Обретая себя - Екатерина Котова Страница 29

— Нам нужно подождать еще минут пятнадцать и можно будет идти. — он подошел к кровати и сдернул покрывало.

— Что ты делаешь? — внезапно забеспокоилась я и даже сделала шаг к двери. Ведь размышлять о подобных глупостях и играть на публику — совсем не то, если претворять их в реальную жизнь. Особенно, если дело касалось Фрейгъерда. Я парадоксальная трусиха.

Он кинул на меня смеющийся взгляд и на щеках у мужчины образовались преступные ямочки от улыбки.

— Ты меня удивляешь. Женщина, которая, казалось бы, все продумывает, спрашивает, зачем я сминаю постель, когда подразумевается секс в спальне. Думаешь, прислуга не заметит нетронутое ложе?

Я смутилась его доводом и, не успев подумать, ляпнула:

— Может, ванная комната была предпочтительней?

Рей не сдержал широкой улыбки, и у меня на долю секунды прилила кровь к лицу точно у лицеистки. Даже шее жарко стало. Право, что это я?

В комнате стояла кровать с тумбочками, платяной шкаф, а по центру лежал адарийский ковер — все дорого, но сесть было решительно некуда, кроме кровати, и я мялась в стороне, как бедная родственница, наблюдая как Рей развалился на перине.

— Присядешь? — предложил он любезно, постучав по другой стороне кровати.

И я, поколебавшись, мягко опустилась на кровать, подбив под спину подушку, чтобы было удобней сидеть.

— Похоже, теперь ты переплюнула меня в наглости. — через какое-то время произнес северянин.

— В таком деле можно поплатиться жизнью. Нужно быстро соображать. — довольно сухо прокомментировала ему ситуацию, хотя у самой сердце билось об ребра, точно дурман-травы объелась.

— Ты специалист? — он заинтересованно повернулся и уперся локтем в гору подушек, подперев голову. Ледяные глаза смотрели с толикой интереса и кажется будто без осуждения.

— Широкого профиля. — улыбнулась его вопросу.

— Тебе это привычно? — глазами указывал он на меня сверху вниз, задержавшись на открытых в прорезях шароваров коленках.

— Костюмы? — и смутилась от того, насколько откровенным выглядел наряд. На моей Родине за такое могут прикопать. — Что ты. Мне самой, мягко сказать, не комфортно. — поправила я лиф, — Обычно я вливаюсь в атмосферу в более светском амплуа и никогда не опускаюсь до подобного. — бросила взгляд на откровенно открытые ноги, живот, грудь и устыдилась роли приблудной девицы. Но тут же отдернула себя. Это же маскарад, Эверис. Перед кем тебе тут чиниться?

— Ты оправдываешься, будто сама себя осуждаешь. — заметил Фрейгъерд.

Я кинула на него взгляд и неожиданно призналась:

— Может, немного. — сложила я щепоткой ладонь. — Все же это для меня слишком. — обвела я контур тела руками, ощущая приятный шелк шифона цвета индиго.

Он помолчал, а затем сказал:

— Знаешь, иногда жизнь толкает нас в объятья обстоятельств, которые мы осуждаем и не принимаем, но то, как мы себя поведем в этих обстоятельствах и кем выйдем, зависит исключительно от нас.

Я удивленно на него посмотрела, его слова не вязались с тем мнением, которое я сложила о человеке, встретившегося мне в стражьем участке на своем допросе.

— Ты записался в философы? — решила свести его фразу к шутке, царапнувшую что-то в душе.

— Просто говорю правду. — ответил он. А я закусила губу, ожидая, что он скажет «в отличии от тебя» или что-то в этом духе. Но ожидание длилось, а он не сказал фразу, которая бы вновь пнула меня в больное место.

— Пора. — раздался его голос в мыслях, что съедали в глубоком молчании и громком тиканье часов. Я отряхнулась и направилась за ним.

В коридоре мы разошлись в разные стороны. С большим пристрастием меня досмотрели на выходе. Попытались облапать, но фраза о стражах имеет международное значение, которое во всех странах означает одно — неприятности. И зарвавшийся служивый тут же сдулся, страшно оскорбившись. Можно подумать это я ему под доспех решила заглянуть! Мерзавец!

Честно говоря, когда в лицее мне преподавали «культуру одежды и этикета», то я не задумывалась, как резко меняется мнение о человеке, кто он и каковы его принципы в зависимости от тряпок на нем.

— Что-то произошло? — спросил Рейдар в трясущемся экипаже, что резковато заворачивал на поворотах в густых теплых сумерках.

Видимо у меня было такое лицо, что вопрос напрашивался сам собой.

— Как считаешь, если девушка одела рясу она сразу же монахиня? — ехала, наблюдая за факелами на улицах, заменяющие здесь магогни. Потрясающая экономия. И это современный город.

— Думаю, человека рассуживает время и опыт ситуаций. Но в целом, нет, она может просто прикидываться, играя роль. — Рейдар на последней фразе сделал паузу и кинул на меня красноречивый взгляд.

— Меня просто раздражает несправедливость. Если девушка откровенно одета, значит, она сразу продажная девка?

— К тебе кто-то приставал? — внимательно рассматривал мою реакцию дэрн.

Я нервно дернула плечом.

— Не люблю, когда навязывают своё внимание, без моего на то позволения.

Он усмехнулся.

— Издержки роли.

— Наверное. — я разглядывала окно и злилась непонятно на кого. Но страж вряд ли был реальной причиной.

— Эверис, все позади. Расслабься. — откинулся на сиденье дэрн, который, между прочим, весь ужин сидел с кислой миной.

— Может, ты и прав. — без энтузиазма согласилась я, и экипаж наконец остановился.

Сборы были быстрыми, через четверть часа пришли растрепанная Ливана и изрядно помятый Йен с ярким засосом на шее, горевшим пурпурным фонарем. Что ж, хоть кто-то получил удовольствие за весь этот стрессовый вечерок на гольдском хуторке. Чуть позже подвалил неприлично довольный Лисхан, который тоже не испытывал и толики волнения. Что за справедливость? Одна я чувствовала непонятную тревогу и хотелось сорваться на ком-то. Но пока я стоически держала себя в руках.

Решили ехать в ночь, выкупив лошадей у подозрительного вида заводчика на краю города. Отъезжая от теплящегося живыми огнями города, мы все непроизвольно оглядывались, но погоню, слава Стихиям, никто не выслал. Через милю добротная дорога закончилась, загибая налево, а нам следовало идти прямо — в сочные джунгли, что, на удивление приняли чужаков беспрекословно. Я видела диковинную нечисть этих мест, что настороженно следила за «пришельцами» то появляясь, то исчезая в тесных зарослях. Но глазастые «мохнатики» чуяли в нас чужеродную магическую силу, поэтому подходить не решались.

Каменная, не слишком наезженная дорога извилистой дугой уходила в бок, огибая «зеленые» горы. И если первые часы я храбрилась, то в бледно розовом свете не смелых лучей рассвета, когда мы объезжали скалистую гряду с едва мерцающим магическим камнем у подножия, обозначающим первый контур, я обнаружила себя сладко дремлющей сидя прямо в седле.

Очнулась, когда кобылка внезапно отстала и съехала в сторону, мирно жуя подозрительного экзотического вида растение с жирными листьями и светлыми прожилками. Я дернулась,