Алхимия наших душ (СИ) - Рацлава Зарецкая Страница 27

— Примерно 6–7 евро в час на каждой подработке.

— У тебя их две, значит — 12–14 евро в час, 48–56 в день и примерно 1000 в месяц. Я буду платить тебе в три раза больше, идет?

У мальчишки от удивления отвисла челюсть. Даже сама Эмили была в шоке от своих слов. Зачем она его уговаривает? Зачем пообещала утроить зарплату? Да, мальчишка много вкалывает и не оставляет времени на себя. Да, его жалко, но зачем же так настаивать?!

«Хоть бы он отказался», — подумала Эмили, прикрыв глаза. — «Пожалуйста, пусть откажется».

— Я согласен!

«Черт!»

— Прекрасно! — произнесла Эмили, открыв глаза.

Стефан улыбался от уха до уха улыбкой, которая как никогда была похожа на улыбку Алена. В зеленых глазах юноши блестела благодарность.

Сердце Эмили пропустило удар. Женщина судорожно вдохнула и поднесла чашку с кофе к губам.

— Что ж, тогда можешь начать с понедельника. — Она была одновременно рада и не рада, что он принял ее предложение. Что за дух противоречия вселился в нее?

— А как ты узнала, что у меня две подработки?

Эмили замерла с чашкой кофе у рта. Мозги напряженно заработали, силясь придумать оправдание, однако в голову не приходило ничего, кроме правды.

«Я следила за тобой, потому что не доверяла».

— Не трудно было догадаться, — буркнула она в чашку.

— Так плохо выгляжу? — усмехнулся Стефан.

«Нет».

— Да, выглядишь как бездомный щенок.

К удивлению Эмили, Стефан воспринял ее слова как комплимент. Его щеки порозовели, и он скромно произнес:

— Щенки милые. Даже бездомные. Это значит, что ты считаешь меня милым?

Взгляд светло-зеленых глаз пробирал насквозь. Руки Эмили задрожали. Она нервно кашлянула и поспешила поставить чашку на стол.

— Вовсе ты не милый.

— У тебя щеки покраснели.

Эмили охнула и обхватила лицо ладонями. Стефан громко и заразительно засмеялся.

— Я пошутил, а ты так испугалась!

От его заливистого смеха бедное сердце Эмили учащенно забилось. Ален тоже много смеялся, но не так, как это делал Стефан. Будучи дворянином, Ален смеялся сдержанно и негромко, этот же мальчишка никак не ограничивал себя в смехе. Схватившись за живот, он хохотал громко, искренне и заразительно, как хохочут маленькие дети.

«Он не как Ален», — пронеслось в голове Эмили. — «Он другой. Впервые он другой».

Маленький росток надежды зашевелился в душе Эмили. Поднялся и расправил свои маленькие листочки.

Стефан вдруг резко перестал смеяться и серьезно посмотрел на Эмили. Долгое время он молчал, а она, не отрываясь, смотрела на него.

«Все будет иначе…» — с робкой уверенностью подумала женщина. — «Все…»

— Я люблю тебя, — произнес Стефан, пристально глядя на Эмили.

Шестерка Жезлов

Страх смотрел на возвышающихся над ним братьев и сестер. Их общество было для него в тягость, но пренебречь их приглашением он не мог, как бы ни хотел.

— Итак, что ты расскажешь нам об Эмили? — пылая красно-оранжевым, произнес Нетерпение.

Все они пребывали в своих истинных обличиях — нематериальные сущности, имеющие лишь очертание человеческого тела. Чтобы отличаться от братьев и сестёр, Страх намеренно остался в человеческом облике. Тем более он только вчера купил новый фиолетовый костюм от известного модного дома.

— Я не ваш шпион, чтобы вам докладывать.

Яркие оранжевые огоньки вспыхнули внутри Нетерпения.

— Ты — один из нас, — напомнила Вина, горя изнутри тусклым сине-фиолетовым пламенем.

— Был, пока вы не решили, что я и Совесть только мешаем вашим планам, — напомнил Страх. Ухмыльнувшись, он добавил: — И все же вы продолжаете призывать меня. Неужели так сложно следить за Эмили?

— Следить не сложно, — подала голос золотая Жизнь. — Сложно понять, что она испытывает, помимо чувства страха и грызущей ее совести.

— Если бы вы двое не крутились рядом с ней, она бы уже давно плясала под нашу дудку, — недовольно заметила розовая Любовь.

Ухмылка Страха стала шире. Он всей душой болел за Эмили, но даже представить не мог, что у них с Совестью получится спутать карты братьям и сестрам. То, что у Эмили было много скрытых страхов, сыграло ей на руку. Она так боялась причинить вред Алену, что сдерживала себя от сближения с ним. А еще она считала, что это весьма бессовестный поступок. Настоящее комбо, защита, которую высшим будет тяжело пробить.

— Теперь не имеет смысла, кто рядом с Эмили, — сказала Жизнь. — Механизм уже запущен.

— Да-а-а, — довольно протянула Любовь, вспыхнув ярко-розовым светом. — Юноша уже признался в своих чувствах.

— У Эмили есть сто восемь дней, чтобы вновь сделать выбор, — мрачно добавила Смерть.

— Быстро он, — пробормотал Страх.

С тревогой, которая была ему несвойственна, он подумал об Эмили. Захотелось немедленно поговорить с ней, успокоить, хоть в успокоении она не нуждалась уже последние несколько сотен лет. Однако сейчас оно ей потребуется. Страх внимательно следил за женщиной, и ее интерес к Стефану от него не укрылся.

— Признайтесь, кому в голову пришло изменить внешность Алена? — спросил Страх, по очереди глядя на каждого из высших.

— Это не в нашей власти, — ответила Жизнь после недолгого молчания.

— Да ладно, — усмехнулся Страх. — Ни за что не поверю, что вы не при делах!

— Есть вещи, над которыми даже мы не властны, — развела призрачными руками без пальцев Жизнь. — Зачастую душа перерождается с той же внешностью, что была у нее в прошлой жизни. Иногда черты могут немного меняться…

— Немного? — удивился Страх. — Вы видели нового Алена? Да это вообще не он, как не посмотри. Только цвет глаз остался прежним.

— Какой смысл в его внешности теперь, когда проклятие, наконец, снова перезапустилось, — раздраженно произнес Нетерпение.

— В этот раз все должно закончиться, — словно умирающий лебедь прошелестела темно-синяя Горечь.

— В каком смысле? — насторожился Страх.

— Нам надоело! — Нетерпение снова воспылала. — Эта канитель тянется уже более шестисот лет. В седьмой раз все должно разрешиться, иначе мы сойдем с ума!

Мысленно Страх широко улыбнулся. Высшие утомились, а значит, Эмили близка к победе. Вот только позволят ли они ей победить?

Он бы еще постоял перед братьями и сестрами в надежде узнать еще что-нибудь интересное касательно Эмили, но высшие торопились на очередное совещание, и Страх на него не допускался.

Пришлось высшему возвращаться в мир людей, где его ждали вечерние улицы Парижа. В скольких городах мира ни был Страх, Париж ему нравился больше всего. До мировых войн он был загадочным, романтическим и прекрасным, теперь же он потерял свою мистическую атмосферу, однако романтика в нем так и осталась. А еще осталась Эмили.

Миновав все развлекательные заведения, где частенько бывал, Страх направился прямиком в книжную лавку «Ma fleur».