Золотошвейка для оборотня (СИ) - "Li Litvinenko" Страница 26

17 глава. Лунный замок

Он возвышался над равниной как великий, белый исполин, основательный и изящный одновременно. Весь комплекс сооружений был построен из светлого известняка с желтыми, холодного оттенка, прожилками. С высокими стенами и множеством дополнительных построек во внутреннем дворе, он походил на неприступную крепость, готовую отразить любого врага. Крыши в крепости сплошь устилала светло-коричневая черепица, сделанная из местной глины, которая приятно гармонировала с цветом стен. Название замок получил в честь стаи оборотней его построившей и заселившей, но оно как нельзя лучше отражало его вид — чистый, светлый, небесный.

— О! Полли ты только посмотри. Он прекрасен! Гораздо красивеё ратуши в городе Встреч. — Восторженно закричала Музыка, глядя в окно кареты.

Польке, несмотря на унылое настроение, тоже стало интересно, и она тоже прильнула к правому окошку, из которого и простирался чудесный вид на огромную крепость. Да зрелище было восхитительное, замок был огромный, а высокие шпили башен казалось, подпирают само небо. Полярная с Музыкой смотрели, открыв от удивления рты, такой красоты и богатства они раньше не встречали.

— Он и вправду прекрасный! — Благоговейно отозвалась Полька.

— Да, и все это когда-нибудь станет твоим, представляешь? — Обрадовано продолжала Музыка.

— Нет, не представляю. — Снова загрустила девушка.

— Все-таки, что-то между вами пошло не та, — Задумчиво сказала Муза. — Хотя ты и отрицаешь. Это меня беспокоит.

— А вот и зря, у нас с Тормодом все прекрасно. — Поспешила заверить её сестра.

— Тогда почему ты грустишь все дорогу и даже плачешь. Не спорь со мной, я видела! — Музыка схватила её за руки и вгляделась в глаза. — Ну, давай расскажи мне, мы ведь сестры. — В этот момент младшая казалась мудрее и опытнее. — Мы вместе решим эту проблему, как решали многие другие до этого.

— Глупенькая, ну что ты все время выдумываешь. Нет никаких проблем, я просто скучаю по монастырю и по девчонкам. — Попыталась её отвлечь Полли. — Сейчас все, наверное, уже уехали в Озерный приют, помнишь, как мы купались там на озере?

Каждый год дядюшка Варди делал небольшой ремонт в монастырском приюте. Новой краской освежали стены, полы, потолки в спальнях и кабинетах. Привозили новый инвентарь, мебель, а монастырь становился похож на разворошенный муравейник. Всех жильцов приюта на все лето тролль отправлял в летний лагерь, расположенный на озерах Бёрк.

Да, да на тех самых озерах. За последние годы на месте бывшей обители проклятых был построен маленький хуторок. Всю заболоченную землю Варди выкупил под летнюю резиденцию приюта. В жаркий зной запирать девушек в стенах монастыря было просто кощунством, и он вложил кругленькую сумму для осушения местного болота. Теперь здесь были прекрасные заливные луга, которые выкашивали арендаторы, и место стало поистине сказочным.

Лагерь состоял из досчатых домиков, обнесенных хорошей, крепкой изгородью, защищавшей поселение от диких животных. Ведь лес в плотную окружал его. Тут воспитанницы все лето отдыхали от наук, загорали на солнце и устраивали веселые пикники в лесу и на берегах озер. Они могли купаться только в одном из них. Другое, почти полностью зарастало огромными цветами водяного мака, накрывая гладь воды круглыми листьями — плотами. Там запрещали купаться из-за опасности утонуть, запрещалось также рвать цветы, их выращивали на орехи. Каждый год в конце лета они издали наблюдали, как нанятые троллем люди приезжали на телегах к озеру для сбора урожая. Орех мака постоянно присутствовал в их рационе, считалось, что в нем много полезным веществ, нужных для ослабленных Красным мором девушек.

Летом воспитанниц не отделяли друг от друга и в домиках они силились по желанию, кто с кем хотел, группами, напоминавшими скорее семьи, чем классы. Желторотики проживали вместе с выпускницами находясь всегда под присмотром более старших девушек.

