Чёрно-белый мир - Татьяна Андреева Страница 26

Вот когда нужно было кричать «Да!». Вместо этого я, широко улыбаясь, взглянула на Николаса. Медовые глаза светились торжеством. Жаль, длилось это недолго.

— Смотри! — выдохнул он, указывая на стеклянный гроб.

И я смотрела… Как орхидея осыпалась на глянцевую поверхность прахом, как бежали трещины и ширились пятна, как над ранее неизменной плотью брал верх распад. Богатая ткань, все регалии ввалились в ветхий, побуревший скелет. Дневник захлопнулся в моих руках, и я, преодолевая дурноту, убрала его в ранец.

— Идём, — мрачно сказал Николас. — К вечеру на кладбище будет людно, а за такое приз не дадут.

— Угу, — промычала я.

Тёплая ладонь обхватила мои ледяные пальцы.

— Эй, ему всё равно, а тебе домой надо. В конце концов, — хмыкнул он, — может, оно и к лучшему. Хоть похоронят мужика по-человечески.

Несмотря на слова Николаса, я ползла по лестнице как улитка, увязнув в суеверном страхе и дурных предчувствиях. На поверхности в глаза ударил слишком резкий после подземелья свет. Когда способность видеть вернулась, я обнаружила, что наш визит в королевскую усыпальницу вовсе не был тайной. Буквально в десяти метрах от нас стояли оба Кольдта и ещё солдат.

Зелёные. Вот какой цвет радужек у Константина. Очень насыщенный в лучах Ока, он был первым, на что я обратила внимание, прозрев. Всё красивое в природе смертельно. Самые яркие животные и растения — самые ядовитые. После встречи с ними не выживают. А ещё я поняла, почему поддалась дверь, ведущая в склеп. Николас сказал, что она открывается, когда поблизости находится член королевской семьи. И тот всё это время был рядом. Глупенькие, мы даже не рассматривали такой вариант.

— Держите руки на виду и не вздумайте бежать, — он прищурился, приглушая зелёный свет. — Не то познаете высшую магию пламени.

Он опоздал, мы с его магией были давними знакомыми. Я улыбнулась ему очень ласково и послала невинный воздушный поцелуй. Его спутников швырнуло спинами в надгробия. Бальтазар скрылся из виду — его засыпало обломками каменной скамейки, а приложившийся о мраморную стелу солдат лишился чувств. Но Константин! Даже не шелохнулся! Отброс не сработал на нём как надо. И кажется, он вновь был обездвижен. И разъярён.

— Вот же ж дрянь!!! — рявкнул он, сбросив маску сдержанности.

Разве могла я остаться в долгу?

— Урод!

Клянусь, уголок его рта дёрнулся, как если бы он подавил усмешку. Было как-то не досуг разбираться в реакциях противника. Мы с Николасом рванули прочь от осквернённого склепа.

— Не стреляй! — крикнул Константин, по всей видимости, выбравшемуся из-под обломков Бальтазару.

Поздно. Я юркнула за приглянувшуюся статую красавицы, плюхнулась на пятую точку, зажала голову между коленей, как оказалось, не зря. Верхнюю часть скульптуры снесло, судя по огненному хвосту, кометой, и в моём сердце смешались облегчение, сожаление и благодарность. Ценой своей жизни мраморная девушка спасла мою.

Рыжая макушка показалась из-за соседнего памятника. Жестами Николас подзывал к себе, но я не могла собраться с духом и покинуть укрытие.

— Проклятье! — голос Константина раздался совсем близко. — Я же просил не стрелять!

И уже нам:

— Выходите, я узнал парня. Ты приносил мне карты накануне боя. Шелли, кажется, сын оранти из приграничной деревушки. Сдавайся, иначе пощады не будет. Ни для кого.

Шах и мат. Это когда враг знает, где живёт твоя семья. Наблюдая, как Николас медленно поднимается, яркий, словно искра костра, на фоне серых камней, я лихорадочно соображала, как выторговать свободу.

— Альтеор Кольдт! — я вытянулась в полный рост и, стараясь не гнуть шею, обошла груду обломков.

Изумрудный взгляд лениво перетёк с попавшей в сети жертвы на меня.

— Вот как. Уже не урод?

Он спрашивал не потому, что хотел получить ответ, конечно, а из желания напомнить, что соблюдать субординацию уже поздновато.

На его плечо легла перчатка из дорогой, гладкой кожи.

— Прости, я виноват, — произнёс Бальтазар тихо, но я услышала.

Так переживает из-за того, что ослушался приказа? Надо же.

Константин повернул голову и уставился на ладонь кузена на своём плече, как на таракана в тарелке.

— Скройся с глаз, Зар.

Он сказал это, не повышая голоса. Но от этого лишённого жизни тона было не по себе больше, чем от последней брани. Бальтазар, верно, считал так же. Он сделался белее полотна, и мне стало его жаль. Почти.

— Как прикажешь, альтеор.

Он отошёл к солдату, который чудом смог доковылять до начальства и теперь сидел, привалившись к старому дереву. Мужчина тяжело дышал, по виску его бежала кровь, смешанная с потом. Бальтазар выхватил из слабых рук белые ленты и, присев перед раненым на корточки, начал накладывать плотную повязку.

— Как он? — спросила я Константина, но этот урод даже не думал отвечать.

— Не заговаривай мне зубы! — резко сказал он. — Сообщай что хотела. Или уже заткнись и сдавайся.

На миг я растерялась. Почему-то не ожидала, что человек, о холодности которого на Амираби слагают легенды, сходу возьмёт такой тон. Нет, с грубостью я мирилась с детства, и у меня вырос панцирь. Просто он истончился в домике на краю Юнайского леса. От участия семьи Шелли с меня слезли крепкие чешуйки, открыв миру розовую, податливую кожу. Но сейчас мягкость была лишней. Она мешала защитить тех, кто воспитал её во мне.

— Я хочу, чтобы вы оставили Николаса и его семью в покое.

Всё-таки следовало отдать Константину должное. Он даже не рассмеялся, как недалёкий злодей из классического боевика.

— И почему я должен это сделать? — спокойно спросил он.

— Я знаю, что вы ищете.

Его глаза блеснули, но он умел держать контроль.

— Продолжай.

— Ваша дочь, Саманта, она… она у меня.

— Ты что?.. — начал было Николас; я даже не заметила, когда он успел встать рядом.

Константин приложил ребро ладони к губам, жестом останавливая парня, который привык ему подчиняться. Взгляд его при этом прилип ко мне, как будто на всём белом свете не было других глаз, кроме моих.

— С чего мне тебе верить?

— Её секрет. Я знаю.

— Согласен.

Вот так просто? Он, честно говоря, застал меня врасплох, поскольку, что делать дальше, я ещё не придумала. Но мне и не нужно было напрягать мозг. Сын короля быстро перехватил инициативу.

— Где я могу её забрать? Как вы её выкрали? С ней всё в порядке? Она не пострадала?

Вопросы сыпались как снег в