Жена напоказ 2 (СИ) - Счастная Елена Страница 27

— И ты не слышал о случаях похищения чужих аур? — Ренельд встал и неспешно пошёл к нему.

Лабьет угрожающей рысцой — следом.

— Слышал, — напрягся ботаник.

— И у тебя не возникло мысли, что та сила, которой ты латаешь свою ауру… — Ренельд осёкся, вдруг вспомнив.

Так отчётливо, ясно, что на несколько мгновений словно бы ослеп.

“Что такое, Рен? — заволновался шинакорн. — Эй! Что с тобой?”

— Я вспомнил, где видел подобное раньше, — ответил тот медленно, ещё стараясь переварить собственное осознание. Оглушающее и какое-то ядовитое — хуже сока Лилак Спинум.

“Где?”

— Потом... — Ренельд вновь посмотрел на замершего в испуганном ожидании Рауля. — Ты говоришь, что не убиваешь людей. Но, получается, несколько раз был причастен к весьма паршивым делам. На что ты рассчитываешь?

— На защиту, — серьёзно ответил Рауль. — Я помогу избавить виноградник вашей невесты от заразы окончательно. И расскажу, что знаю, об этом, — он указал взглядом на амулет. — У меня было несколько. Их тоже выкрали. Остался только тот, что был на мне. А знакомый, через кого я их доставал, давно не выходит на связь. Можете посадить меня в кутузку. Но только не дайте меня убить. Я прошу вас, ваша светлость.

— Заметь, ты сам попросил, — Ренельд склонился к нему. — Хорошо. Я огражу тебя от покушений тех, кто за тобой охотится. Но вот защиту от себя — не обещаю.

Он махнул рукой — и в зал сразу вошли несколько боевиков.

— Заберите его. Мы поговорим по дороге в темницы Марбра.

“Рен, может, объяснишь, что случилось? — настойчиво напомнил Лабьет, пока они возвращались на улицу следом за мужчинами, что вели скрученного магкандалами Рауля. — Что ты понял?”

— Я видел… — Ренельд встряхнул зажатый в ладони амулет. — Такой же накопитель я видел у своего отца.

По пути в Марбр Рауль успел рассказать почти всё о тех, через кого получал накопители. Но при выяснении подробностей открылось, что он почти ничего не знает о том, где их можно найти теперь. И кем был тот, кто эти самые амулеты собирал.

Ещё в карете Ренельд разглядел сосуд в подробностях. И первое, что бросилось в глаза: насечка на корпусе из тех знаков, что составляли ловушку аур и заклятие привязки Мари. Прядок был другой. Но, если показать Гаспару — возможно, он сумеет вычислить систему, по которой символы расположены, и найти связь с другими формулами.

А пока добровольного пленника пришлось оставить в темнице Марбра — до выяснения ещё каких-то подробностей и завершения дела с отравлением виноградников Мариэтты.

У себя в кабинете Ренельд снял слепок фона, что исходил от накопителя — возможно, при детальном изучении получится отделить составляющие и понять, из чьих энергий состоит эта смесь.

“Гиблое дело, — мрачно заметил Лабьет, наблюдая за манипуляциями напарника. — Там этих энергий могут быть десятки. Теперь я вовсе не уверен в том, что Собиратель начал свои делишки с нападения на Леонору”.

— Скорей всего, мы просто чего-то не знаем, — не стал спорить Ренельд. — Но попробовать я всё же должен. Так мы хотя бы поймём, как давно он орудует, сколько магов успели пострадать.

“Жаль только, мы не поймём, почему они молчали о нападениях”.

Ренельд свернул сферу фиксирующего артефакта, пока не вникая в то, что на ней отпечаталось.

— Сейчас меня больше всего волнует, что мы не знаем, когда он нападёт снова. И каковы будут масштабы. Он явно пытался создать сеть ловушек. Может, ему удалось.

“Думаешь, во время помолвки может что-то случиться?” — Лабьет приподнял уши.

— Помолвки или во время свадьбы короля. Да в любой миг. Думаю, теперь Собиратель не будет размениваться по мелочам, — Ренельд помолчал. — Мариэтта всегда в опасности. Думаю, она — больше всего. Ещё эта треклятая привязка…

“Кто ж знал, что с ней всё окажется так сложно. Хотя… С Конфеткой всегда всё сложно. Повезло тебе, знаешь ли, с невестой”, — шинакорн осторожно повилял хвостом, глядя на напарника исподлобья.