В приюте взрослые девушки вели шефство над младшими, и у каждой была своя подопечная, так им прививали навыки материнства и учили воспитывать детей. У Полярной тоже была подшефная девочка, её привезли в возрасте четырех лет и она сразу стала её нянькой. Девочку звали Огма из созвездия Геркулеса, она была прелестной пухленькой блондинкой с небесно голубыми глазами, похожая на небесного ангела. Эта боль тоже терзала сердце Полли, она была привязана к девочке почти также сильно как к сестре, они обе плакали, когда прощались.

— Ничего через семь лет я выйду замуж и найду тебя. — Обнимая, говорила ей Огма. — А пока будем просто переписываться, я буду рассказывать тебе об успехах в учебе, а ты мне о Красном береге. Может дядюшка Варди нам все врет, описывая тамошние красоты? — Перейдя на шепот, доверительно поделилась своими мыслями девочка.

— Конечно, мы будем переписываться, а возможно я приеду сюда на праздник отбора.

— На следующий год? — Обрадовалась малышка.

— Возможно, даже раньше. — Задумчиво ответила Полярная. Ребенок не знал что в голове у няньки, а она думала, как скоро её вернет в приют разочарованный оборотень.

За время пути Тормод ни разу не подошел к ней и близко, ссылаясь на постоянную занятость. Это одновременно и радовало Полли и вселяло в сердце какую-то противоестественную досаду. После оборота она стала странно себе воспринимать, её личность как бы раздвоилась. Одна была, как и раньше, та самая Полли из золотошвейного приюта, другая бесстыжая, похотливая волчица, облизывающаяся глядя на крепкую задницу мужа. И что уж скрывать, желавшая его. Ей снились жаркие сны и их героем был не зеленоглазый красавчик эльф-полукровка, а мускулистый оборотень — грубиян. Даже во сне он был груб, но так возбуждающе хорош, что она не раз просыпалась почти на пике наслаждения, вся потная и полная неудовлетворенного желания. Это её бесило, и она вымещала злобу, пиная коровьи кучки на обеденных привалах.

— «Наверное, это по тому, что я привыкла заниматься любовью по нескольку раз в неделю». — Утешала себя Полька. Но тогда и снится должен был Либертас, в которого она была влюблена…

А Тормоду было как будто нипочем. Он пил все дорогу вино и ром, с таким упоением, будто больше ему этого делать не придется. Видя, сколько алкоголя он в себя вливает, оставалось только удивляться, как он еще держится в седле. Оборотень балагурил все дорогу и даже горланил песни, вместе со споенными им товарищами. Они отпускали в сторону будущего альфы грязные шуточки, считая, что он заливает стресс вызванный женитьбой и между собой гадали, как тот поступит с девушками, которых купил на Орочьем мосту. Иногда Полли ловила на себе пристальный взгляд мужа, в нем был затаенный вопрос, но Тор быстро отводил глаза, ни говоря, ни слова.

Она аккуратно продолжала пить настойку от беременности, маленький жестяной флакон был спрятан в потайном ящичке шкатулки для украшений. Настойка была ядовитая, и пить нужно очень осторожно, только две капли в день. По её расчетам, маленькой мензурки должно было хватить на весь год. Полярная надеялась, что за это время он убедится в её бесплодии и все же вернет в приют за ненадобностью. Лишь бы Либертас дождался её!

Тормод старался залить душевное разочарование женой. А еще впервые в жизни он был растерян и не знал, как поступить. Полярная издалека ему нравилась, она возбуждала и манила его, а сама мысль прогнать обесчещенную девушку вызывала в душе отторжение, заставляя недовольно ворчать внутреннего волка. Но стоило приблизиться поближе, и запах разложения переворачивал в нем все нутро, вызывая сильную агрессию, которую он с трудом унимал ромом. О том, как вести себя с ней дальше, он собирался посоветоваться с отцом. Ото всех остальных он тайну хранил, не рассказав ничего даже лучшему другу и при посторонних, изображал заботливого и любящего супруга.

Ну, вот и дом, как славно снова быть на своей земле, слушать крики чаек, чувствовать соленый ветер. Он не думал раньше, как непривычно быть далеко от моря, от семьи. Сейчас его окутало чувство защищенности. Если бы он решил в себе покопаться, то нашел бы в своей душе и радость от того, что его пара теперь влилась в его семью. Где-то глубоко в голове все равно билось это волнующее — па́ра! Моя!