Джессика Cимс - Обнаженный медведь Страница 3

И так и не вернулся.

Поскольку Лейф – медведь – перевертыш, у меня возникло предчувствие, что он мог уйти в природу – просто обернуться в медведя и больше не вернуться. Такое отдаленное место как Антарктика помогло бы ему остаться незамеченным долгое время, возможно навсегда.

И тогда я убедила Миккеля, что ему необходимо сделать его последние фото в Антарктике, взяв свою любимую кузину Николину в качестве ассистента. Никого особо не волновало, что я не имела никакого опыта в фотографии, учитывая, что я была высокой, светловолосой и симпатичной. Они просто предположили, что Миккель нанял меня по очевидным причинам.

Тогда мы поехали на базу Мак-Мердо и пока Миккель занимался снимками, я общалась со всеми мужчинами. Я смеялась. Я разговаривала. Я флиртовала. И я задавала кучу вопросов.

Мы пробыли на Мак-Мердо меньше недели, когда один подвыпивший швед признался мне, что однажды он так обкурился, что ему показалось, что он видел медведя гризли на одном из островов. Я похихикала над его историей, спрашивая его не видел ли он леприконов и единорогов после этого, и скрыла свое возбуждение.

Одинокий медведь гризли? Где-то в Антарктике?

Бинго!

Я яростно флиртовала с ним для того чтобы получить больше информации.

Который именно остров? Остров Полумесяца – где находится старая база, на которой кто-либо появлялся раз в несколько лет.

Когда он его видел? Несколько месяцев назад, сказал он мне… и продолжил о том, что это были всего лишь наркотики. Ни один гризли не будет жить так далеко на юге, объяснял он мне снисходительным тоном, и единственными существами, жившими на этом острове, были антарктические пингвины.

Информация шведа была разрозненна, но для меня достаточно, чтобы продолжать поиски, поэтому я объявила Миккелю о своих планах на следующий день – высадиться на остров Полумесяца и разбить там свой лагерь.

Естественно, моему кузену идея не понравилась, но я одержала над ним верх. В основном.

– Это Антарктика, – повторял он мне в тысячный раз, пока мы рассматривали остров на расстоянии. – Тебе нужно разрешение пойти куда-либо, а у нас нет разрешения шариться здесь.

– Это пустынный остров, – сказала я ему. – Просто высади меня, и мы притворимся, что ты не знаешь куда я пошла.

– Это сумасшествие, Нико. Мы все еще можем развернуть корабль.

Я только похлопала его по плечу.

– Мы не можем развернуть корабль. И разрешение мне не нужно. Просто не говори никому, что я там.

– Николина, – сказал он терпеливо. – Ну давай. Будь разумной.

– Я и так разумна.

– Нет, ты просишь меня бросить тебя на отдаленном Антарктическом острове на следующие шесть недель, потому что ты хочешь выследить пропавшего перевертыша и надеешься, что он тебя обрюхатит.

– Ну, когда ты так говоришь об этом…

– Ну давай. У тебя должны быть варианты.

Я спокойно посмотрела на него, мои руки в карманах упрямо сжались в кулаки.

– На следующей неделе или через одну, у меня начнется течка, Миккель. И, только если ты не хочешь стать гордым папашей, это единственный путь, который у меня есть.

Он побледнел, услышав мое предположение:

– Господи, Нико, это грубо.

– Я знаю, что грубо, – сказала я, спокойно рассматривая ледяной остров вдалеке. – Поэтому так и сказала.

Мы были кузенами, но наши семьи так близки, что мы росли больше как брат и сестра, а не как двоюродные родственники. Эта идея была также отвратительна мне, как и ему, но выбора не оставалось.

– Взгляни на ситуацию так. Я – медведь перевертыш. Холод меня не будет волновать. Учитывая, что моя температура сейчас на пару градусов выше из-за течки. Это реально не будет для меня проблемой. Запасов еды мне хватит на два месяца. Там есть заброшенная база. Никто меня не потревожит. И если Лейфа там нет, для меня это будет просто месяц в одиночестве, и я буду вдалеке от кого-либо, на кого может повлиять моя течка.

Бедный Миккель по-прежнему выглядел неубежденным.

Я потянулась и похлопала его по рукаву.

– Я буду в порядке.

Он поежился, скидывая мою руку.

– Только, э-э, не трогай меня. Эти штуки с течкой. Они делают все… странным

Я поморщилась…

– Прости. Все еще забываю.

– Я тоже, – он скорчил рожицу. – Уверена, что будешь в порядке?

– Все будет отлично.

И будет, если Лейф на самом деле на острове Полумесяца. Мои воспоминания о Лейфе были смутными, но я помнила, что он добрым, мечтательный парень. Я помнила, что он любил вырезать фигурки из дерева. Я по-прежнему хранила одну их этих маленьких фигурок, которые он давал мне. Сейчас одна была засунута в мою сумку. Он был художник. Любезный. Дружелюбный.

Вот ирония, потому что я – капризная, напористая и упрямая. Я осознала, что если встречу его здесь, то сделаю все, по-своему.

И если не получится, у меня будут милые одинокие каникулы… с вибратором.

Я вздохнула, глядя на одинокий остров. А если его там нет? Это будет долгий, долгий период течки.

К концу следующего полудня, я стояла на берегу острова Полумесяца, прощально махая рукой Миккелю, пока судно удалялось. Маленький надувной плот, на котором я добралась до берега, был временно припаркован у берега, Миккель напутствовал меня спрятать его на заброшенной базе, чтобы проходящие мимо корабли думали, что место необитаемо.

Если кто-нибудь остановится, у меня было достаточно видео оборудования, поддельное удостоверение от Миккеля, доказывающее что я работаю на него и подтверждало мою историю о съёмке документального фильма о жизни антарктических пингвинов, обитавших на острове.

Наблюдая, как корабль уходит, я терла нос. С моим обонянием перевертыша, я уже пыталась уловить запах другого медведя. К сожалению, я чуяла только пингвинов и пингвинье дерьмо. Моему носу потребуется несколько дней, чтобы привыкнуть к "общим" запахам.

Когда Миккель поднял руку и помахал, я помахала в ответ до тех пор, пока могла его видеть.

И тогда я осталась совершенно одной на дальнем Антарктическом острове. Ага. Я ухватилась за буксировочный трос у носа моего плота и начала тащить его вглубь острова.

Остров Полумесяца – выглядел симпатичным. Также, довольно ветреным. Там были странные пучки сухой травы, торчащей между камнями, и много снега. Много, очень много снега. Но кроме этого он был бескрайний, тихий и пустой. Не было звуков кроме завывания ветра и отдаленного карканья пингвинов. Пляжи были каменистые и холодные, я и не могла учуять других обитателей. Я подняла лицо к ветру пока дважды обходила остров по кругу, но по-прежнему не было признаков кого-либо кроме армии антарктических пингвинов. Там было три длинных постройки, но я избегала их. Я не хотела, чтобы запах других людей загрязнял мои ноздри, не, когда я пыталась найти тонкий аромат одного конкретного перевертыша.