Душа звездного дракона - Евгения Александрова Страница 26

Она была единственной, кто знал про отца Ари.

– Нет, тетушка, – повысила голос я, – ступайте спать, я ненадолго!

– Чувствую драконью кровь, – захихикала она бесстрашно. – Уж меня ты не обманешь, точно отец. А где же дочурка?

Что же такое! И угораздило ее сейчас встретить. Быстро попрощавшись, я утащила Теара в свое убежище. Все те же покатые ступеньки, та же скрипящая дверь. Я спустилась в комнату. А вот тут он лежал, раненый…

Теар неторопливо спустился следом.

– Отец Ари – дракон? – в его словах прозвучал будто ревнивый интерес!

– Нет. Полукровка, иоши, – коротко ответила я, пытаясь спрятать мысли о нем подальше от дракона.

Но удавалось плохо, так и клокотала внутри злость на Мара, который подставил меня и лишил свободы. А ведь когда-то он казался мне хорошим! Не причинял боли, не унижал и даже казался обычным человеком. Только поэтому я поддалась – так точило душу одиночество…

– Не злись на него, – сказал Теар, и я сердито обернулась: прочитал все же мои мысли!

Я сорвалась:

– Мне и это не позволено теперь? Даже думать? Вы лишили меня всего, но не можете отнять мои чувства, слышите? Никто не сможет!

Теар остановил меня, обхватив за плечи и всмотревшись в мое лицо. Да, мне больно вспоминать про отца Ари, потому что тот нас сдал как чужих!

– Не злись, потому что душа твоей дочки выбрала его как отца. Он – часть ее, это навсегда, и твоя ненависть будет ранить ее тоже.

– Что вы знаете о душе… – прошептала я, теряясь от его близости. – Разве она у драконов есть?

В сине-зеленых глазах опасно вспыхнул огонек – слишком близко, может обжечь!

– Я похож на бездушного монстра? – хлестко бросил дракон.

Его касания больше не жгли, как раньше. Я выбралась из пожара своего детства, но куда теперь идти? Почему все пропадает рядом с ним. Мои правила, моя неприкасаемость, мои прежние мысли – все обращается пеплом, как сухая листва.

– Нет, ваше высочество.

Он глубоко вздохнул, точно удивленный тем, что и сам вышел из себя. Выпустил мои плечи и позволил отстраниться.

– Уже ночь. Давай вернемся к тому, для чего пришли. Думаю, теперь нам обоим нужно, чтобы ты смогла вспомнить себя.

Если его слова про то, что я теряю память и могу забыть Ари, – не ложь, то я сделаю все, чтобы этого не случилось!

– Мне снова пройти сквозь огонь? – спросила и даже не дрогнула.

– Не думаю. Что-то защищает тебя слишком сильно, и нужен другой путь.

Теар огляделся в тесной комнате, и я только сейчас подумала, насколько она чудовищно мала и темна по сравнению с дворцовыми залами. Но раньше я и не знала другого…

– Я только помню, что росла здесь с тех пор, как погибли родители. А старуха Хинолай сидела со мной иногда. Это все, что я знала с детства.

– Отец сказал, что Ильхар давно искали на этих землях, но следов не осталось. Нам повезло, что амулет – и есть тот след. Твои приемные родители драконы, ты видела это сама. И они оставили тебе амулет, чтобы защитить. А может, чтобы указать путь.

– Но зачем мне, обычному человеку, этот «Осколок»?

– Не знаю, Ливия. Ты таишь больше загадок, чем кажется на первый взгляд, – задумчиво отозвался Теар, проходя по комнате и осматривая стены и детскую кроватку, от взгляда на которую у меня ныло сердце.

– Что будет, если другие драконы – те, что нападали на вас, – найдут этот «Осколок» первыми? Раз вы считаете себя высшей расой, неужели не можете договориться без войны?

Теар усмехнулся и взглянул мне в глаза.

– О да! Хороший удар с твоей стороны. Я тоже раздумываю над этим порой… Разумны ли мы больше, чем вы. Или стоит лишить нас привычного комфорта, как мы точно так же дичаем и готовы биться с собой же ради мифической власти.

– Вы странный дракон, ваше высочество.

– Возможно, – он наклонил голову. – Так, значит, ты ничего не помнишь до того года, когда поселилась тут?

– Не знаю… – медленно отозвалась я. – Иногда кажется, что помню отдельными кусками маму, отца, нас всех вместе. А иногда кажется, что я это себе придумала. Но ведь то… что я увидела в огне, – это не может быть неправдой?

– Я видел это вместе с тобой. Это было так, – Теар кивнул на лежанку, где я спала прежде. – Садись.

Не споря, я опустилась на застиранное покрывало и взглянула на дракона снизу вверх. В ночной темноте он выглядел зловеще – казалось, огонь в его глазах переливается, а от силуэта исходит слабое свечение.

Он по-простому уселся рядом и взял мою руку. Я с усилием переборола дрожь, переждала волну мурашек, пробежавшую по плечу.

– Отец пытался вырвать это силой, но так не выйдет – я понял сразу. Я пройду с тобой обратный путь, из сегодня во вчера и дальше, до тех пор, пока это удастся. Здесь место твоей силы, здесь получится вспомнить больше.

– Вы увидите это тоже?

– Прости, но да. Чтобы вытащить тебя, когда станет опасно.

– Всю мою жизнь?

И про себя подумала: и то, как я стирала вещи в реке, и рождение дочери, и даже… мою близость с Маром? Боги! Это ведь слишком, я не могу допустить такого.

– Не всю. Возвращайся в детство, это должно быть быстро.

– Как это сделать? Какое-то безумие.

– Смотри в мои глаза.

– Это, вообще-то, страшно, – призналась я вдруг.

– Ты это придумала.

Я хмыкнула, и мы оба замолчали. Он дракон, убивший сотни себе подобных! Он владеет магией, может передавать мысленно речь, он видит мои чувства – как это может не пугать? Но страшнее то, что мои чувства к нему настолько смешанные. Наверное, никакая откровенность между людьми и рядом не стоит с… таким.

Дракон подался ко мне:

– Я тебе не враг.

– Хочу в это верить.

Я подняла взгляд и заблудилась в его глазах, обманчиво‑светлых, но с космической бездной внутри, глубже, чем ночное небо, чем самая глубокая пучина.

Наше дыхание вдруг стало одинаковым, точно образовалась странная связь. Вдох-выдох… Я чувствовала свои руки в его, но вскоре неловкость ушла, и меня потянуло внутрь. Сегодняшний день сменился прошлым, потом дальше, быстрее замелькали образы последних дней, недель, годов.

Я увидела саму себя – моложе и неопытней, увидела каждый шаг, рождение Ари, все, что было до, пока не вспомнила о том, что давно забыла. Маленькую себя, еще доверчивую, не думающую ни о чем. Рядом мелькнула тетушка Хинолай, но потом исчезла и она.