Ками Гарсия - Прекрасный хаос Страница 28

Линк недоуменно пожал плечами. Эмма кинулась к старому дисковому телефону, висевшему на стене с той поры, когда мой папа был маленьким.

— Алло? — произнесла она дрогнувшим голосом.

Я с интересом наблюдал за ней. Линк перегнулся через стол и зашептал:

— Звонит какая-то женщина. И она слишком быстро тараторит.

Эмма охнула и повесила трубку, не поворачиваясь к нам лицом.

— Эмма?

— Уэсли Линкольн, — пробормотала она, и я увидел, что ее глаза наполнились слезами, — ты можешь меня подвезти?

Папа поехал в университет на «Вольво», поэтому машиной мы временно не располагали.

— Да, мэм… она, правда, грязная, но…

— Поторопитесь, — крикнула Эмма уже из коридора.

Линк даже отъехал от тротуара медленнее обычного, чтобы лишний раз не волновать Эмму. Но думаю, она бы ничего не заметила, даже если бы он рванул с места и поставил тачку на задние колеса. Эмма сидела впереди и сверлила взглядом лобовое стекло, сжимая обеими руками сумочку.

— Что случилось? — спросил я, пытаясь вывести ее из транса.

Я не пристегнулся, а она никак не отреагировала — плохой знак. Линк свернул на Блэквелл-стрит, и меня проняло окончательно.

— Какого… — начал Линк, но осекся и закашлялся. — То есть, как это произошло?!

Дорогу перегородили вырванные с корнем деревья. Улица напоминала кадр из фильмов о природных катаклизмах, которые мы смотрели по каналу «Дискавери». Человек против природы и прочее. Но я знал, что природа здесь совершенно ни при чем. Дело было в нашествие демонов-вексов. Я чувствовал их присутствие и разрушительную энергию, которая давила на меня. Несомненно, они смели все на своем пути только из-за меня.

И еще из-за Джона Брида.

Эмма попросила Линка свернуть на Сайпрес-гроув, но мы могли там надолго застрять, поэтому он сменил маршрут и вырулил на Мэйн-стрит. Фонари уже погасли, утренний свет лишь начал пробиваться сквозь облака, и небо сменило угольный цвет на темно-синий. На секунду я решил, что торнадо вексов, которое наслал на город Абрахам, пощадило главную улицу Гэтлина, но тут я увидел сквер. Украденные качели — просто цветочки, теперь пропал старинный дуб. Мало того — статую генерала Джубала Андерсона Эрли с обнаженным мечом, которая гордо возвышалась в самом центре, повалило на землю. Отломанная рукоятка клинка валялась неподалеку. Саранча, оккупировавшая статую, тоже сгинула. Значит, и насекомые покинули это место. Генерал являлся символом города и всегда стоял на карауле, охраняя сквер. Он был не обычной скульптурой, а частью Гэтлина. И мы оказывали ему всяческие почести. Каждый год четвертого июля плечи генерала накрывали американским флагом, на Хеллоуин его голову украшали остроконечной шляпой, а на руку ему повязывали пластмассовую тыкву с конфетами. В день Реконструкции битвы на Медовом холме кто-нибудь обязательно накидывал на бронзового Джубала Андерсона Эрли настоящий мундир конфедератов. Он стал одним из нас — надежным охранником Гэтлина, который уже несколько поколений бессменно дежурил на посту.

Я, конечно, втайне надеялся, что когда-нибудь жизнь в Гэтлине изменится, но такой расклад меня совсем не устраивал. И я многое отдал бы за то, чтобы Гэтлин вновь стал скучным провинциальным городком и вернулся к той пресной, обыденной рутине, которую я ненавидел. Я с грустью вспоминал прежние времена. Я и не подозревал, что это — только начало. Линк затормозил и присвистнул:

— Тут, похоже, была настоящая бомбежка!

