Шеннон Мессенджер - Пусть поднимется ветер (ЛП) Страница 28

— И ты должен знать риск присоединения к нему, — бросает Гас в ответ. — Райден падет, и когда это случится, он потянет свои войска за собой… и это при условии, что он не решит, что ты гораздо полезнее в качестве одного из его Живого Шторма.

— Ах, он придерживает это привилегию для своих пленных, — говорит травмированный Буреносец. — Я уверен, это он планирует для тебя. Как отец, так и сын.

Гас тянется к решетке, но внезапное движение это слишком много для его ослабленного организма. Он падает на колени, кашляя и задыхаясь.

Мой Западный щит порхает в его сторону, обвиваясь вокруг него.

— Видишь? — спрашиваю я Буреносца. — Этот Западный действует самостоятельно.

— Метание от одного человека к другому не тянет на могучее восстание.

— В этом случае тянет, — рявкает Гас.

Он встает и кричит: «Объединись!» Западному, и у меня отвисает челюсть, когда он вскрывает решетку клетки. Металл гнется, будто была сделана из перьев, и когда травмированный Буреносец тянется к ветрорезу, Гас с легкостью уворачивается и сбивает Буреносца с ног.

Парень накидывается на Буреносца, придавливая его плечо одной рукой, а другой нанося удар за ударом.

Кости трещат.

Кровь брызжет.

Крики Буреносца становятся безумными стонами.

— Хватит! — восклицаю я… но приходится кричать много раз, чтобы Гас выбрался из этого безумия.

— Он все еще в сознании, — говорит Гас, хватая упавший ветрорез и прижимая его к шее Буреносца. — Мы не можем рисковать, что он встанет и поднимает тревогу.

— Ты не можешь убить его!

Гас указывает на дыру в своем плече:

— Он смеялся, когда это произошло.

Я сглатываю, пытаясь понять, как тот же солдат, который спас меня от нападения, мог быть настолько жестоким.

Но это не имеет значения.

— Ты теперь под влиянием Западного, — шепчу я. — Никто не знает, как насилие повлияет на тебя.

Гас ослабляет хватку на рукоятке, но удерживает лезвие на месте.

— Поверь, Гас. Это того не стоит. Тебе понадобится каждая унция силы, для того чтобы сбежать.

— Хорошо, — говорит он, медленно опуская клинок.

Он ударяет Буреносца кулаком еще один раз… нокаут, от которого тот вырубается.

— Вероятно, лучше позволить Райдену разобраться с ним. Я уверен, что у него будут намного более творческие способы наказать за наш побег.

Каждое слово сочится самой чистой, самой мощной ненавистью.

Я не виню его… но тяжело наблюдать, что Гас сдирает мундир с бессознательного Буреносца и перетаскивает его безвольное тело в одну из пустых камер.

Он хлопает решетчатой дверью и ломает замок так легко, будто металл тает при его прикосновении.

— Как ты это делаешь? — шепчу я.

— Мой дар позволяет мне поглощать силу ветра и направлять его в мои мышцы. Вот почему те Северные помогли мне так быстро выздороветь. И теперь, когда я наконец могу поглотить Западный… — Гас открывает мою камеру, будто дверь из бумаги.

— Это невероятно.

— Раньше никогда не было так сильно, — шепчет он. — Я не могу сказать, это из-за силы четырех, или потому что твой Западный был особенно сильным.

— Был?

Слово чувствует себя подобно ножу в моем сердце.

Я знаю, что это смешно, но… после того через что прошли этот небольшой проект и я…

— Не волнуйся. — Гас закрывает глаза и шепчет «Освободись».

Его тело немного дрожит, будто его сущность распутывается, и мягкий порыв течет мимо меня, напевая свою знакомую мелодию.

— Мы должны выбираться отсюда, — говорит Гас, и мой Западный формирует вокруг меня щит. — Но сначала немного камуфляжа.

Он направляется туда, где оставил одежду Буреносца, и я замечаю, что он снова хромает.

Он пытается надеть куртку, но ему мешают бинты.

— Вот, — говорю я, подбегая к нему и помогая.

Это более медленный процесс, чем я хочу, натягиваю на него рукав дюйм за дюймом. Но Гас потерял слишком много крови… я не могу позволить открыться ни одной из ран.

— Никогда не благодарил тебя за это, — говорит он, касаясь одного из кусков порванной красной ткани. — Я даже не помню, когда ты это сделала.

— Ты был не в себе. — Я натягиваю куртку еще чуть-чуть. — Как ты… на самом деле?

— Это не имеет значения. Я или пройду через это, или нет.

— Это важно, Гас. Мы вместе. Я должна знать, с чем ты справляешься.

Он с трудом сглатывает:

— Давай просто скажем, что я не планирую здесь помирать, хорошо? Я буду помогать тебе как можно дольше и…

— Мы оба выберемся отсюда.

— Не думаю, что это тебе решать.

Он пытается застегнуть кнопки на куртке, но ткань не сходится. Он мускулистее Буреносца.

— Ну… надеюсь, что если кто-нибудь и увидит нас, то только со спины, — говорю я.

— Или, возможно, они подумают, что я был ранен в сражении, — ответил он. — Думаю, мои штаны все же могут нас выдать.

Мы смотрим на брюки Буреносца, лежащие на полу, и я чувствую, что краснею.

— Если тебе нужно помочь…

Гас качает головой:

— Это займет слишком много времени. Кроме того, я сомневаюсь, что они подойдут. Готова? — спрашивает он, привязывая ветрорез к поясу. — Мы должны двигаться.

Он направляется к лестнице, огорченное вздыхая, когда поднимается на первую ступеньку.

Я подныривая под его руку и даю ему опереться на мое плечо, когда мы поднимаемся:

— Возможно, ты должен снова поглотить мой Западный. Кажется, он делает тебя сильнее.

— Тебе он нужен больше, чем мне.

— Не будь смешным.

— Нет, пошли, Одри… давай будем реалистами, нужно трезво смотреть на вещи. Там люди рискуют своими жизнями, чтобы спасти тебя…

— Чтобы спасти нас, — исправляю я.

— Э… по большей части тебя. Мы оба это знаем.

Я вздыхаю:

— Вейн…

Я не знаю, как закончить предложение.

Теперь, когда мои Западные инстинкты вернулись, я чувствую немного больше от его имени.

Но не так, как это было.

— Разрыв вашей связи задурил тебе голову, — шепчет Гас. — Но это не значит, что ты не можешь вернуть все обратно. Он идет за тобой, Одри. Вы двое нужны друг другу.

Я пожимаю плечами, не зная, что сказать.

Жест заставляет Гаса наклониться, и он теряет равновесие, мне приходится приложить усилия, чтобы не дать ему упасть.

— Прости.

— Не нужно извиняться. Это подтверждает мою точку зрения. Если я слишком замедляю тебя, я хочу, чтобы ты оставила меня.

— Это не будет. — Я останавливаюсь и жду, чтобы он посмотрел на меня. — Нет, Гас. Я не шучу. Мне нужно, чтобы ты пообещал мне, что не сдашься… не смотря ни на что.