Против течения судьбы - Татьяна Андреевна Зинина Страница 27

   Мне стало её очень жалко. Груз переживаний того времени так и остался в ней. Она даже поговорить об этом не могла ни с кем. Все вокруг её осуждали...

   – Ты права, – тихим голосом произнесла моя подруга. – Действительно, уже больше трёх лет я предпочитаю не посещать светские мероприятия. А всё из-за того, что один мой поступок был отвергнут обществом, после чего меня сразу же записали в изгои. Понимаешь, после смерти родителей, мы с Тони стали ещё ближе. Он всячески меня поддерживал. Я тоже как могла, старалась ему помогать, или хотя бы не мешать. Я понимала, что на него в один момент свалился непосильный груз: титул, папины предприятия, ответственность за благополучие наших братьев и за меня. А дела тогда шли не совсем хорошо. Я бы даже сказала, очень плохо. Энтони как мог, пытался вытянуть нашу семью из долгов. Но всё тщетно. И тогда он решил, что лучший способ спасти семью от разорения – это выдать меня замуж за богатого компаньона, да к тому же, графа. Энтони не взял в расчёт, что мне было восемнадцать лет, а моему жениху сорок три. Он так же не посчитал важным то, что этот извращенец желал, чтобы я рожала ему в год по младенцу! Тони не хотел слушать, когда я рассказывала, как этот боров заманивал меня в тёмные углы сада и пытался тискать. Он приставал ко мне... Нагло, грубо, как будто я какая-то девка из борделя! Он был мне противен. Я говорила обо всём этом Энтони, но он лишь безразлично пожимал плечами, считая, что я просто перед свадьбой нервничаю. На мой довод, что я не люблю своего жениха, Тони отвечал, что любовь удел нищих, а нам выбирать не приходиться. А потом и вовсе стал говорить, что любовь это сказки, и что ничего подобного не существует. Он внушал мне, что от моего брака зависит жизнь наших с ним братьев. Ведь мой женишок, пообещал ему заём на очень крупную сумму, если я стану его женой. Энтони всё время напоминал, что нам просто жизненно необходимы эти деньги, чтобы вернуть былую мощь отцовскому предприятия..... И я согласилась.

   Но, до самого дня свадьбы плакала каждый день, понимая, что мой самый родной и любимый человек, сознательно обрекает меня на ужасную жизнь, лишая всякой надежды на счастье....

   И вот настал день свадьбы. Наверное, никто и никогда не видел более несчастной невесты, чем была в тот момент я. Как сейчас помню эту огромную церковь, толпу незнакомых, хорошо одетых людей, красивую музыку, и... это чудовище, ждущее меня перед алтарём. Я шла к нему! Каждый шаг давался мне с огромным трудом. Мне казалось, что я иду не к алтарю, а обрыву, за которым меня ожидает только падение... скалы... и холодная вода. В тот момент я бы предпочла прыгнуть в пропасть, нежели обречь себя на долгие муки рядом с этим человеком. Но всё же, я шла. Каждый мой шаг вторил ритму играющей мелодии. Каждый мой шаг делал меня ближе к обрыву. И почти дойдя до алтаря, я увидела Энтони. Он был счастлив. Он был рад тому, что его сделка почти осуществилась, а то, что я буду страдать рядом с нелюбимым человеком, его не волновало! Он меня продал, и сейчас подсчитывал выигрыш. Я была на взводе... Как он мог так со мной поступить?!

   И тут я услышала слава священника: “Марджери Алиса Свон, берёшь ли ты в мужья этого мужчину? Будешь ли ты любить и беречь его, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?” После этой фразы я взглянула на своего будущего супруга. Маленький, толстый свин, с глупым выражением лица. И я сказала себе, что никому не позволю ломать свою жизнь! И ответила священнику “Нет!”

   Я могла бы просто убежать, но... Вся злость, что так долго скапливалась во мне все эти месяцы ожидания ненавистной свадьбы, вырывалась наружу. Я обратилась к своему жениху, я сказала ему: “Простите сер, но связать жизнь с вами – выше моих сил”. Потом подошла к Тони и выговорила ему всё! Сказала, что не позволю ему, кем бы он ни был, играть моей жизнью! Ставить на кон этой игры моё счастье, моё будущее! Сказала, что ненавижу его... И выпалив всё это, гордо покинула зал. Все гости молчали. Представь, в зале было больше ста человек местной элиты, и все они боялись издать даже какой-то звук. Я шла между рядами, и каждый мой шаг, каждый удар каблуков об пол, разносился эхом по залу. Все эти напыщенные богатеи провожали меня осуждающими взглядами...

   Когда я вышла из церкви, меня догнал Тони. Он схватил меня за плечи. Грубо, жёстко, и то что он сказал тогда, до сих пор эхом пульсирует в моей памяти. “Нет, дорогая, это я тебя ненавижу! Ты глупая эгоистка! Мне жаль, что по крови ты моя сестра! Но знай, что этот позор я тебе никогда не прощу! Ты для меня теперь пустое место! Ты обуза для нашей семья! От меня ты не получишь ни пенса! Живи, как хочешь!” И он толкнул меня.... Я еле удержалась на ногах.

   Неделю со мной никто из братьев не разговаривал. От этого было невыносимо тяжело! Первым мою выходку простил Марк! Он и сейчас остаётся единственным, кто счастлив, что тогда я поступила именно так. Потом Джонни начал со мной разговаривать. Но вот Энтони меня так и не простил. Я живу в этом доме только потому, что это и мой дом тоже, и он не имеет права меня отсюда выгнать. Денег он мне не даёт. Хорошо лишь то, что мама когда-то открыла на моё имя в банке счёт, где копилось моё приданное. Теперь я иногда беру нужные суммы оттуда. Все думают, что по моим счетам платит Тони. Но это совсем не так. Мы вынуждены с ним иногда общаться. Но это всё показное. Правда у меня периодически создаётся впечатление, что он готов сделать всё, чтобы моя жизнь казалась невыносимо одинокой.

   А ещё после свадьбы по городу стали ходить разные сплетни. И как следствие, меня перестали принимать практически во всех домах Лондона. Многим моим подругам их родители запретили видеться со мной, опасаясь, как они говорят “дурного влияния!”

   Казалось, прошло много времени, и все забыли про то, что