Лучшая и высшая в мире обреченность (СИ) - "Monica Bishop" Страница 26

— А я хочу, чтобы он и тебе нравился. Чтобы ты тоже был в нем счастлив.

— Я буду счастлив где угодно, лишь бы там была ты, и чтобы там было безопасно для ребенка. Все просто. — Сейчас он искренен. Абсолютно искренен.

Сердце Элли переполняется теплом и нежностью. Ну и дела, а ведь он и впрямь ее любит.

— Ну… — Элли сглатывает — в горле застрял комок эмоций. — Вообще-то мне даже нравится стеклянная стена. Может быть, мы попросим Глорию вписать ее в дом как-то симпатичнее?

Он усмехается.

— Конечно. Как пожелаешь. А что с остальным? С верхом? С подвалом?

— Я согласна.

— Хорошо.

— Хочу еще кое-что обсудить. — Вильям показывает на главную спальню, разговор заходит о ванных и раздельных гардеробных. Потом о детской. Элли не может решить, как правильно, изначально делать отдельно детскую или ребенок первое время будет рядом с родителями. Остановились на том что сделают детскую и поставят кроватку и в спальне. Когда они закончили, на часах уже половина десятого вечера. Вильям сворачивает бумаги.

— Собираешься еще поработать? — спрашиваю Элли.

— Нет, если ты не хочешь. — Он улыбается.

— А чем бы тебе хотелось заняться?

— Читать желания нет и ложиться тоже не хочется… пока.

— Можно посмотреть телевизор.

— Ладно, — охотно согласился Вильям.

Они сидели там раза три или, может, четыре. Вильям — обычно с книжкой. Телевизор его не интересует совершенно. Элли устроилась рядом на диване, поджимая ноги и положила голову ему на плечо. Он щелкает пультом и начинает бесцельно переключать с канала на канал.

— Хочешь посмотреть что-то конкретное? У тебя есть какие-то любимые «сопли»?

— Тебе ведь не нравится телевидение, да? — спрашивает Элли.

Он качает головой.

— Пустая трата времени. Но посмотрю что-нибудь с тобой за компанию.

— А что не пустая трата времени? — Спросила Элли ухмыляясь.

Вильям не ответил, он продемонстрировал. Вильям склонился над Элли и нежно поцеловал. Вильям устроился сверху, его тело между ее ног, рука медленно движется по бедру, Элли чувствует его эрекцию.

— Думаю нам стоит пойти в спальню. — Голос хриплый… ритм нарастает… Элли раздвигает губы, чтобы ответить, но вместо внятных слов с них срывается стон.

Вильям захватывает ее нижнюю губу зубами, оттягивает вниз, просовывает в рот язык. Освобождает другую руку, и тут же Элли хватает его за плечи, запускает пальцы в волосы, тянет… Он со стоном обрывает поцелуй и смотрит на нее.

— Ты сводишь меня с ума.

Элли загорелась, высвободила одну руку, просунула ему на грудь и стала по одной расстегивать пуговицы рубашки. Она распахнулась, и Элли погладила ладонью его обнаженную грудь — господи, такую же невероятную на ощупь, как с виду! Как обтянутая шелком сталь. Вильям дотянулся до воротника сзади и совсем сдернул рубашку, сбросил её на пол, а сам, не отрываясь, целовал Элли, пока она не стала задыхаться.

Вильям издал низкий горловой стон, прижался к Элли, их тела слились. Губы его скользнули вниз по ее шее, безошибочно нашли пульс. Он втянул его в себя, языком и губами направляя бьющуюся артерию. Самая опасная поза, если с тобой вампир, но Элли не боялась. Наоборот, почувствовав, что он делает, она невероятно завелась.

Элли вздрагивала от проходивших по телу волн жара. Его губы перебрались к уху, он лизнул раковину и зашептал в нее:

— Я так тебя хочу.

Едва слова сорвались с его губ, как он уже вновь целовал Элли, поднимая и унося в спальню. Матрас подался под тяжестью их тел. Одним движением он расстегнул платье и стянул его, груди ее легли ему в ладони. Потом он нагнулся и с силой втянул в себя сосок. Чистое желание свело тело судорогой. Он нежно мял другую грудь, дразнил сосок пальцами. Элли прогнула спину, притиснула к себе его голову. Слишком сильные ощущения — его втягивающие губы, легкое царапанье зубов. Она готова была лишиться чувств.

