Муж-озеро - Ирина Андрианова Страница 26

и силится изобразить обратное. А значит, он все знает, все понимает. Возможно, сейчас он даже читает мысли Танюши, как по книге. Ее мелкие, эгоистичные мыслишки. (Ох, только бы не это!) И, тем не менее, он выбрал щель именно рядом с ней, хотя народ сдвигался в другую сторону, освобождая место справа от Сереги. И он прикрыл ее своим спальником, и сейчас крепко прижимает к себе, окутывая своим теплом и своим волшебным запахом. А это значит, это значит…

Танюша думала, что проведет всю ночь, конфузливо сжавшись в одном положении и боясь пошевелиться. Но то ли неподвижность сама собой усыпила ее, то ли это сделал Ион, но вскоре она незаметно погрузилась в океан вечности, что омывает крошечные островки наших дней.

Глава 4. Куча

— Танюха, ты, что ль? Не узнала. Богатая будешь!

Невысокая коренастая тетка резво поднялась с бревна и сделала шаг навстречу. Говорила она громким, грубоватым, уверенным голосом, не допускающим мысли, что кто-то может быть не рад его услышать.

— А я издали смотрю: ты — не ты? Костик говорит — Татьяна. Смотрю — точно. Да садись, чего стоишь!

Вблизи тетка оказалась обладательницей огромных, хотя вовсе не красивших ее еврейских глаз и торчащих вперед заячьих зубов, отчего ее верхняя губа с заметно прибивавшимися усиками все время была приподнята. Это было, вобщем-то, кстати, потому что руководительница туристического кружка подросткового клуба «Луч» Эмма Георгиевна обычно говорила беспрерывно, и закрывать рот ей не требовалось. Костик, помощник руководительницы на полставки (и, как можно было предположить, ее гражданский супруг), напротив, говорил мало. Не факт, что озвученную фразу про Татьяну он действительно произнес. Глядя на него, становилось ясно, что ему глубоко наплевать и на многие куда более значимые вещи, а потому ожидать от него внимания к столь постороннему предмету точно не приходилось. Это был сухонький, седенький и очень крепкий мужичок лет пятидесяти, с неподвижным лицом и флегматичным взглядом серых глаз. Такие никогда не бывают в молодости первыми красавцами и спортсменами, но, когда их более удачливые ровесники обрастают детьми, внуками, брюшками и болезнями, они продолжают как ни в чем не бывало бегать ветеранские марафоны и кататься зимой на лыжах — всегда с одинаковой скоростью, не быстрее и не медленнее, и так до самой смерти. Если допустить, что все болезни происходят от нервов, то они Константину Федоровичу (впрочем, все звали его просто Костик) точно не грозили, потому что его не волновало в жизни абсолютно ничего, кроме сохранности его любимой зимней лыжни и летних беговых маршрутов, а также вопроса о том, что будет на завтрак, обед и ужин. С такими здоровыми потребностями Костик рисковал прожить не менее, чем сто лет. Со стороны могло показать странным, что он выдерживал энергичный темперамент Эммы Георгиевны. Но всякий более-менее посвященный в их семейные тайны понимал, что он вообще не видел и не слышал ее, за исключением моментов, перечисленных выше.

Эмма Георгиевна тоже была бодрая и моложавая. Сложно было определить, сколько ей лет — тридцать пять, сорок пять, пятьдесят пять? Отчасти эта иллюзия была порождена ее некрасивым, но выразительным лицом (известно, что красивые женщины стареют раньше), отчасти — невероятной подвижностью и лица, и всей фигуры, которая просто не давала возможности как следует ее разглядеть.

Вокруг руководителей на поляне роилось человек пятнадцать-двадцать школьников. Двое, что были ближе всех, буркнули проходящей Танюше «здрасте». Остальные, равнодушно повернув головы, тут же вернулись к своим важным детским делам. Количественные перетурбации в мире взрослых были им неинтересны.

— Вы опять, смотрю, детей привезли, — полувопросительно-полуутвердительно пробормотала Танюша, поздоровавшись и присев на краешек бревна.

— Да вот, рыпаемся из последних сил. Надо же их как-то от гаджетов отрывать… Василий, а ну быстро убрал телефон! — сказала Эмма строгим голосом, обратившись к длинноволосому пареньку, сидевшему на бревне напротив; он увлеченно тыкал пальцами в экран смартфона. — Я что сказала? Гаджеты — после ужина! Ты, блин, в лесу! Надо с природой общаться!

Паренек недовольно убрал телефон в карман, поднялся и, что-то бурча себе под нос, повлекся к ближайшим кустам. Там на седушках уже расположилась группа мальчиков и девочек, и их низко склоненные к коленям головы не свидетельствовали о том, что они общаются с природой.

— Блин, ну что с ними делать, а? Вот родители тоже — я сказала, чтобы на выезде никаких телефонов. И чего? Они у каждого второго! Ну как, скажи, из них нормальных людей вырастить? Вот у нас — разве были телефоны?

Танюша сделала неопределенный жест, означавший одновременно и отрицание наличия у нее в детстве смартфона, и полнейшего согласия с озабоченностью Эммы Георгиевны.

— И ничего, нормальными людьми выросли. А эти кем вырастут, я не знаю… Эй, народ, это чё там происходит? — вдруг гаркнула она, повернувшись к другой группе подростков, которая в этот момент резвилась у озера. Вооружившись котлами, они окатывали друг друга сверкающими водяными брызгами, и сопровождали все это веселым визгом. — Мирохина, Савинова, вы вааще охренели?! Вы там, значит, будете водой обливаться, потом заболеете, а потом мне за все это отвечать?

Молодежь слегка утихомирилась; слышались лишь разрозненные смешки.

— И еще, мне вот очень интересно — что это мы есть сегодня будем? — продолжала наставления Эмма. — Спиваков, ты там больше всех веселишься, так ты, наверно, знаешь?

Высокий мальчик с модно падающей на нос челкой — это был Спиваков — молчал, ухмыляясь и поглядывая на девчонок.

— Короче, леди и джентльмены! Повторяю еще раз — я готовить за вас не буду! Хотите жрать — кончайте балаган. Где вода принесена, где котлы висят, где гречка варится? …Блин, да чтоб я еще раз с ними пошла! Да нахрен мне все это надо, — добавила она уже тише, оборотившись к Костику и Танюше.

Костик, до сего момента пребывавший в невозмутимости будды, слегка встрепенулся, услышав, что с обедом могут быть проблемы.

— Да… вот нарожают таких… Они им все — айфоны, планшеты, бабки-тряпки, пятое-десятое… А вот окажись одни в лесу — чего делать будут?

В итоге котлы худо-бедно прикочевали к костру и были почти без потерь развешаны на тросике. Следом компания дежурных взялась за стряпню — точнее, за оживленное обсуждение, что, где и в каком количестве варить, а главное, когда забрасывать — в холодную воду, или когда закипит.

— А ведь еще и слова им не скажи. У них у всех — права… Да посмотри ты, в таблице же все написано! Семьдесят грамм на человека… Считать