Дэви Дэви - Дети надежды Страница 27

Но моё место определилось уже — тот, кто всегда рядом, на кого можно положиться. Ты, пожалуй, даже дорожишь мной, как хорошим надежным оружием…

Мне приходило иногда в голову подлезть к тебе в постель, когда ты пьяный, чтоб хоть так урвать своё, желанное. Но я никогда этого не сделаю. Не только потому, что так совсем тебя потеряю, но, главное, — награда будет фальшивой. Несколько минут удовольствия, полученные обманом, когда тебе всё равно, с кем, — это не то, что мне нужно, ни радости в этом, ни счастья…

Но, если уж не судьба, и Звездный Охотник так никогда и не полюбит своего Тая… Тогда буду верным другом, смышленым помощником, надежным оружием — чем прикажешь, тем и буду.

Ты позвонил поздно вечером, сказал, что закончил работать, и будешь у меня через пятнадцать минут.

Ты всегда точен. Это значит, что у меня есть ровно пятнадцать минут, чтобы причесаться, как тебе нравится, одеться, как тебе нравится, натереть себя ароматическими маслами, запах которых тебе особенно по вкусу… Через пятнадцать минут… Всё будет так, как ты хочешь.

Нет, ты никогда от меня не требовал, но я же знаю… все твои пристрастия…

Ты любишь окружать себя красивыми вещами, и я — одна из них. Это моё место в твоей жизни. О, я не страдаю от такой роли, напротив, я горжусь. Особой гордостью жителя Флорес…

С раннего детства, как только мои родители выяснили, что у меня нет ни одного выдающегося таланта, мне внушалась мысль о том, что я должен найти покровителя.

— Ты неплохо танцуешь, мой милый крошка, но этого мало, чтобы заработать на хорошую жизнь, — сетовала мама.

— У тебя привлекательная внешность, детка, и ты должен научиться её использовать, — вторил папа.

— Ты найдешь влиятельного человека, который будет заботиться о тебе, дарить дорогие подарки, — хоровое родительское пение.

Так и был решен вопрос о моей основной карьере. Даже танцы, которые я обожал, отошли на второй план.

Меня учили правильно подбирать наряды, косметику, украшения, духи, чтобы сделать внешность выразительнее, изысканнее. Учили быть раскованным, создавать непринужденную обстановку, веселить, развлекать. Я осваивал разные оттенки чувственности в голосе, движениях, постигал премудрости эротического массажа и изощренных сексуальных забав. Мне рассказывали, как правильно кокетничать, очаровывать, соблазнять…

Только о любви не говорили ни разу. Любовь — это то, что мои родители изображали на сцене. Страсть, безрассудство — не более, чем умелая актерская игра.

— Не плачь, моя маленькая звездочка, вся эта история про мальчика и девочку, которые умерли оттого, что не могли быть вместе… Это только сказка, грустная сказка, в жизни так не бывает…

Но я снова и снова смотрел эту печальную сказку. Я находил её прекрасной. Я мечтал стать таким же ярким, гореть, ослепляя своим блеском, как эти мальчик и девочка… Даже если придется сгореть совсем, дотла… Я не хотел играть, я хотел любить. Не соблазнять, не очаровывать, не легкий флирт, не качественный секс… Всё не то, не то! Это всё слишком расчетливое, рассудочное… А я хотел не спать ночами, сходить с ума от мимолетного взгляда, случайного прикосновения…

Мне говорили: «Найти покровителя», а я слышал: «Полюбить и принадлежать безраздельно».

Жалею ли я сейчас? О том, что напридумывал себе всякого, а потом взял и поверил в свои собственные фантазии? О том, что мечтал не о шикарном доме и драгоценностях, а о жарком сумасшествии из той грустной сказки? Как я могу сожалеть… Если бы всё было иначе… я не был бы рядом с тобой…

Со мной были другие, да, были игры, развлечения… Как репетиции перед главной танцевальной премьерой. А по ночам я давал свободу воображению, обнимал себя руками, гладил, представляя, что это ты, ещё не встреченный, ласкаешь меня…

Интересно, ты бы поверил, если бы я сказал, что узнал тебя сразу? Думаю, нет, мой любимый амир, ты не веришь в подобные вещи… Но так и было, стоило мне тебя увидеть, там, в студии, и пришло понимание: вот он, тот, кому я предназначен!

Я помню… Вокруг меня шептались: «Ничего не выйдет!», «Совершеннейшая ледышка!» Но я видел — там, внутри, под броней из надменно сверкающего льда, затаилось ласковое тепло… оно появилось на миг в твоих золотых глазах… скользнуло солнечным лучиком… прямо мне в сердце.

И с тех пор я живу ожиданием, заглядываю тебе в глаза, караулю очередной маленький лучик… не пропустить бы… А когда удается снова поймать его в своё сердце, для меня начинается настоящее нездешнее лето…

Только жаль, что такое случается всё реже, и всё прочнее твоя ледяная броня. И я знаю, отчего: вокруг тебя слишком мало тепла, вот ты и держишь его в себе, не выпускаешь наружу, не делишься ни с кем… Словно боишься израсходовать понапрасну. И остаться ни с чем… когда один и холодно…

Не бойся, моего тепла хватит на двоих, я не стану его беречь. Я буду согревать тебя, буду пытаться снова и снова растопить этот лед. Может быть, получится… Или — выгорю дотла, а ты и не заметишь… Но, даже если и так…

… Ровно через пятнадцать минут. Ты, как всегда, точен. И я всё успел к твоему приходу.

Все, как ты хочешь… Все, как ты любишь…

… Такая мука — быть рядом и не сметь…

… Фантазии — моё спасение. Всего лишь закрыть глаза в чужих объятьях, и можно представить, что эти руки на моем теле — твои. Наивная иллюзия счастья. Пока не открою глаза…

… Мне бы возненавидеть тебя. Нет, за что же ненавидеть, твоей вины нет. Просто бежать от тебя без оглядки. И ты не окликнешь, не попытаешься вернуть. И я буду свободен. Один. Под серым небом и холодным дождем…

… Убеждаю себя, что довольно того, что есть, что вовсе и не нужно чего-то большего. «Ах, я так неприхотлив в своих желаниях!» И прячу, прячу ожидания по укромным уголкам души, день за днем хороню надежду на чудо…

… Презираю себя за трусость, за отсутствие самолюбия, обещаю себе: «Сегодня же скажу ему!», а потом: «Нет, лучше завтра». Но и завтра, и послезавтра я промолчу, я знаю. Только мысленно выведу слова на воображаемом песке. Потом налетит воображаемый ветер, заметет то, что я написал. И я буду выводить снова — слова, которые так и не скажу тебе…

… Такая мука — быть рядом и не сказать главного…

9. Красный песок

Война живет войной.

Их не было. Все установленные сроки прошли, а их всё не было. И на связь не выходили…

— Мы можем перебазироваться на запасную… — неуверенно предложил Эйдо. — Оставим тут скрытый дозор…

Эх, Малыш, Малыш… Ты ж сам всё понимаешь…