Айрин (СИ) - О' Страница 26

Проснулись ближе к вечеру. Теперь, в свете клонящегося к горизонту солнца, прямо по курсу виднелась тёмно-голубая, окутанная дымкой полоса.

— Вайл, — бросил проходивший мимо Руп.

У принцессы заколотилось сердце. Она взволнованно рассматривала край, к которому так долго стремилась. Дерел незаметно наблюдал за ней, теряясь в догадках, что спутница имела в виду, говоря о событии, способном изменить её жизнь.

Пламенеющий диск солнца, точно раскалённый кусок металла в руках кузнеца, опустился в воду. На чёрном небесном покрывале проступила серебряная вышивка, тускло отразившись в поверхности успокоившегося моря.

Шкипер, заложив руки за спину, с недовольной гримасой изучал восточную часть горизонта. Установившееся затишье не обманывало опытного морехода. Он ясно видел, как увеличилась штормовая завеса, даже в темноте выделяясь пятном абсолютного мрака. Изредка в угрожающей тьме вспыхивали крошечные искорки далёких молний.

Руп выдвинул вперёд нижнюю челюсть, выпятил губы и нахмурился. На востоке неистовствовала буря. Но дойдёт ли она сюда?

Сдвинув челюсть набок, шкипер перевёл взгляд на нёбо над головой. Чистое, без единого облачка, усеянное мириадами мерцающих звёзд, оно олицетворяло безмятежность. Но Руп слишком хорошо знал, что всё может очень быстро измениться.

Переплыв море, «Русалочий жемчуг» должен был идти вдоль береговой линии до Рейнсвика. Но приближаться к суше в шторм стал бы только глупец. Рифы и коварные течения без того портили жизнь морякам, а во время бури риск возрастал многократно. Вместе с тем Рупу не хотелось терять лишний день. Запасы пресной воды подходили к концу. Да и оплата стрелкам начислялась за каждые сутки, проведённые в море, даже если бойцы ничего не делали.

Скрипнув зубами, шкипер решил ещё немного подождать, не утихнет ли непогода на востоке. Он приказал вахтенным убрать парус. Матросы быстро выполнили распоряжение. Потеряв ход, парусник, словно увязнув в смоле, застыл посреди гигантского, чуть подрагивающего чёрного зеркала.

Наутро ситуация почти не изменилась. Гроза незначительно приблизилась, а на море появилась слабая зыбь. Шкипер, потягивая из кружки горячий травяной отвар с азурским вином, задумчиво смотрел на редкие облака. Он по-прежнему надеялся, что буря на востоке утихнет и ему не придётся уводить когг обратно в открытое море.

— Корабль по левому борту! — крикнул вперёдсмотрящий. — Идёт в нашу сторону!

— Где? — механически спросил Руп, хотя обернувшись, сразу увидел чужое судно.

Узкий вытянутый парусник, чуть кренясь на правый борт, легко скользил по воде, сближаясь с торговым кораблём.

— Почему сразу не сообщил, бездельник?!

— Он только-только появился из-за того островка. Да и к нам пошёл не сразу, — оправдывался матрос.

— Потом с тобой разберусь, — с угрозой пообещал шкипер.

Всматриваясь вдаль, он мысленно проклинал стрелка, укравшего зрительную трубку. Без этого замечательного устройства Руп чувствовал себя, словно боец, потерявший в схватке руку.

— Поднять парус!

Ощущая смутное беспокойство, шкипер решил избежать встречи, даже если другой капитан просто собрался пройти мимо.

Убедившись, что подчинённые кинулись исполнять приказ, Руп вновь уставился на приближающийся корабль.

— Бутуз, — обратился шкипер к возникшему рядом помощнику, — на верхушке его мачты действительно что-то белеет? Или мне привиделось с недосыпу?

— Да вроде есть белое, шкипер.

— Все по местам! — тут же загремел голос Рупа. — Стрелки к бою!

Он сердито отшвырнул кружку с недопитым отваром:

— Только пиратов мне и не хватало!

11. Признания

Парус «Русалочьего жемчуга» поймал ветер и корабль начал медленно набирать скорость. Но тяжело нагруженный когг не мог соперничать с юрким пиратским судном. Несмотря на то, что морским разбойникам приходилось идти галсами против восточного ветра, они уверенно нагоняли торговца, взявшего курс на северо-запад, к побережью.

