Будьте моей вдовой - Марина Сергеевна Комарова Страница 29

— Очухаешься, шаман, с меня кувшин лучшей джапонской рисовой водки, — пробормотал я и принялся подниматься по крутой скале, оставляя за спиной пещеру дракона.

Глава 10. Господин семейный адвокат

И не хотелось пить рисовую водку, а придется.

Ритуал прошел быстро и даже неинтересно, а вот дальше пошли юридические вопросы.

Я мрачно смотрела на всё вокруг. Уважаемые господа в черном: Давид и Юдит Ноах, нотариус, мрачный, как тысяча плакальщиц, рабе, сидящий в углу, изучающий какие-то заметки и время от времени поглядывающий на всех поверх узеньких очков.

О все духи Тлен-Авива и Джапоны, что за дикая скукотища…

Даю себе слово, что в ближайшие лет десять ни в какой брак меня не затянуть и силком. Что угодно, только не это! Особенно, если жених — богатенький парень из хорошей семьи, в которую не приведи боги попасть!

Утром вставать совершенно не хотелось. Изя даже благородно принялся кусать мою пятку, намекая, что будильник уже прозвонил, и если я не пошевелюсь прямо в этот момент, то придется потом мотаться по квартире как ошпаренная.

Кое-как встав, я приятно удивилась, что Тэ уже готовит завтрак. Изя уже крутился возле него и пытался изо всех сил изображать маленького голодненького котика.

Рис с яйцом и соевым соусом не вершина кулинарного искусства, но, когда тебе приготовили и подали, то это уже божественно.

Позавтракав и поблагодарив Тэ, я облачилась в черное платье и туфли — боевые доспехи скорбящей вдовы, строго наказала Изе следить за гостем (мало ли что) и вышла на улицу.

Дражайшая свекровь выполнила своё обещание, прислав за мной машину. Они выбрали контору неподалёку от Шавасаки, поэтому дорога много времени не заняла.

Свёкры были печально торжественны, нотариус поразительно задумчив, а рабе с куда большим удовольствием посетил бы открытое выступление девочек мадам Шогер-Шайнц, нежели наше скромное мероприятие. (Если не знаете, что вытворяют её девочки, то бросайте всё и в ближайший выходной езжайте в Тлен-Авив. Поверьте, там есть на что посмотреть).

Нотариус тем временем изучал документы, среди которых уже имелось завещание Алона. Судя по тому, что ни Юдит, ни Давида это ни капли не удивило, предположу, что в роду Запретных Артефакторов так принято.

— Тем самым, — раскатистым голосом зачитал нотариус, — во владение госпожи Шитара, супруге покойного, переходит тридцать восемь процентов капитала.

— Сколько? — гневно вскинулась Юдит.

Ого, а зелёные горят как у кошки. Ещё немного — и кинется на меня в желании разодрать лицо и выдернуть волосы. У меня таки серьёзная конкурентка в сфере любви. Любви к деньгам.

— Тридцать восемь, — мягко повторила я, глядя прямо на неё.

— Здесь какая-то ошибка, — мрачно сообщил Давид.

Нотариус сделал вид, что его это не касается. Из чего можно сделать вывод, что он не получил на лапу от семейства Ноахов и читает что видит. Интересно, это человек Алона? Или неподкупный в принципе?

— Ошибки нет, господин Ноах, — тем временем ровным голосом произнес он. — Здесь черным по белому, на двух языках, записано, что госпожа Шитара является наследницей. Ей переходит тридцать восемь процентов капитала, родовой хран силы и бронзового попугайчика.

— Как трогательно с его стороны, — пробормотала я.

Юдит бросила на меня такой взгляд, что обладай он физической силой, я бы уже вылетела из кресла и проломила спиной дверь.

Кстати, через секунду эта самая дверь раскрылась.

— Прошу прощения за опоздание, — прозвучал приятный мужской голос. — Я — адвокат госпожи Шитара.

Потеряв дар речи, мы все обернулись в его сторону.

Высокий, хорош — словами не описать. Вроде джапонец, а вроде и… не совсем. Резкие скулы, правильные черты лица, прекрасная кожа. Внимательные черные глаза, настолько глубокие, что никогда не увидишь дна. Раскосые, но ровно настолько, чтобы не прозвучало презрительное джапонское «гайджин». Длинные черные волосы, прямые и гладкие как шёлк. Частично собраны на затылке, частично спускаются на плечи и спину. Деловой темно-фиолетовый костюм. Значок с весами справедливости — адвокатская метка — на лацкане пиджака.

Тонкие губы улыбнулись. Очень так… тонко, практически незаметно — только уголки дрогнули. Кажется, одна я её и разглядела только.

Мужчина посмотрел на находящихся в помещении. Уважительно поклонился. Несколько шелковистых прядей соскользнули вниз. Качнулась в ухе длинная серьга.

— Разрешите представиться, Кентаро Дайгу, адвокат третьей линии.

Так-так, если не ошибаюсь, третья линия — это очень неплохо. Их вроде бы всего четыре. Скорее всего, этот человек имел какие-то дела с Алоном. Третья линия хорошо заботится о своих клиентах, но и хорошо с них берет за это.

Кентаро сел рядом со мной.

В первый раз за все время рабе отложил свои заметки и с интересом посмотрел на прибывшего. Даже очки приспустил на кончик крючковатого носа, старый цук.

— Марджари, дорогая, ты забыла нам сказать про адвоката, — сладко прожурчала Юдит. — Разве так можно?

— Горе покрыло мою память чёрной пеленой, — трагическим шёпотом ответила я.

Вообще, чем дальше развивались события, тем отчетливее я понимала: за Алоном тут никто не скорбит. Даже не начинал. И, если у меня изначально была только сделка, то вот родители… их поведение вызывает много вопросов.

Из задумчивости меня вывел голос Давида:

— Я не верю, что завещание составлено моим сыном, — сказал он. — Вы не можете подтвердить печать его силы.

Я не успела ничего сказать, потому что рабе поднялся со своего места, прикоснулся пальцами к бумаге завещания.

— Так-так-так, и правда. Нехорошо получается. Как же при составлении такого важного документа проставили всего лишь оттиск родового перстня, но не запечатали родовой чжу?

Я покосилась на адвоката. Он мне чем-то знаком. Но готова дать зуб мудрости, что раньше мы никогда не встречались.

Кстати, хорошо сидит, стервец. Солнце падает на черные волосы и тает синим отливом. Профиль такой, что хоть сейчас на полотно к лучшим художникам двора Императора-Солнца. Да и держится он… Благородного происхождения, что ли? Один взгляд чего стоит только.

— Согласно своду законов «О брачных отношениях», раздел пять, пункт тридцать четыре, супруг имеет право не запечатывать личной чжу документ, где передается право на материальные объекты, своей половинке, — невозмутимо сказал Кентаро.

Это я как-то упустила. Никогда не изучала этот талмуд. А, оказывается, не помешало бы. Как много ещё открытий дивных мне предстоит… Какого цука я согласилась на эту авантюру, кто скажет?

— Это в случае, если брак заключается между