Пушкин, кружка, два ствола - Юлия Стешенко Страница 28

— Вариант. Но если Костянов так ценил общество Изотовой, то почему отпускал ее на охоту? Это же очевидный риск.

— Какой риск? Ты же сама говоришь, что смерть от укуса упыря определяют как естественную. А шансы случайно нарваться на Дина Винчестера с осиновым колом в пределах Великой Россоши нулевые. Кстати, осиновые колья работают?

— В теории — да.

— А на практике?

— А на практике — купи на рынке свиную тушу. И попытайся проткнуть ее заточенной деревяшкой.

— Понял. Еще одна иллюзия моего золотого детства разбита вдребезги.

— Ну… Если очень хочешь — всегда можно проковырять дырку чем-то более эффективным, а потом уже воткнуть в нее кол.

— Перфоратором? — задумался Сумароков.

— Как вариант. И та штука, с которой Антон Чигур ходил, сработать может.

— Она здоровая.

— Так и перфоратор немаленький. А что ты хотел, дорогой? Если хочешь наковырять в упыре дырок, придется постараться.

— Ну да… Без труда не вытащишь упыря из гнезда.

— Почему из гнезда?

— Потому что могила не рифмуется. О, кстати! Это, получается, у Костянова где-то на участке могила вырыта. Или гроб в подвале стоит?

— Упырю и обычная комната без окон сойдет. Но ты прав — Костянов должен был видеть, что Изотова сильно неживая. И отпускал он ее с точным пониманием, чем девочка собирается заниматься. Расскажи-ка мне про этого Костянова поподробнее.

— О-о-о… — томно простонал Сумароков, закатив глаза. — Костянов у нас — это легенда. Уникальный мужик, совершенно невероятный. Взлетел еще в девяностых. Поначалу золотом барыжил, потом ломбард открыл. Собрал бригаду, подгреб под себя все местные точки, к двухтысячным переквалифицировался в солидного бизнесмена. Открыл сеть ювелирных салонов, раскрутился, серьезно поднялся. Его, кстати, раз пять или шесть грохнуть хотели. И стреляли, и ножом тыкали, и машину взрывали. Все как с гуся вода. Удачливый невероятно. Один раз под «мерином» Костянова противотанковую мину рванули — машина в хлам, водилу и охранников в ноль размотало, а у Костянова только пальто порвалось. Его ударной волной через заднее стекло вышвырнуло, отделался парочкой переломов.

— Да ла-а-адно… — ошеломленно протянула Дина. — А дай-ка я попробую угадать. Костянов — он худой такой, высокий, рожа угловатая, как будто булыжник кайлом обтесали.

— Да… А что?

— И моложавый на удивление. Седины с девяностых прибавилось, а рожа практически та же самая. Мощный старик, отец русской демократии.

— Да. Ты что, о нем слышала?

— Надеюсь, что не о нем. Высокий, худой, не стареет, не умирает. Любит золото. И мертвых девочек. Как думаешь, на кого похоже?

— На… упыря? Вурдалака? Вампира? Граф Дракула хренов, володарь Валахии? — развел руками Сумароков. — Ну слушай, откуда мне знать?!

— Действительно. Откуда тебе знать. Это дерьмо вживую даже я не видела. Очень надеюсь, что я ошибаюсь, но, похоже, в Россоши завелся кощей.

— Кто, бля?!

Вискарь уходил на третьей космической. Прошло всего-то двадцать минут, а в бутылке уже оставалось меньше половины. Сумароков поднял чашку в жизнерадостный красный горошек, отсалютовал ею кому-то невидимому и с чувством произнес:

— Там царь Кощей над златом чахнет. Там русский дух, там Русью пахнет. Тьфу, бля!

Опрокинув виски в рот, Сумароков быстро зажевал его ломтем колбасы.

— Фу. Откуда Лидка эту дрянь берет? Тонкий привкус опилок и аромат папиросной бумаги.

— А ты чего хотел? «Чивас Регал» в сельмаге?

— Могла бы нормальный из Питера привезти.

— Я и привозила. Напомнить, почему закончился?

— А. Точно. Сорян.

Сумароков разлил еще по одной.

— Нет, ну слушай. Кощей — это же бред. Ладно вампиры — легенды там, саги, сказания…

— Мифы, — сочувственно кивнула Дина.

— Вот именно. Мифы. Но не гребаные же, блин, сказки!

— И чем это мифы, по-твоему, достовернее сказок? — вскинула брови Дина. — И то, и другое — огрызки когда-то существовавших религий. Просто вера в Аида умерла две тысячи лет назад, а вера в предка-медведя — десять тысяч лет назад. Ну, условно.

— Только не говори, что предки-медведи тоже реальны.

— Ну… Ладно. Если ты просишь, то не скажу.

— Бля.

Сумароков залпом проглотил виски, скривился и шумно выдохнул.

— Не в прямом смысле медведи, — попыталась смягчить ситуацию Дина. — Ну и не обязательно медведи. Просто нужна же духам вещная форма, доступная для восприятия человеком.

— Можно и поприятнее форму использовать.

— К примеру? Начальника ГУ МВД?

Сумароков поперхнулся кофе и закашлялся.

— Твою мать. Медведь не худший вариант, убедила. Но хрен с ними, с медведями. Вернемся к Кощею. Это… эм-м-м… это вообще кто?

— Это Кощей. Повелитель мертвых. Бессмертный, естественно.

— Владыка загробного царства? — обрадовался Сумароков. — Я помню, я читал!

— Неправильно ты читал, — безжалостно отрубила Дина. — Ну подумай сам: какой может быть в Нави царь? Ты еще всенародно выбранного президента вспомни. Не нужно навязывать духовному миру убогую реальность материального. Повелитель мертвых — это повелитель мертвых. Сущность, имеющая власть над умершими — и до определенной степени над их душами. Что, кстати, полностью объясняет, почему Изотова так на живого человека похожа была. Это не мертвец, поднятый некромантом — Кощей действительно способен вернуть душу в тело.

— Зачем?

— Что — зачем?

— Зачем ему возвращать душу Изотовой? Нахрена повелителю мертвых тупая блондинистая соска?

— Хороший вопрос. Помнишь сказки? Кощей ни разу не похищал крестьянок. Даже боярынями не слишком интересовался. Не-е-ет. Если уж какую-то девку и умыкнет, так обязательно царскую дочку. Ну или невесту царевича в крайнем случае. Как думаешь, зачем?

Сумароков погрузился в размышления, закопавшись длинными пальцами в волосы. Измученная интеллектуальными усилиями голова уже походила на встопорщенный стог сена.

— Заложницы. Инструмент влияния.

— Именно! Украсть какую-нибудь Василису, убить, поднять упырем — а потом вернуть жениху. С максимально четкими инструкциями.

— А женихи совсем идиоты — упыря в дом тащить?

— Так это же высококачественный упырь. От живого человека практически неотличимый. Ну и про морок упыриный не забывай. Это сразу плюс сто к убедительности. Поэтому знаешь чего, Женечка? Присмотрись-ка ты повнимательнее к Мордашову. Не просто так Кощей эту Изотову поднял.

— Фух, блин. Я смотрю, ты совсем в роль учительницы вошла. Лекции, вопросы — а в конце домашнее задание.

— А почему нет? Я в