Дарья Кузнецова - Родные миры (СИ) Страница 28

— Яра, а ты помнишь сказку про мальчика и волшебный ларец? — иронично поинтересовался я.

— С моралью «за каким духом надо лезть в непонятные ларчики с надписью «опасно для жизни»?» — весело улыбнулась женщина, поднимаясь с кресла. — Намекаешь, что лучше не рисковать?

— Риск — дело благородное, — философски отозвался я. — Просто предупреждаю, что результат тебе может не понравиться.

— Спасибо, — серьёзно кивнула она и вышла.

Я только хмыкнул ей вслед, разглядывая оставшийся на столе пустой бокал.

Пожалуй, я тоже начинаю задаваться вопросом, а какова эта сестричка на самом деле. Слишком уж она неправдоподобна. Точнее, кажется мне, что продемонстрированная мне сейчас сдержанная рассудительность — штука очень эфемерная. Слишком быстро Яра переключается с открытой эмоциональности на логичное спокойствие и обратно, чтобы это было естественной чертой характера.

Ладно, уговорила, кошка любопытная. В эту игру можно играть вдвоём, и я не против познакомиться поближе. Сыграем. А там… духи решат!

С этой мыслью я пошёл в санблок, вымыл бокалы и, убрав со стола, отправился укладываться в анабиоз. Развлечений до прибытия в ту безымянную систему, похоже, не предвиделось.

Яроника Верг

Вот интересно, кой дух дёрнул меня поговорить с Кваргом? Нет, поговорить — ладно, это мелочи. В конце концов, стоило разделить свои опасения с умным человеком, и жить стало значительно легче. Кой дух потянул меня с ним флиртовать?!

Причём название собственному поведению я нашла только чуть позже, уже добравшись до своей каюты и устроившись в кровати. Сон, стоило мыслям споткнуться об это открытие, позорно сбежал, и я, накрывшись мягким уютным одеялом, зарылась лицом в подушку и принялась за анализ собственного поведения и поведения Арьена. Не только сейчас, а глубже, пытаясь найти источник проблемы и момент её возникновения. Потому что собственный интерес к этому человеку представлялся мне по трезвом размышлении серьёзной проблемой.

К выводам я в конце концов пришла неутешительным. Разум Неспящий Кварг Арьен заинтересовал меня давно, ещё в шкуре Ньяры, уже одним только своим запоминающимся именем, так подходящим к званию. Тогда это было опасливое любопытство, побороть которое мне с лёгкостью помог долг и задание: после кражи не стоило попадаться ему на глаза. Да, я была уверена, что он ничего не заметил, но рисковать всё равно было глупо.

Или даже ещё раньше, когда на какой-то «летучке», — регулярном цикле лекций, посвящённых последним важным событиям в мире, за которыми не всегда удавалось следить, — приводили этого удивительного и даже в своей области гениального мужчину в пример.

А вот по наклонной плоскости всё покатилось потом, когда он оказался братом Кверра и направился с нами. Мне было интересно за ним наблюдать, когда представлялась такая возможность, и я порой ловила себя на том, что, подобно, Таракану, начинаю заглядывать в рот его старшему брату и ждать его внимания или одобрения. Сдаётся мне, сейчас к нему в каюту я потащилась именно за этим одобрением. Чтобы услышать, что Кварг Арьен разделяет мои подозрения и считает меня умненькой девочкой.

Духи бы побрали этого типа; я теперь, кажется, понимаю, почему он был вдохновенным бабником, и никогда не знал у женщин отказа (эту сомнительную поначалу информацию мне предоставила одна из коллег Ньяры, когда я собирала информацию на Арьена). С древних времён, когда люди всё ещё верили в привезённого с собой бога, и даже ещё раньше, существовал такой фразеологизм: «дьявольское обаяние». Так вот, это, похоже, как раз про Кварга. И, похоже, вляпалась я в это самое обаяние, что называется, по уши, и как теперь спасаться, совсем не понятно.

В общем-то, даже непонятно, а стоит ли? Если откинуть привычные шаблоны и всё-таки вспомнить, что мы сейчас совсем даже не враги, и никакой опасности для меня близкое знакомство с этим человеком не представляет, ситуация не выглядит трагичной. Ну, понравился мне этот мужчина, да. И что с того? Вроде большая уже девочка, в какой только шкуре бывать не доводилось! Да что за примером далеко ходить, я последние месяцы вообще-то работала шлюхой. И теперь вдруг опасаюсь сблизиться с мужчиной.

Бред? Бред. Глупость? Глупость. Но, тем не менее, факт: мне действительно здорово не по себе. И это при том, что от подобной игры я получаю огромное удовольствие, флиртовать и заигрывать с ним мне нравится, да и всё остальное по отдельности не вызывает никаких нареканий. А вот вместе…

Ещё немного поворочавшись, я вроде бы решила для себя и эту загадку. Проблема была в том, что сейчас я была в собственной шкуре, которой нечасто доводилось иметь дело с мужчинами, и то всё больше в юности, в учебке. И в той самой юности, до превращения девочки Яры в Дочь Яронику Верг, эта девочка была очень влюбчивой, за что и страдала.

Духи бы побрали мою контуженную (кстати, неоднократно) психику со всеми этими масками и чужими личностями! Так для собственной личности раздвоение схлопотать недолго, или ещё какие отклонения.

В общем, по результатам размышлений я грубыми пинками загнала робкую девочку Яру обратно в подсознание, вытряхнула оттуда многоопытную и уверенную в себе Яронику Верг и с облегчением погрузилась в сон.

Идее анабиозных капсул столько же лет, сколько идее о космических перелётах, а, может, даже больше. В принципе, логично: как ещё можно сэкономить ресурсы, нервы и силы экипажа в долгих перелётах? Странно только, что долгих перелётов корабли наших колоний никогда не совершали, а камеры — были. Они упорно ставились на всех более-менее приличных кораблях, дотошно, по числу членов экипажа.

Разумеется, яхта Вечного Владыки не могла быть исключением из этого правила, и камеры здесь присутствовали; ровными рядами они стояли в дальнем конце медицинского блока. И были они не новейшей модели, а самой проверенной и надёжной, что не могло не радовать.

Укладываясь в сон последней, я на всякий случай проверила все настройки не только у себя, но и у остальных членов нашего маленького экипажа. Выкрутила уровень тревожности на максимум: автоматика должна была пробудить экипаж по тревоге при любом минимальном отклонении в работе любой из внутренних систем. И всё равно не могла отделаться от иррационального страха не проснуться.

Хорошо, никто не видел, как грозный и бесстрашный полевой агент на трясущихся ногах забирается в прозрачную капсулу: это был бы страшнейший позор в моей жизни. Что поделать, ненавижу, когда от меня ничего не зависит, а моя жизнь, в свою очередь, зависит от какой-то техники. А тут, можно сказать, апогей бессмысленности всей подготовки: меня могут убить, а я даже не замечу этого, просто не выйдя из анабиоза.