Наследники Шамаша. Тени и пыль - Alexandra Catherine Страница 26

— А если она не любит меня?

— Она не любит вас?! — удивленно воскликнул Ивен и расхохотался. — Молодая девица не может не любить такого сладкого принца, как вы, Ваше Высочество! Она просто юна. И голову ей кружат глупости. Но, уверяю вас, как только вы проявите известное упорство, она будет у ваших ног.

— Я не желаю, чтобы она была у моих ног. Я желаю, чтобы мы были равны.

— Так вы влюблены, мой мальчик! — протянул Ивен, с улыбкой одобрения поглядев на него. — Быть может, вы мало сведущи в таких вопросах, как искусство обольщения, которым в совершенстве владеет ваш брат, кронпринц Дарон, но ему далеко до вашего благородства. Простите мне эту вольность и правду. Я хочу быть с вами откровенным.

Марк не улыбнулся, он лишь с беспокойством и грустью глядел на сияющее полотно волос Ишмерай, ловил взгляд её горящих глаз. Сердце его томилось и разваливалось на части, едва он вспоминал нежность аромата её кожи и сладость губ. Он начинал трепетать. Но одного он не мог выдержать и вспомнить без содрогания — укор и страх в огромных ярко-зеленых глазах. Вероятно, он поторопился и сильно её напугал.

«Я подожду», — решил он, хотя кровь его отчаянно кипела от нетерпения.

Наконец, охотники выехали на широкую тропу, по которой без препятствий можно было добраться до гона и добычи. Небо посветлело, просияв солнцем, и тьма более не сковывала охотников. Акил и Александр оторвались ото всех и неутомимо неслись навстречу своей победе. Следом за ними неслись ловчие, слуги и Сагрия, после — Ишмерай, а Марк и Ивен замыкали цепочку.

Ишмерай, которая желала наблюдать за действом из самых первых рядов, заметила тропинку, резко уводящую влево. Впоследствии она не могла объяснить с уверенностью, почему ей показалось, что так она сможет нагнать кабана быстрее своих друзей. Она почувствовала, что разозлённый зверь находился именно там. И резко свернула на тропинку, не услышав предостерегающих криков товарищей.

Шум гона стал намного отчетливее, возвещая о приближении цели. Крики и улюлюканья охотников, напротив, стали тише.

— Ишмерай! — далеко позади звал принц, но голову затмил странный туман, и она не стала замедлять ход. Ей почудился приглушенный шепот хора мрачных голосов. Они темной рекой влились в её слух и затопили страх, благоразумие, инстинкт самосохранения. Она стремительно ехала туда, куда звало сердце.

Наконец, всадница вырвалась на широкую тропу, и ей открылось воистину потрясающее зрелище: гончие загнали зверя в тупик, и он клыками отбрасывал четвероногих преследователей, разрывая их плоть и втаптывая в землю. Девушка знала кабанов только по картинкам в книгах. Однажды она видела, как охотники в городе везли на телеге крупную тушу убитого зверя. Но это чудище оказалось другим, угольно чёрным. Ишмерай представить себе не могла, что эти монстры бывали такими огромными. Она могла поклясться — перед ней стоял вовсе не кабан.

Туловище чудища обтягивала чёрная кожа, местами покрытая мехом, глаза горели красным светом, с окровавленных длинных, словно кинжалы, клыков обильно капала слюна и кровь. Он был так огромен, что без труда мог завалить целый табун крепких лошадей. Ишмерай всей душой почувствовала его бешеную ярость. В уши снова, словно тягучая патока, влился мрачный низкоголосый шёпот. Кто-то неведомый с шепотливым придыханием запел ей, не то угрожая, не то побуждая бежать.

Взбешенный рёв чудовищного вепря прервал непрошенную песню, и лес загудел, словно каждый его обитатель наполнился страхом. Зверь, проламывая кольцо собак, орошая свой путь кровью, кинулся к Ишмерай. Она вскрикнула и не успела отъехать в сторону. Вепрь задел коня, тот оглушительно заржал от боли и повалился на бок. Девушка ударилась головой о каменистую тропу и на несколько секунд потеряла сознание. Волосы намокли от крови. Очнувшись, Ишмерай попыталась подняться, но со вздохом боли опустилась на колени — лодыжка была серьёзно повреждена.

Из голенищ сапог она вынула кинжалы матери и горько пожалела о том, что поленилась взять кистень. Несчастный Эрьяс был ещё жив, но тяжело дышал, мучительно похрапывая. Конь уже не мог подняться. Вепрь, размерами превышающий любого сородича или медведя, стоял в нескольких шагах от Ишмерай и глядел на неё своими красными глазами, издавая странные рычащие звуки и роя массивным копытом землю.

С обеих сторон к ней стремительно приближались охотники, услышавшие поверженное ржание коня и крик девушки, но вепрь был куда ближе.

Ишмерай сделала над собой усилие и с трудом поднялась, испытывая острую боль в лодыжке и покрытой кровью голове. От её ловкости теперь зависела её жизнь.

Девушка стояла перед этим чудовищем и не думала о том, что была не готова умирать, она готовилась к прыжку, который должен был спасти её или добить.

«О чем ты думаешь? — мысленно воскликнула она, вглядываясь в мертвую красноту глаз странного зверя. — Убив меня, ты не сможешь спастись от мести моих спутников. Мы с тобой обречены»

Словно прочитав её мысли, вепрь гневно зарычал и бросился к ней. Ловкая Ишмерай смогла отпрыгнуть в сторону и всадить длинный кинжал по самую рукоять в его горб, но раненая нога подвела. Рухнув на землю, девушка больше не смогла подняться. Она могла лишь наблюдать, как раненый вепрь разворачивается и снова приближается к ней.

В ту минуту Ишмерай снова услышала голоса, подкреплённые туманным эхом. Они неслись к ней не из леса, а звучали в голове, мрачные, страшные, гулкие, будто голоса заблудших душ, приговоренных к вечным скитаниям в мире людей.

Они мягко коснулись её, ветром пронеслись по лицу и отступили. Вепрь замедлился, нерешительно остановился в нескольких шагах от своей цели и впился в неё растерянным взглядом. Ишмерай чувствовала запах крови и гниений, исходивший от него, и затрепетала, увидев, как высоко он возвышался над ней и сколь велики были его смертоносные клыки. Она боялась малейшим движением разозлить монстра, поэтому не могла двинуть раненой ногой, на которой лежала, и которая причиняла ей нестерпимые муки. Кровь слепила волосы, и теперь они тяжелыми занавесями закрывали ей глаза. Чудище обнюхивало её.

Раздался оглушительный выстрел, и вепрь заверещал.

Обернувшись, Ишмерай увидела Марка, с остервенением перезаряжавшего пистолет. Руки его тряслись, а на бледном лице застыло выражение отчаяния. Чудовище дёрнулось и прыгнуло к Ишмерай, когда выстрел из аркебузы Александра Сагдиарда повалил