— Знаешь, что мне интересно?

“Боюсь предположить. Все варианты какие-то неприличные”.

— Да я не о том, — Ренельд коротко закатил глаза. — Я всё думаю, отчего собиратель до сих пор не попробовал замкнуть привязку на себе.

“Твоя любознательность в этом вопросе меня пугает. Ты предпочёл бы, чтобы он попробовал?”

— Нет, конечно! Просто для него в таком случае всё стало бы гораздо проще.

“Ой, Рен! — фыркнул пёс, вновь опуская голову на лапы. — Я тебя-то не всегда понимаю. Что уж говорить о том, кому тёмная аура, возможно, прилично подпекает мозг. Может, он выжидает чего-то. Или передумал. Тянуть ауру на расстоянии безопаснее, чем лезть в пекло и пытаться замкнуть привязку. Тем более мадам Конфетка сейчас почти всегда под охраной”.

— Возможно, — протянул Ренельд.

Но рассуждения шинакорна его совсем не успокоили. С того утра, как он покинул имение Эйл после того, как провёл там ночь, мысли о Мариэтте никогда не покидали голову. Порой они полностью вытесняли другие — те, что по всей логике должны были казаться важнее. Но нет — стоило только спокойно сесть, чтобы о чём-то подумать — и все размышления неизменно возвращались к графине. Да, за ней присматривала самая лучшая и внимательная охрана. Но Ренельд предпочёл бы быть рядом лично. Или хотя бы оставить с ней Лабьета. Но шинакорн был ему нужен.

Закончив все срочные дела в Марбре, они спешно собрались в Энесси. Ренельд понял вдруг, что последний раз был там после бала в честь Ксавье. А после — вынужден был почти постоянно находиться в королевской резиденции. Пожалуй, последний месяц герцог из него так себе. Впрочем, и дознаватель не слишком удачливый.

Однако он надеялся, что в родовом имении сумеет отыскать хоть какие-то ниточки. Или то, что связывает амулет-накопитель, который он видел однажды в ящике отцовского стола, и тем, что сейчас лежал у него в нагрудном кармане.

Мать и Ксавье уехали в Энесси раньше. Герцогиня заканчивала последние приготовления к балу, что должен был состояться уже через два дня. А Ксавье — кажется, бежал от любых встреч с Ренельдом. После той драки они больше не разговаривали толком. Но братец хотя бы перестал топить свою обиду и досаду в бокале с бренди.

В Энесси было ожидаемо суетно и людно. Как будто все слуги вдруг оказались при срочных делах. Молча отвешивая кивки на каждое приветствие, Ренельд дошёл до гостиной — там оказалось пусто. Зато через открытые на террасу двери доносились знакомые голоса. Бодрые, даже слегка взбудораженные. Судя по всему, разговор был вполне приятный и дружеский. Да и пусть бы: мать последние дни пребывала в таком приподнятом настроении, что не хотелось попусту тревожить её лишними заботами.

Потому Ренельд поднялся в кабинет отца и плотно закрыл дверь, когда Лабьет проскочил внутрь следом за ним.

“Что мы будем искать?” — осведомился тот на всякий случай.

— Всё, что связано с исследованиями отца по поводу моей ауры, — Ренельд прошёл к стеллажу с книгами — во всю стену — и, пробежавшись пальцами вдоль корешков, потянул один на себя. — Искать не нужно. Все бумаги отец хранил подальше от чужих глаз. Кажется, он однажды вообще про них забыл. Когда потерял надежду сделать меня “нормальным”.

В глубине полки сухо щёлконуло — и чуть в стороне открылась небольшая, замаскированная под книгами дверца. За ней скрывалась ещё одна — в стене. Но едва Ренельд достал ключ, чтобы открыть небольшой несгораемый шкаф, как по ногам пробежался порыв сквозняка.

“О! — выдал Лабьет. — Твоя матушка пожаловала”.

— Рени, — тут же раздался за спиной голос матери. — Я, конечно, всё понимаю, но ты хотя бы поздоровался, как приехал. У нас гости… Что ты делаешь?

Ренельд медленно обернулся. Мать стояла, хмуро его разглядывая. Тихо хрустнул веер, который она с неосознанной силой сжала обеими руками.

— Здравствуй, — Ренельд кивнул. — Знаешь, я не устаю удивляться тому, какие порой любопытные подробности открываются во время расследований. И одна из них привела меня сюда.