Видя неизбежность схватки, матросы «Русалочьего жемчуга» вооружились топорами и короткими мечами. Стрелки давно заняли места на кастлях — возвышениях на корме и носу корабля, огороженных прямоугольными деревянными зубцами, придававшими им сходство с крепостными стенами.

Принцесса обратила внимание, что ни моряки, ни лучники не пользуются доспехами. На их фоне они с рыцарем выделялись, словно черепахи среди кошек.

Усилия шкипера, лично ставшего к румпелю, лишь ненадолго отсрочили неминуемое. Вскоре пираты сумели приблизиться на расстояние выстрела. С обеих сторон полетели стрелы. Лучники «Русалочьего жемчуга» быстро и равномерно отправляли врагам поющую смерть, лишь Ук-Мак несколько выбивался из общего ритма.

Пираты прятались за круглыми щитами, защитники когга — за дубовым фальшбортом. Но оперённые вестники погибели всё равно находила добычу. Одному из стрелков «Русалочьего жемчуга» — Бринну, — стрела вонзилась в горло, когда он высунулся из-за зубца, чтобы прицелиться. Другому, Гэрину, попала в левое предплечье. Морские разбойники пострадали сильнее: четверых охранники торгового судна смогли убить и ещё троих — ранить. И если раньше пираты превосходили числом экипаж «Русалочьего жемчуга», то теперь количество людей, способных драться, на обоих кораблях примерно сравнялось.

Несмотря на потери, пираты не оставляли попыток настигнуть «Русалочий жемчуг». Преимущество в скорости позволило им до предела сократить дистанцию. И хотя манёвры шкипера Рупа затруднили нападающим подход к коггу, несколько разбойников ухитрились метнуть абордажные крючья. Всего три достигли цели, но и те сразу обрубили матросы «Русалочьего жемчуга».

Неудача не расхолодила пиратов: дождавшись удобного момента, они повторили попытку. На сей раз гораздо большее количество железных кошек зацепилось за фальшборт когга. Дружно навалившись, разбойники потянули за привязанные к ним тросы и корабли начали сближаться. Моряки торопливо рубили верёвки, но теперь, когда суда разделяли лишь несколько локтей пустого пространства, пираты принялись кидать кошки с цепями и ловить фальшборт «Русалочьего жемчуга» длинными абордажными баграми.

С громким стуком борта кораблей соприкоснулись. Издавая радостные и угрожающие вопли, пираты полезли на палубу когга. Их встретили моряки во главе с Бутузом. Помощник Рупа начал бой, метнув тяжёлый гарпун в первого оказавшегося на борту «Русалочьего жемчуга» разбойника. Пронзённый насквозь пират заорал от боли. Повалившись набок, он с жуткими звуками бился в конвульсиях, точно рыбина на остроге.

Лучники на кастлях стреляли в пиратов, не успевших перебраться на «Русалочий жемчуг». Им удалось убить двоих, а нескольких — ранить. После стрелки присоединились к матросам, не рискнув выцеливать врагов в общей свалке.

Нападавшие не оставались в долгу. Абордажная команда первым же натиском сумела оттеснить экипаж когга от борта. Несколько матросов, истекая кровью, упали под ноги товарищам. Кто-то из раненых жалобно просил о помощи, но помочь было некому. Клинки звенели, слышались крики гнева и боли. Люди, охваченные безумием схватки, изо всех сил старались убить или покалечить друг друга, скользя на залитой кровью палубе. А с высоты мачты пиратского корабля за жуткой картиной бесстрастно наблюдал выбеленный солнцем и ветрами череп, со вставленными в глазницы золотыми монетами.

В пылу битвы никто не заметил, как окреп ветер. Сизые грозовые тучи, растекаясь, заволокли небо. Море заволновалось, сверкнула молния, пошёл дождь. Из-за усилившейся качки люди оступались и падали, но не прекращали борьбы.

Словно возмущаясь бессмысленными убийствами, водное пространство вспучилось валами больших волн. Течение и воздушные потоки дружно потащили сцепленные корабли к берегу. Суда с треском и грохотом бились бортами. Несколько тросов лопнуло. Крючья кошек с цепями начали гнуться.

Некоторые пираты поспешили на свой корабль. Другие продолжали сражаться, надеясь овладеть «Русалочьим жемчугом».