Князь навсегда (СИ) - Ирма Хан Страница 27

прижимая к себе. Она не успела его разглядеть. Его губы прижались к её губам. Язык скользнул ей в рот. От его прикосновений ей стало тепло и необыкновенно сладко. Она, согреваемая его объятиями и поцелуями, перестала дрожать. Холод отступал, уступая место внезапно нахлынувшему наслаждению. Когда же его губы коснулись её груди, она снова впала в забытьё. Только чувствовала, как жар струится по телу… спускается ниже, ниже… собирается в огромный ком в низу живота, наполняет её изнутри, а потом… — взрыв! И горячие, обжигающие волны сладости разбегаются по всему телу. А дальше… темнота…

Мужчина лёг рядом с ней. Обнял безвольное тело. Поцеловал в висок:

— Прости, сиятельная Таня, что воспользовался твоей беспомощностью, иначе мне тебя было бы не спасти…

Ночью Тане стало хуже. У неё начался жар. Она металась в бреду. Повторяла постоянно: «Скорей бы… скорей…», а ещё звала то Буршана, то Мишара.

Мужчина вытирал её мокрое от пота тело. Менял простыни. Поил из ложечки отваром. Ночь была беспокойной и, к утру, он заснул, вместе со своей подопечной, глубоким, тяжёлым сном…

Часть 4 глава 6

Таня открыла глаза. Попыталась сесть, но от слабости завалилась на подушки. Тогда она приподняла голову, что бы оглядеться. Она лежала на узкой кровати в небольшой комнате, накрытая тканым одеялом и вязаным пледом. На ней была надета мужская рубашка из тонкого полотна. Недалеко от входной двери в печи потрескивали дрова. Рядом с кроватью стоял стол и два стула. На столе Таня увидела несколько свечей в глиняных подсвечниках. За единственным окном было темно. «Интересно, сейчас ночь или раннее утро? А, может, поздний вечер?» — подумала она, пытаясь рассмотреть, что там, за окном, но, кроме непроглядной тьмы ничего не было видно. «Где я? И как я тут оказалась?» — она потёрла виски, пытаясь вспомнить, что с ней произошло. И память стала услужливо подсказывать ей всё, что случилось. Она вспомнила щенка, который скулил в кустах. Радану, которая воспользовалась мороком и зельем обездвижения. Вспомнила Алтарь, на котором лежала, обнажённая и распятая. От этих воспоминаний по телу её вновь пробежала дрожь. А ещё она вспомнила, как неожиданно появился мужчина и спас её, убив Жрецов. Таня вспомнила всё, только никак не могла припомнить, где она прежде видела своего спасителя. В том, что она его знает, Таня не сомневалась. В это время дверь распахнулась, и в комнату вошёл мужчина с охапкой дров. Его тёмные волосы были убраны в хвост. Аккуратная бородка придавала лицу солидности. Он изменился с того времени, как Татьяна видела его в последний раз, но, несмотря на это, она узнала его сразу.

— Ты? Это ты!? — Таня приподнялась на локте и с изумлением и страхом смотрела на вошедшего мужчину. Так вот почему его лицо показалось ей знакомым, когда она лежала в полузабытьи на камне. — Откуда ты здесь?.. — она никак не могла поверить в то, что перед ней стоит… Сарук.

Часть 4 глава 7

С того момента, как он пытался похитить её, прошёл год. Таня знала, что Сарука искали дозорные Голубой Дали, но поиски не дали результата. Она вжалась в постель, не зная, чего ожидать от своего спасителя. «Вот уж точно говорят: из огня, да в полымя», — промелькнула у неё в голове мысль.

— Пришла в себя, сиятельная Таня? Это хорошо. — Сарук сложил поленья возле печи. — Как ты себя чувствуешь?

Он присел на корточки. Подкинул в печь несколько поленьев. Затем осторожно, чтобы не обжечься, снял котелок с печи.

— Сейчас сделаю отвар для тебя… Так как ты себя чувствуешь, сиятельная красота? Ты не ответила.

Таня, поражённая своим открытием, смотрела, как он заливает кипяток в большой глиняный кувшин.

— Значит, это ты спас меня… — не спросила, а утвердила она.

— Я. — Сарук накрыл кувшин крышкой.

Подошёл к ней. Присел на край кровати.

Таня откинулась на подушку. Закрыла глаза. Отвернулась к стене.

— Тебе плохо? — погладил он её по плечу. В голосе мужчины послышалось волнение.

— Вот уж никак не ожидала, что моим спасителем окажешься ты… — Таня посмотрела на него через плечо.

— Какая разница, кто тебя спас? Главное, ты жива.

— Наверное, ты прав, — чуть помедлив, согласилась она с мужчиной, внимательно вглядываясь в его лицо. — И долго я была без сознания?

— Три дня, сиятельная Таня.

— Три дня? — она снова поднялась на локте, пытаясь сесть.

— Подожди, я помогу тебе,

Сарук подал ей руку. Потянул немного на себя. Потом взял несколько подушек и подложил ей под спину.

— Так удобно? — глядя на то, как она устраивается, спросил он.

— Да… спасибо…

Таня лихорадочно пыталась понять: эти поцелуи, эти жаркие объятия — плод её бессознательного воображения? Или всё было на самом деле? По поведению Сарука трудно было догадаться, произошло что-то между ними или нет. Он был невозмутим. Подошёл к столу. Налил из кувшина отвар.

— У тебя рубашка испачкана. — Сказала Таня и вдруг улыбнулась, вспомнив Эллочку-людоедку: «У Вас вся спина белая! Хо-хо!»

Сарук в это время повернулся к ней и, увидев её улыбающейся, сказал:

— Мне нравится твоя улыбка. Хоть ты и не ответила мне, но, раз улыбаешься, значит, всё не так плохо, да, сиятельная Таня? Даже после такого испытания ты выглядишь восхитительно!

— «У женщины, как опыт учит нас,

Здоровье с красотою неразлучны».

Невольно пробормотала она себе под нос слова из произведения Лопе де Вега.

Сарук подал ей кружку с отваром:

— Выпей. Это придаст тебе силы.

— Спасибо, — взяла она кружку и поднесла к губам.

— Осторожно, не обожгись. Горячий отвар-то…

С этими словами Сарук отвернулся от неё и снял с себя рубашку:

— Где, ты говоришь, испачкался? — рассматривал он свою одежду, оставшись по пояс обнажённым. — О, Гнесс! Похоже, это смола. Теперь придётся выкинуть, — вздохнул он с сожалением.

— Что будет со мной дальше, Сарук? — собравшись с духом, спросила Таня.

— Как — что!? Наберёшься сил, и я отвезу тебя в Голубую Даль. Буршан извёлся наверно в неведении. Только в селение заходить не буду, а то твой князь меня живым не отпустит уже. — Говоря это, он подошёл к сундуку, который стоял в дальнем углу комнаты.

— Значит, ты знаешь, что он разыскивает тебя?

Сарук повернулся к ней:

— Конечно, знаю. И, если говорить правду, то я понимаю его. Если бы мою женщину похитили, а меня пытались убить, то я поступил точно так же. Только поверь, за этот год, что мне пришлось скрываться от его гнева, я много думал и понял, насколько глуп был мой поступок. — Затем снова повернулся к сундуку