Тротуары перед магазинами Мэйн-стрит сверкали от осколков стекол. Заходи, не стесняйся! В разбитой витрине лавочки «Маленькая мисс» уцелели золотые буквы «М» и «а». Красные и розовые платья валялись в грязи. Тысячи крошечных блесток, усыпавшие дорогу, отражали осколки нашей жизни, превратившейся в руины.

— Ты ошибаешься, Уэсли Линкольн.

— Мэм?

— Бомбы падают с неба, — пояснила Эмма, — а этот ужас пришел из преисподней.

Она замолчала и решительно показала в дальний конец улицы. Линк все понял и послушно поехал в ту сторону. Если Эмма до сих пор ничего нам не сказала, значит, допытываться бесполезно. А может, мы просто колесим по Гэтлину, чтобы иметь полное представление о масштабах катастрофы.

Тем временем я заметил красные и белые мигающие огни. Огромные клубы черного дыма поднимались в воздух, неподалеку горело здание. Нет, сердце и душа нашего города, по крайней мере — для меня.

Мое укрытие.

Гэтлинскую библиотеку — смысл жизни Мэриан и единственное место, которое напоминало мне о маме, — охватил огонь. Крышу пробил телефонный столб, с обеих сторон от разлома бушевало оранжевое пламя. Пожарники поливали здание из шланга, но все было без толку. Пастор Рид с почерневшим от сажи лицом передавал ведра с водой добровольцам. Спасать библиотеку собралось как минимум пятнадцать прихожан. Воистину ирония судьбы, учитывая, что большинство из них подписали петицию миссис Линкольн о том, какие книги необходимо исключить из запасников и строго-настрого запретить для чтения.

«Такие люди ничем не лучше тех, кто сжигает книги», — говорила моя мама. Сколько же я пережил за одни сутки!

Линк снизил скорость, ловко лавируя между припаркованными машинами и пожарными автомобилями.

— Ну и пожар! А как же Мэриан? Думаешь, вексы постарались?

— А кто еще? — ответил я глухим, чужим голосом. — Останови здесь. Там книги моей мамы.

Линк стал выбирать, где припарковаться, но Эмма схватилась за руль:

— Поезжай мимо!

— Эмма, что с тобой?! Им надо помочь!

Я был уверен, что мы добрались до библиотеки только для того, чтобы предложить пожарникам свои услуги в качестве волонтеров.

— Хватит, — отрезала Эмма, не оборачиваясь. — Мэриан в здании нет. А поддержка потребуется и другим.

— Откуда ты знаешь?

Эмма вздохнула. Мы оба понимали, что, задавая такие вопросы, я ставлю под сомнение ее дар ясновидящей. Костяшки ее пальцев побелели от напряжения.

— Это всего лишь бумага…

На мгновение я потерял дар речи, словно она дала мне пощечину. Оправившись от первого шока, я возразил:

— А ты бы смогла сказать такое Мэриан? Или маме? Книги — члены нашей семьи…

— Перестань читать мне лекции, Итан Уот!

Я проследил за ее взглядом, и меня осенило. А Эмма-то права. Какой я дурак, только сейчас догадался. Сердце бешено заколотилось в груди, кулаки сжались, я едва расслышал голос Линка:

— Смотри, дружище! Рядом ведь живут твои бабушки, верно?

Я молча кивнул.

— Гони! — всхлипнула Эмма.

На лужайке перед домом Сестер — или, скорее, тем, что от него осталось — мигали красные сирены «Скорой помощи» и пожарников. Еще вчера здесь возвышался двухэтажный особняк времен Конфедерации, с огромным крыльцом и пандусом для инвалидного кресла бабушки Мерси. Теперь здание буквально раскололось пополам, открывшись, как детский кукольный домик. А вместо аккуратно обставленных комнаток моих бабушек оказалось перевернуто вверх дном и разбито. На покосившемся бархатном диване громоздились журнальные столики и кресла-качалки: наверняка мебель съехала в одну сторону. Рамы упали со стен на кровати. Печальное зрелище довершала целая груда досок, осколков лепнины и разбитая фарфоровая ванна на львиных лапах.