Сара Блэкли-Картрайт - Красная шапочка Страница 3

Жители Даггорхорна не чувствовали себя защищенными даже в собственных постелях, они сознавали свою уязвимость на каждом шагу, беспомощность — каждую минуту.

Некоторые поверили, что заслужили эти мучения. Должно быть, они когда-то совершили некий неправильный поступок или с ними самими что-то не так.

Валери ежедневно наблюдала за крестьянами, неразлучными со страхом, и сознавала, что отличается от них. Куда больше, чем темноты, приходящей снаружи, она боялась того мрака, что шевелился внутри ее. Но, судя по всему, другие ничего подобного не ощущали. Кроме Питера.

Валери помнила те времена, когда он жил здесь, когда они оба ничего не боялись и были полны беспечной радости. Как же она злилась на крестьян! Ведь это из-за их предрассудков ей пришлось потерять друга.

Тяжелые деревянные ворота были распахнуты настежь. Видневшееся в проеме село издали ничем не отличалось от любого прочего в королевстве. Как и везде, конские копыта вздымают клубы пыли. Как и везде, жители знают друг о дружке всю подноготную. По улицам бродят бездомные голодные собаки: пустое брюхо всегда втянуто, зато ребра выступают так, что шкура кажется полосатой. Дома стоят на сваях, к верандам приставлены лестницы. Из щелей в крышах прорастает мох и сползает но стенам, но никому до этого дела нет.

Сегодня все спешили надежно укрыть скот и домашнюю птицу.

Сегодня ночь Волка. Она бывает в каждое полнолуние, сколько себя помнят жители этого села.

Овец загоняли в хлев и запирали ворота на мощные засовы. Кур прятали в доме, передавая из рук в руки вверх по лестнице; при этом птица так трепыхалась и вытягивала шею, что казалось, вот-вот оторвется голова.

Возле своего дома родители о чем-то зашептались. Вместо того чтобы подняться по лестнице, Сезар и Сьюзет пошли в хлев, расположенный внизу, в тени их жилища. Девочки бежали впереди, им хотелось поздороваться с любимой козочкой. Завидев их, Флора застучала копытцами по хлипким доскам настила, ясные глазки заблестели — она ждала привычного угощения.

— Пора, — проговорил отец.

Он подошел сзади к Валери и Люси, обнял их за плечи.

— Что пора? — спросила Люси.

— Сегодня наша очередь.

Что-то в его позе не понравилось Валери. Что-то непривычное, даже пугающее. Девочка попятилась. Люси протянула к ней руку — она всегда была готова помочь сестре, успокоить, приободрить.

Сезар считал, что с детьми следует говорить откровенно. Он поддернул штанины, опустился перед дочерьми на корточки и пояснил, что в этом месяце их семья должна пожертвовать животное Волку.

— Кур отдать не можем, они нам яйца несут, — добавил он. — Остается коза.

Валери оцепенела, не веря своим ушам. Сраженная горем Люси упала на колени, обняла козочку за шею, что-то зашептала ей на ухо. Животные такое позволяют только детям. Флора боднула ладонь Люси недавно пробившимися рожками, пробуя их на крепость.

Сьюзет грустно посмотрела на козу, затем положила руку на узкое плечо младшей дочери.

— Валери, попрощайся с ней.

Но девочка не могла — что-то ее удерживало.

— Валери? — с мольбой взглянула на сестру Люси.

Валери знала: мать и сестра считают ее бессердечной. Только отец все понял и кивнул ей, когда уходил. Сезар вел Флору за тонкую веревку; козочка раздувала ноздри и щурила глаза, предчувствуя беду. Сдерживая горькие слезы, Валери ненавидела отца за его сочувствие и предательство.

Но Валери была осторожна. Она никому не показывала своих слез.

Мать уложила девочек в постель, но Валери долго лежала без сна. В комнату проникал лунный свет — как будто широкое белое бревно влетело в окно и уперлось в стену.

Она думала. Отец забрал Флору, их бесценную козочку. Валери помнила, как Флора родилась в загоне, как ее мать блеяла от боли, пока Сезар принимал крохотного мокрого детеныша.

Девочка решила, что четвероногую подружку надо выручать.

Люси, тоже оставившая теплую постель, шла следом к лестнице. Они спустились со своего чердака и бесшумно добрались до двери.

— Мы должны кое-что сделать! — торопливо прошептала Валери и поманила за собой сестру.

Но Люси в испуге отшатнулась и замотала головой, безмолвно умоляя остановиться. Валери же знала: нет, сейчас она не сможет поступить как старшая сестра, робко съежившаяся в дверном проеме. Не сможет держаться в стороне и пассивно наблюдать за ходом событий.

Если Люси всегда восхищалась чувством долга Валери, то Валери восхищалась сдержанностью сестры. Так хотелось обнять ее, успокоить: «Не волнуйся, милая, утром все будет хорошо». Вместо этого девочка повернулась, большим пальцем приподняла щеколду и бесшумно опустила. Потом нырнула в холодную тьму.

В ту ночь Даггорхорн выглядел особенно зловеще, подсвеченный яркой луной цвета отбеленной солнцем ракушки. Дома возвышались, как огромные корабли, деревья вздымались в ночное небо, уподобившись мачтам с черными парусами. Еще полчаса назад девочка полагала, что знает родное село как свои пять пальцев. Но теперь Валери впервые самостоятельно вышла на улицу в темное время суток, и ей казалось, что она открывает новый мир.

Чтобы побыстрее добраться до жертвенника, Валери отправилась коротким путем через лес. Она ступала по мху, мягкому, как размоченный в молоке хлеб, обходила грибы, похожие на присыпанные корицей волдыри.

Что-то упругое набросилось из темноты, скользнуло по щеке, как мокрый шелк. Паутина. Ей почудилось, что по всему телу забегали невидимые насекомые. Она провела по лицу рукой, пытаясь стряхнуть липкие тенета, но нити были слишком тонкими, не ухватить.

Над головой висела безжизненная полная луна.

Добравшись до вырубки, Валери пошла осторожнее. От волнения ее даже мутило. Нечто подобное она испытывала, когда чистила на кухне острый нож — одно неверное движение, и брызнет кровь.

Крестьяне вырыли ловчую яму, в дно вбили острые деревянные колья, сверху укрыли дерном. Прежде Валери всегда благополучно миновала западню, но ведь то — днем. Сейчас яма вроде уже позади… а вдруг нет?

Но тут донеслось знакомое блеяние, и впереди показалась Флора — несчастная, всеми покинутая, она бродила по вырубке под мертвенно-белым лунным светом. Завидев девочку, Флора обезумела от радости. Она рвалась с привязи, вставала на дыбы, тянула к спасительнице тонкую шею.

«Я здесь, я здесь!» — хотела крикнуть Валери, но слова застряли в горле.

В темноте кто-то приближался. Не то слово приближался — бешено ломился к девочке сквозь заросли. У Валери отказали ноги, она не могла сдвинуться с места.