Наталья Павлищева - Тезей и Ариадна. Нить любви Страница 3

– Нет. Я знаю, что он в восьмой день гекатомбиона придет в Афины и Эгей признает в нем сына по мечу и сандалиям.

– А дальше?

Мать снова уставилась в лицо Меда темным взглядом.

– Кем бы ни стал Тезей, ты станешь царем огромных земель на Востоке, столь больших и богатых, что Афины в сравнении с ними рыбацкая деревушка. А Тезей. ему многое предстоит, но нас это не коснется.

– Скажи, почему, зная, что должно произойти, ты все же пытаешься изменить будущее? Не лучше ли подчиниться судьбе, чтобы мойры не перестали плести нить твоей жизни?

Медея усмехнулась:

– Это афиняне верят в обязательность подчинения воли мойр. Мои боги более терпимы и предлагают выбор. Ты можешь изменить свою судьбу, если что-то сделаешь или не сделаешь. Если бы ты убил Тезея, то стал бы царем Афин. Но ты не сделал этого, потому вернешься со мной в Колхиду и станешь царем огромного царства вокруг нее.

– Мы уходим немедленно? – подозрительно прищурился Мед.

Медея усмехнулась:

– Не-ет… я сначала сделаю еще одну попытку лишить Эгея наследника. Причем сделает он это собственными руками. Отказавшись от тебя как от сына, он лишится и сына, рожденного Эфрой. Пусть Афины достаются Палланту, он более заслужил это.

– Но Тезея невозможно убить, – сделал последнюю попытку остановить мать Мед.

– Он смертен.

– А если они убьют тебя?!

– … а я бессмертна.

Мед усомнился:

– Ты?

– Да, Гера даровала мне бессмертие за то, что я не ответила на любовь Зевса.

– Я мог быть сыном Зевса? – почти с придыханием поинтересовался Мед.

– Ты слышал хоть об одном счастливом сыне Зевса? Всех их преследует ревнивая Гера. Да и зачем тебе? Повторяю: ты будешь сильным царем, но не здесь.

– Надеешься, что Гера поможет тебе уничтожить Тезея?

– Это сделает сам Эгей.

Медея сделала знак, что не желает продолжать разговор. Сын встал, произнес «хайре!» в знак прощания и отправился к себе – смывать дорожную пыль.

Все произошло, как предсказывала Медея.

Тезей пришел в Афины в восьмой день гекатомбиона, Эгей сначала не узнал сына и, настроенный Медеей против опасно сильного незнакомца, едва не отравил его, лично подав чашу с вином. Но задуманное Медеей не удалось в одном: отец увидел меч сына и понял, кто перед ним. Чаша с ядом отлетела в сторону, а самой волшебнице пришлось поспешно скрываться.

Медея недаром предупреждала сына о готовности к побегу, догнать их с Медом не сумели, да и как догонишь солнечную колесницу, запряженную драконами? Спасение, как обычно, было послано дедом Медеи богом Гелиосом, а тех воинов-афинян, что все же рискнули послать стрелы в беглецов, спалило пламя из пастей драконов.

Волшебница все предсказала верно: они с Медом вернулись в Колхиду, где власть захватил, убив царя Ээта, его собственный брат Перс, расправились с Персом и стали царствовать, все расширяя и расширяя владения.

Но, даже находясь так далеко, Медея не забыла о Тезее, рождение которого сорвало ее планы в Афинах. Лично перед ней Тезей не был виноват ни в чем, но самим своим существованием нарушил планы волшебницы, а бессмертные такого не прощают.

Я – сын Эгея!

Тезей уже третий месяц жил во дворце царя Эгея.

Дворцом дом афинского царя можно было назвать с большой натяжкой. И Афины еще невелики, и дворца у них пока не было, скорее большой дом за укрепленной стеной, куда в случае необходимости могло собраться и собиралось все население города.

Но ни Тезея, ни самого Эгея, ни афинян это не смущало. Расцвет их прекрасного города был еще впереди, люди словно чувствовали это, не торопились с большими постройками, не возводили роскошные храмы, не ставили стройные колонны из белого мрамора. Они всему еще только учились, и строительство больших зданий не являлось первоочередной задачей.

Тезей и у деда в Трезене не видел огромных дворцов, он понимал, что все впереди. Слишком много вокруг врагов и завистников, сначала надо показать свою силу, иначе строить бесполезно, иначе построенные дворцы поспешат захватить и разорить. Богатство всегда привлекает тех, кто может на него покуситься.

Недаром на Пелопоннесе самые богатые Златообильные Микены, где громада крепости высится над округой, – сколько ни пытайся, не захватишь. Афинам до этого пока далековато, крепости нет, богатства тоже.

– Все впереди, все впереди… – твердил отец, и Тезей с ним соглашался.

Но соглашался не во всем.

Эгей все сокрушался о побеге на Крит Дедала, неутомимого изобретателя, прекрасного зодчего и скульптора.

– Вот если бы Дедал был здесь.

Умелый Дедал, конечно, хорошо, но не мог один Дедал изменить Афины, для этого нужны усилия тысяч людей.

– Ты левша? – удивился Эгей, наблюдая, как его новоявленный сын мечет копье левой рукой.

– Нет, но дед всегда говорил, что умение одинаково ловко и сильно биться обеими руками никогда не помешает. Я тренирую левую руку, чтобы уметь делать все одинаково хорошо двумя руками.

Эгей подал Тезею два копья:

– Ты можешь поразить цель двумя руками сразу?

Вместо ответа Тезей сделал резкое движение всем корпусом, и два наконечника вонзились в центр мишени почти рядом.

– Впечатляет… – пробурчал Эгей, но сын возразил ему:

– Нет, левая пока слабей.

Словно подтверждая его слова, копье, выпущенное левой рукой, упало на землю, поскольку воткнулось в мишень неглубоко.

Отец с сыном рассмеялись.

– Но у меня к тебе важный разговор. Пройдемся.

Некоторое время шли молча, потом Эгей вздохнул:

– Ты знаешь, что нас четыре брата – я, Паллант, Нис и Лик. После победы над захватившими власть Метионидами Аттика была разделена между нами на четыре части. – Было видно, что ему тяжело и неприятно говорить о противостоянии между братьями. – Паллантиды же метят захватить всю Аттику. Племянники высмеивали меня за отсутствие сыновей.

– Но ведь у тебя есть сын!

– Да, именно это теперь злит их больше всего. У меня есть наследник, который станет царем в Афинах после меня. А Паллантиды так рассчитывали поделить Афинское царство между собой! Тезей, нам стоит ждать с их стороны нападения, а крепостные стены Афин не столь сильны, чтобы выдержать долгую осаду..

– Значит, встретить их нужно вне крепостных стен, – согласился сын.

Тезей понимал, к чему все эти разговоры, отец постепенно передавал бразды правления царством в руки сына. Тот хотя и совсем юный, но вполне мог стать защитником царства, с появлением в городе царского сына, совершившего столько подвигов по пути от Трезена в Афины и снискавшего себе славу неукротимого и справедливого, афиняне воспрянули духом. Паллантидам их не одолеть!