и страстно кивнула на группу. Мне кажется — верно это или нет — он вновь подтверждал, какие они были удивительные.

Музыка вынуждала нас с Сетом близко склонятся друг к дугу при разговоре.

— Знаешь, — сказал он, — я почти уверен, что басист чем-то заполнил свой лифчик.

— Неа, — дразнила я в ответ. — Это чашечки лифчика, это только кажется, что они полные. Они делают удивительные вещи с грудью.

Учитывая все обстоятельства, Синий Атласный Лифчик не был так уж плох. Металл не мог бы стать моей любимой музыкой, но я все еще была открыта для большого количества стилей. Окружение и сумасшествие, происходившее в течении ночи, дали Сету и мне много материала для шуток. Мы действительно были в отличном настроении, когда шоу наконец закончилось, и мы вышли с Габриэль и Коди.

— Это был удивительно, — она воскликнула. — Огромное спасибо за билеты.

— Без проблем, — сказала я. В моих ушах звенело, и я не была уверена, что еще не кричу.

— Думаю это лучшее выступление, которое я видел, — храбро сказал Коди.

Габриель сжала его рукав и ее глаза расширились:

— Точно! Какая твоя любимая песня?

Тишина.

— Моей была та, в которой пелось «Мои армагедонские весы сожгут твою почту», — сказал Сет невозмутимо.

— О да! Одна из лучших песен, — ответила она. — Она называется Е'и фанеру.

— Она и моя любимая, — сказал Коди. Я сомневалась, что сегодня он хоть что-то услышал из музыки. Все его чувства были сосредоточены на Габриель.

Абсолютно синхронно Сет и я обменялись между собой взглядами и загадочными улыбками, нас обоих веселила влюбленность Коди. Я не далеко ушла, но когда наша группа, наконец, распалась, я тоже была на седьмом небе.

— Интересная ночка, — сказал Роман когда мы добрались до дома. Он следовал за мной шпионским способом. — Думаю у Коди появился шанс.

— Возможно, — сказала я. — Он точно влюблен, но она только чуточку заинтересована. Думаю с дружеской стороны.

Роман рылся на кухне и извлек для себя чашку «Талисман на Удачу».

— Он не единственный кто влюблен.

Я вздохнула и упала на диван.

— Давай пропустим, ладно? Всем известно, что у нас с Сетом разные пути.

Роман хитро посмотрел.

— Я не говорю о тебе.

На мгновение я уставилась на него, водка затуманила мозг и я пыталась понять его слова.

— Погоди… ты о Сете? Он порвал со мной.

— Боже, Джорджина. Ты можешь меньше бредить?

— Он женится.

— Это ничего не значит. А если бы значило, парни не цепляли бы хламидиоз на вечеринках по случаю получения степени бакалавра.

— Но он любит Мэдди! Не имеет значения что ты думаешь о чувствах Сета, он будет вне моей досягаемости после женитьбы.

— Тот факт, что они встречаются означает, что он уже должен быть вне твоей досягаемости, но судя по тому, что было — это не так.

Я нахмурилась и пнула свой ботинок.

— Не начинай это. Я итак достаточно плохо себя чувствую — и он тоже. Если ты собираешься только дразнить меня, то я ложусь спать.

Но к моему удивлению, Роман не смотрел на меня своим насмешливым взглядом, который стал типичным для него после возвращения в Сиэтл. Его глаза были серьезными, они выражали беспокойство.

— Я не пытаюсь насмехаться над тобой. Я просто озвучиваю факты. Независимо от того, что происходит, Вы и Сет не можете оставаться в стороне друг от друга. Тебе нужно подать запрос о переводе.

— Что, уехать из Сиэтла? — спросил я недоверчиво. — Мне здесь нравится!

— Ты научишься любить какое-нибудь другое место. Честно говоря, это — единственный выход, при котором ты сможешь двигаться дальше, единственный при котором сможет двигаться дальше любой из вас. Ты находишься в такой ситуации, что вынуждена видится с ним каждый день, сегодняшний вечер тому примером. Он расстался с тобой, и затем ты рассталась с ним ради какой-то «благой» цели. Но если вы будете продолжать бродить вокруг друг друга, то это не будет иметь значения. Вы никогда не излечитесь. Ты просто будешь терзать свое сердце каждый день.

Я была настолько ошеломлена, что даже не могла ответить в течении нескольких секунд. Старая насмешка танцевала в моей голове: кружилась и кружилась.

— Я …, почему ты так говоришь? Почему тебя это волнует?

— Потому что я уже видел как это происходит каждый день. Ты вырываешь свое сердце снова и снова, и меня убивает необходимость наблюдать, как это происходит.