Вильям дернул молнию джинсов, ногами спихнул их с себя, а на Элли из всей одежды остались одни трусики. Он провел по ним рукой, заходя вглубь. От трения его пальцев о ткань у нее загорелись все нервные окончания. Он снова ласкал губами грудь, а руки отыскивали самую сердцевину. Эти пальцы знали свой путь, словно она выдала ему все свои секреты, Элли закусила губу, чтобы не вскрикнуть под его ласками. Когда его большой палец обвел шарик плоти, а длинный указательный мягко продвинулся внутрь, Элли задрожала от нестерпимого желания. Он остановился, и она хрипло, негодующе вскрикнула. Он убрал руки, его губы выпустили ее грудь и скользнули вниз по животу.

При первом прикосновении его языка в голове у Элли стало пусто. Буквально. Язык медленно, долгими движениями испытывал девушку, оставляя за собой опаленную кожу. Еще одно влажное движение, и еще, и Элли накрыло волной чистого жара. Он шире развел ее ноги, поднял их себе на плечи и все продолжал поиски и раскопки в нежной розовой плоти. Элли извивалась под ним, чувствуя, как он исследует каждую впадинку с поразительной интимностью. Она против воли выгибала бедра, и болезненная пустота в ней нарастала с каждым движением его языка. Блаженство приближалось все быстрей. Вильям ускорял движения, усиливал напор, и когда его губы наконец нашли клитор — и втянули его, она завопила. Осколки блаженства вырвались из нее, взрывом разлетелись из центра по всему телу.

Вильям скользнул вверх, обнял руками голову.

— Ты прекрасна, как никогда, — сказал он дрожащим от страсти голосом.

Головокружительный поцелуй, а потом он приподнялся на локтях. Элли задохнулась, когда твердая плоть ворвалась в нее. Кожа пошла мурашками, а он медленно продвигался вглубь, и она дрожала, спрятав лицо у него на плече. Он шел глубже, и чувство небывалой полноты захлестнуло. Целиком войдя, он замер, на миг закрыл глаза, потом взглянул на Элли.

— Тебе хорошо, милая?

Небывалая интимность была в том, как они смотрели друг другу в глаза, пока он оставался в ней. Элли сумела только кивнуть, слов не было. Он задвигался, чуть отступая и снова прорываясь вперед. Движение повторилось, на этот раз чуть глубже. Элли не успела перевести дыхание, а он уже отступил почти до конца и вернулся обратно одним толчком бедер. Пот заливал тело, пронзительное, первобытное желание пронизывало, не желая прекращаться.

— Еще…

Элли не могла насытиться прикосновением, ей хотелось прижаться еще теснее. С каждым новым толчком желание нарастало, и его тело, жестко врезающееся в Элли, было ей нужнее всего на свете.

Он застонал над ней, его лицо исказил экстаз, он задвигался еще быстрее, не отрываясь от любимых глаз. Элли не могла отвести взгляд, она видела, как его выдержка растворяется в глубине глаз. Он стиснул простынь, поддавшись страсти, поцеловал и задрожал.

Когда Элли оторвалась, чтобы глотнуть воздуха, он перекатился, и теперь они лежали бок о бок. Его рука обвивала Элли, храня прикосновение тел.

Элли медленно овладевала дыханием, сердце возвращалось к здоровому ритму. Вильям потянулся, смахнул с ее лица влажные волосы, улыбнулся и поцеловал в лоб.

— Как хорошо, что ты мой, мне кажется я никогда не насыщусь тобой.

— Что это могла бы значить?

Элли провела кончиками пальцев по груди вампира и спустилась ниже, к опять отвердевшей плоти, готовой к продолжению.

— Это.

Элли провела язычком по контуру губ, перекатилась и селе сверху на Вильяма.

— А раньше была такой скромной. — Вильям приподнялся на локтях.

Элли проложила дорожку поцелуев по груди вампира, пока ее губы не сомкнулись на его члене.

Вильям бессильно упал на подушки и отдался чувствам.

Глава 15

Пресс- конференция только закончилась, несколько журналистов подошли к Элли, поблагодарить и пообщаться.

Элли от беседы отвлекла смска от Вильяма.

«Элли, аккуратно выйди на парковку, я тебя сейчас встречу, в зале небезопасно, один из твоих телохранителей предатель».

— Прошу прощения, мне уже пора. — Элли в панике осмотрелась по сторонам, Леоноры не было видно, телохранители блуждали по залу.