Истинная для проклятого. 2 часть (СИ) - Маклин Страница 26

Анна тронула ручку двери, но не открыла ее. Она так хотела остановить его терзания. Хотела ему помочь. Но что в ее силах? Ничего…

И тут в голову Анне пришла странная мысль. Она сомневалась в ее эффективности, но кроме этой идеи у нее больше ничего не было.

Анна однажды увидела на кухне во время приготовления ужина грелку. Это был специальный ящичек, внутри которого помещалась емкость с горячими углями. Анна побежала на кухню, достала этот ящичек с нижней полки шкафа и пошла в гостиную. В кресле сидел только Сэм.

— Что-то случилось? — спросил он, увидев Анну с грелкой в руках.

— Нет, ничего, — соврала та, — но мне нужен уголь.

Сэм встал и поглядел на устройство в ее руке, а потом перевел взгляд на саму Анну.

— Новолуние сейчас, — указав на окно, за которым царила кромешная тьма, Сэм снова пристально посмотрел на собеседницу. И та поняла, что он догадался обо всем. — Пока не настанет утро, холод не исчезнет, и призраки никуда не уйдут.

— Я понимаю, графа это не согреет, — Анна нерешительно добавила, — но это не для него, а для меня.

Сэм нахмурился.

— У вас в комнате холодно? Тогда спите в гостиной, здесь камин, — заботливо предложил Сэм. — Конечно, комната графа рядом с вашей, поэтому вам, должно быть, холодно. Но здесь будет теплее.

Анна была благодарна ему за отзывчивость, но он вновь не уловил ее мысль.

— Когда я вошла в его комнату, призраки ушли, исчезли, — сказала Анна с волнением. — Они больше его не трогали. И если я там буду, то призраки перестанут донимать графа этой ночью.

Стальные глаза Сэма уставились на ящик в руках Анны.

— Призраки ненадолго исчезнут, Анна, даже если вы будете находиться в комнате. Они снова вернутся. Но если вы проведете целую ночь в таком холоде, то наутро заболеете.

Анна легонько улыбнулась.

— Не заболею, если вы найдете мне уголь для грелки. Мне его очень жаль, Сэм. Я вижу его боль, иногда кажется, что я еще и чувствую на себе эту боль. И мне хочется ему помочь, дать возможность хоть на секунду ощутить заветный покой.

Сэм ничего не ответил. Молча подошел к Анне, взял грелку в руки и, приоткрыв верхнюю крышку ящика с круглыми маленькими отверстиями, провел над ним ладонью. Емкость окутал густой зеленый пар, который, вскоре рассеявшись, открыл взору Анны небольшие угольки. Сэм опустил крышку на место и передал ящик Анне. От грелки исходило тепло.

— Благодарю, Сэм, — одарив его легкой улыбкой, Анна поднялась в комнату графа.

За дверью снова звучали громкие голоса и повторяли, что граф убийца, безжалостное чудовище. Но стоило ей распахнуть дверь, как они опять уставились на нее и, нехотя, рассеялись в холодном воздухе.

Граф Эмирсон, увидев ее, удивился. Его бледное лицо исказила гримаса недоумения.

— Анна, ну не настолько же вы глупы, чтобы думать, что меня может согреть какая-то грелка, — усмехнулся граф, приподнявшись на локтях.

Анна поставила уже горячую грелку на пол рядом со стогом сена, который служил графу жалким подобием кровати.

— Нет, не глупа, — она не обиделась на резкое высказывание, — это для меня.

Анна сходила в свою комнату и принесла два пледа.

— Что вы творите? — граф выглядел растерянным. — Вы собираетесь спасть здесь? В моей комнате?

Анна с ног до головы укуталась в один плед, затем в другой.

— Призраки исчезают, когда я здесь. Я не вижу особой разницы, где именно спать.

Граф лег на спину и устало выдохнул.

— Анна, вы знаете, почему здесь так холодно, как в самый суровый зимний день? — спросил он, спрятав под веками желтые глаза.

Анна ощущала, что холодно не в самой комнате, и вовсе не призраки тому виной. Холод исходит от графа.

— Из-за вас, — шмыгнув носом, ответила Анна, поближе пододвинув грелку.

— Верно, — он повернул к ней голову и, открыв глаза, посмотрел на нее, — вы заболеете.

Анна отрицательно покачала головой.

— Мне не холодно, — соврала она, выдохнув изо рта клубочек горячего пара.

Она сильнее укуталась в плед, пытаясь остановить дрожь. Но даже два пледа не могли ее согреть. Ее щеки покрылись румянцем, руки покраснели и стали сухими.

Вдруг повеяло слабым ветром. И в комнате появился призрак мальчика.

— Я ведь говорил, недолго они будут стесняться вашего общества, — граф закатил глаза.

Мальчик подлетел к нему, опустился на одно колено и зашептал тому что-то на ухо. Но что именно сказал мальчик, Анна не расслышала. В комнате появился призрак женщины с маленьким ребенком на руках, потом в воздухе показались очертания мужчины и старика. Они все словно не замечали присутствия посторонней. Казалось, ее здесь и вовсе нет.

Призраки плавно, как пушистое и невесомое облачко, подплыли к графу, окружили его и стали говорить, кричать, шептать. Анна догадалась, что дело не только в том, что призраки называли графа убийцей и обвиняли его в своих смертях, они показывали ему видения из прошлого. То, как он убивал. И графу приходилось все это смотреть раз за разом.

Анна поглядела на измотанное лицо графа, искаженное страдальческой гримасой. А призраки продолжали шептать, обвинять, напоминать ему о содеянном. Анна видела, как графу плохо, и вдруг ею овладело сильное желание помочь ему, избавить его от боли. Это желание было сильнее голоса рассудка и всяких логических умозаключений.

Она встала с места, прошла сквозь окруживших графа призраков, легла рядом с ним и тихонько попросила:

— Посмотрите на меня.

Он открыл желтые глаза. Они были влажными и такими измученными, что сердце Анны болезненно сжалось в груди.

— Это все в прошлом…

— Нет, — перебил ее граф, — прошлое — неотъемлемая часть меня. Пока я есть, мое прошлое будет меня преследовать, терзать агонией сожаления.

Анна не могла вынести слез на его глазах. Она вытащила руку из-под пледа и сжала ледяную ладонь графа. Казалось, она трогала холодную статую. Холодно было так, словно она погрузила голые руки в сугроб из только что выпавшего снега.

— Не слушайте их, — сказала она, глядя в его жёлтые глаза, — смотрите на меня. Их здесь нет. Есть только я и вы.

И граф послушался. Он более не бросал беглый взгляд по сторонам, а смотрел только в ее голубые глаза, словно надеясь найти в них утешение и способ унять боль, разъедающую душу и разум.

Тем временем призраки стали кружиться, душераздирающе кричать, издавать страдальческие стоны. В комнате раздавался плач детей и женщин. Они хотели, как и прежде, показать графу сцены их убийств, но сделать этого не могли. Граф