Friction - Wet Dreams Страница 27

Зена оттолкнула её руку и продолжила сражаться с промокшей одеждой. Она была слишком пьяна, чтобы избавиться в таком состоянии от неё, поэтому быстро оставила эту затею. Вновь воздев руки к небу, она прокричала в ночь: «Я ТОЖЕ ЛЮБЛЮ ДОЖДЬ!!! Я…»

На этот раз Сирена с силой сжала её руку, голос матери был жестче: «Зена, ты разбудишь всю деревню!»

Воительница повернулась к ней и произнесла: «И что? Я хочу её… Хочу, чтобы она пришла».

Прикрывая голову рукой, Торис сердито посмотрел на сестру: «Ну, ты нализалась».

Зена ухватилась за его плечо, пытаясь сохранить равновесие: «Не будь занудой» - икнув ему в лицо, она продолжила звать барда – «Гаааабрииииеееелллль!»

«Так, довольно!» - Сирена обняла дочь за талию и сделала очередную попытку подтащить её к двери.

Зена упрямо сопротивлялась: «Я никуда не пойду. Я жду Габриель» - быстро крутанувшись, она озорно выскользнула из объятий матери.

Торис закатил глаза: «Во имя всего святого, я весь промок!»

Глянув на него, Сирена снова обратилась к дочери: «Габриель не придет, милая» - мягко сказала она.

Зена перестала кружиться, улыбка погасла на её лице: «Нет?»

«Нет, родная. Пойдем в дом».

«Но где она? Я должна её увидеть. Мне нужно так много ей…» - Зена сделала шаг в сторону матери и внезапно её колени подогнулись.

Быстро подхватив её под руки, Торис увлек её к двери. Напару с Сиреной им даже удалось поднять её по лестнице наверх, в её комнату.

Опустив сестру на кровать, Торис повернулся к матери: «Что с ней такое? Она сама не своя с тех пор как приехала».

Сирена пожала плечами и показала ему на дверь: «Иди спать, я позабочусь о ней».

С большим трудом ей удалось снять кожаную одежду воина. Женщина принялась тщательно растирать полотенцем посиневшее от холода тело дочери.

Зена заворочалась, неуклюже отталкиваю руку матери.

«Если я не вытру тебя насухо, ты простынешь».

Зена смотрела мимо неё, словно не слыша: «У неё такие зеленые глаза… цвета летней травы».

Сирена отложила в сторону полотенце и нежно убрала влажную прядь со лба дочери.

«Мам?»

Сердце женщины сжалось. Зена не называла её так с самого детства: «Да?»

«Она красивая, правда? Снаружи и внутри…» - громко икнув, воительница уронила голову.

Сирена помогла ей лечь на подушку и мягко улыбнулась: «Да, Габриель – очень красивая девушка».

«Я чувствую её в своих снах, но не могу…» - Зена застонала, словно от физической боли.

Сирена встревожено посмотрела на неё: «Зена, с Габриель ничего не случилось?»

Зена попыталась кивнуть, но голова не слушалась её. Когда женщине, наконец, удалось сконцентрироваться и посмотреть на мать, в глазах воина стояли слезы: «Она единственная, кто захотел узнать меня».

Сирена глубоко вздохнула.

В пьяном бреду, Зена продолжала: «Но… она не знает… она не знает меня…» - пока она боролась со словами, пытаясь объяснить, её нижняя губа опасно затряслась, голос задрожал.

Даже в детстве Сирена не видела свою дочь столь уязвимой. С нежностью, она привлекла её к себе, стараясь успокоить.

Лишенная всяких сил, воительница не сопротивлялась, она лишь пыталась не закрывать глаза: «Я не могу… Я не могу найти её».

Сирена набросила одеяло и продолжила мягко укачивать её: «Шшшш, утром тебе станет лучше. А сейчас отдохни… не думай об этом».

Наконец сдавшись чудовищной усталости, воительница медленно погрузилась в сон, её губы продолжали неслышно повторять имя барда.

Глава 8

Едва дождавшись рассвета, Габриель отправилась прогуляться. Ей нужно было развеяться и подумать. Прощальные слова Райдера не выходили у неё из головы, мысли барда метались. Неужели его предложение стать для неё ‘хорошим учителем’ было простым совпадением или за этим скрывалось нечто большее? Размышляя об этом, она все больше склонялась к тому, чтобы принять его. Габриель не могла отрицать, что Райдер был весьма привлекательным мужчиной. К тому же он ей нравился.

Тогда что же её остановило? Многие женщины не упустили бы шанса быть с ним. Разве не глупо было принимать решение, основываясь на каком-то непонятном предчувствии? Не лучше ли было довериться природе и испытать неведомые прежде ощущения, набраться опыта? В конце концов, секс был для неё чем-то совершенно новым. Она лишь романтизировала его, а может стоило бы испытать все на практике? И разве Райдер был не подходящей кандидатурой для этого?

Припомнив предостережение сестры, она тут же мысленно избавилась от него. Как бы сильно не любила она Лилу, в вопросах секса её излишне стыдливая сестра была, вряд ли хорошим советчиком. Нет, ей нужен был опыт кого-то более знающего, такого как, например, Зена.

Вздохнув, она прислонилась к дереву. Сердце снова наполнилось чувством неимоверного одиночества. Если бы только Зена была здесь, что бы она сказала? Как бы сильно она не старалась представить себе совет, который бы дала ей воительница, ничего не выходило. Просто они никогда не обсуждали подобные темы.

Нравилось ей это или нет, но Габриель предстояло самой во всем разобраться.

Если бы она только знала больше о Райдере. Подняв глаза, она посмотрела через дорогу на таверну и тут же подумала о Розе. Действительно, кому лучше знать, как не ей? Официантки всегда были хранителями бесчисленных тайн… уж кто-кто, а они знали многое о своих постояльцах… порой даже то, что было неведомо остальным. К тому же Роза сама пригласила её заглянуть как-нибудь в гости. Может, если она будет осторожна, то сумеет что-то выяснить, скрыв свой истинный интерес. Габриель снова вздохнула. Пожалуй, сейчас было вполне подходящее время. Таверна с утра была закрыта, и если Роза была дома, то наверняка смогла бы улучить немного времени, чтобы поговорить с ней. Перейдя улицу, бард подошла к двери и постучала.

Изнутри донесся детский голос: «Кто там?»

«Меня зовут Габриель. Я пришла к Розе. Она дома?» - бард улыбнулась, услышав, как маленькая девочка зовет мать.

«Мам, тут Габи…эла! Можно открыть дверь?»

Задвижка щелкнула и в дверях показалась Роза: «Габриель, проходи».

«Может я не вовремя?»

«Нет, что ты. Очень рада тебя видеть» - женщина пригласила её жестом к столу – «Присаживайся, я принесу чашечку чая».

Как только Роза исчезла в кухне, к барду подбежала рыжеволосая малышка, лет пяти. Крепко прижимая к себе куклу, она протянула измазанную в краске руку и представилась: «Привет, я Тана, а это Молли».

Габриель улыбнулась и пожала тряпичную руку куклы: «Привет, Молли».

Тана засмеялась, прикрыв рот ладошкой. Вся рука девочки была разукрашена, несомненно, отражая усердие, которое она вложила в свой последний рисунок.