Соня Сэнь - Химеры Апокалипсиса Страница 3

Мысли мои вернулись к Моргану Фэйру, частному детективу, с которым так странно столкнула меня судьба. И надо же было именно в тот момент убийце швырнуть жертву под поезд! Какое совпадение… Интересно, моему английскому знакомцу известны подробности происшествия? И почему смерть адвоката его так заинтересовала — ишь, как прытко кинулся к телу! Быть может, он расследует эти загадочные смерти? Но зачем? По собственной инициативе или по чьему-то заказу? Но кому это может быть нужно, ведь дело ведет полиция? В общем, вопросов было явно больше, чем ответов.

Надо будет расспросить Тихорецкого о деталях, он же делает фотографии для одной легкомысленной газетенки, гоняющейся за дешевыми сенсациями. Быть может, ему удалось заснять что-нибудь интересное относительно этого дела.

Пару минут я пребывала в колебаниях, но кошачье любопытство победило, и я, скрепя сердце, набрала на панели видеофона номер, указанный на визитке англичанина. Мне ответил автоответчик, а экран включил нейтральную картинку багряного осеннего леса. Разочарованная, я не последовала убедительной просьбе оставить для детектива сообщение и отключила связь. После великий детектив просмотрит запись и посмеется над глупым выражением моего лица, недовольно подумала я. Пожалуй, надо прогуляться. Обычно интуиция меня не подводила, а сейчас она говорила — нет, просто вопила! — что та наша встреча с загадочным мистером Фэйром была не последней. Что ж, проверим.

Я наскоро влезла в свой любимый растянутый свитер с широким воротом, зеленый, грубой вязки, джинсовое линялое мини и замшевые сапожки, небрежно взбила перед зеркалом короткие вихры. Сгребла в охапку рассыпанные по столу яркие браслеты, нацепила на запястья. В уши вдела пару расписных колец. То, что надо, чтобы разбавить унылый серый фон лондонских улиц.

Сбежав по узкой лестнице в кухню, я насыпала корма Клео (моей любимице, лысой кошке-сфинксу, которую Тихорецкий называл гремлином), накинула теплое пальто-френч, обвязалась шарфом, взяла сумку, зонт и вышла из дома. Дождик продолжал накрапывать, так что зонт оказался кстати.

Шуберри Стрит, улицу, на которой стоял наш домик, отстроили заново, хоть и не до конца — средств не хватило или руки не дошли. Но с транспортом повезло — метро, разрушенное метеоритом, провели заново как раз до станции Ист Хэм, ближайшей к нам. Дальше тянулись унылые пустоши да нагромождения обломков, мусорных свалок и трущоб, в которых ютились совершенные отбросы общества. Туда ходили только автобусы, да и то с промежутками в несколько часов.

До Бейкер Стрит (воистину, улица сыщиков!) я добралась без пересадок, лишь однажды сверившись с картой метро — бывала там и раньше. У выхода из здания метро замешкалась, засовывая зонт в сумку, и неожиданно столкнулась с торопящимся навстречу человеком. Я едва не упала, ушиблась плечом о стену и тихо выругалась по-русски.

— На ловца и зверь бежит, — насмешливо поприветствовал меня Морган Фэйр, все такой же элегантный и возмутительно красивый. — Какими судьбами, мисс…

Он сделал выжидающую паузу, и я буркнула:

— Ангелина. Ангелина Боголюбова.

— Энджелинэ, — переиначил он мое имя на английский лад. — Чудесное имя. Как раз под вашу ангельскую внешность. Я буду звать вас Энджи, можно? — и, не дожидаясь ответа, деликатно подхватил меня под локоть. — Идемте, по пути поговорим, я тороплюсь. Вы ведь ко мне ехали, не так ли?

— К вам. — неохотно призналась я. — У меня есть вопросы…

— У меня тоже. Ага, вот и наш поезд.

— А куда мы едем? — спросила я, слегка ошеломленная скоростью развития событий. Мы присели на угловой диванчик, причем Морган по-джентельменски отобрал у меня мокрую сумку и положил ее себе на колени.

— Вы русская? — спросил он, по привычке игнорируя мой вопрос.

Я немедленно набычилась:

— Вы не ответили!

— Ну, хорошо. В деле об 'ангелах Апокалипсиса' обнаружились новые факты. Видите ли, Энджи, я вожу дружбу со многими полицейскими, в частности с инспектором Квиком. Он позвонил мне и сообщил, что человек, предположительно причастный к убийству, час назад покончил с собой.

— Так вы все-таки расследуете это дело?

— Да. Меня никто не нанимал, но для меня это, так сказать, дело чести. Я был знаком с Элизабет.

— Элизабет?

— Элизабет Лорвуд. Она, конечно, не была ангелом и особой богобоязненностью не отличалась, но смерти такой не заслужила. А вам-то почему это интересно?

— А я вообще любопытная. Если я вам мешаю…

— Нет, пока нет. — он улыбнулся. — Я никогда не против компании хорошенькой девушки. Я возьму вас с собой, но взамен приглашу на чашечку кофе и мы познакомимся поближе. О'кей?

— Угу. — буркнула я, подумав. — Означает ли это, что я могу называть тебя 'Морган', раз уж ты называешь меня 'Энджи'?

— Конечно.

— Отлично. Тогда поехали. А почему, кстати, ты ездишь на метро? Неужели детективы сейчас так мало зарабатывают?

— О, мне так просто удобнее. Пока поймаешь этот кэб, драгоценное время будет упущено. Да и пробки…

— И взрывов ты тоже не боишься?

— Ведь ты не боишься, как я погляжу. А я — мужчина, как-никак.

Я фыркнула.

— Я догадалась. Так какая остановка нам нужна?

— Нортвик Парк. Это недалеко.

Мы действительно быстро доехали. На эскалатор нас буквально внесла куда-то торопившаяся ватага пестроволосых тинэйджеров, и мы с Морганом невольно прижались друг к другу. Едва я слегка коснулась плечом его груди, как внутренности словно кипятком обдало. У меня, в общем-то, всегда было холодное сердце, с трудом привязывавшееся не то что к мужчинам, но к людям вообще, поэтому реакция собственного тела на близость англичанина меня просто ошарашила. Я смутилась. А когда я смущаюсь или испытываю страх, то начинаю злиться и дерзить без причины. Вот и тогда, я немедленно надулась и демонстративно отодвинулась от спутника подальше, насколько позволяла напиравшая сзади толпа. Что еще больше меня уязвляло, так это полнейшее равнодушие сыщика к моему диковатому поведению. И уж конечно, сильнее всего злилась я на себя саму — за то, что как ни выискивала в Моргане недостатков и отталкивающих черт, придраться было абсолютно не к чему. Вежливый, сдержанный, привлекательный, — к тому же, настоящий джентльмен, словно 'вырванный' из викторианской эпохи. Он мне нравился, следовало это признать. Что ж, с собой можно было не лукавить, но уж скорее я язык проглочу, чем признаюсь в этом объекту моей симпатии. Морган улыбнулся, перехватив мой пристальный взгляд, и я буркнула:

— Смотри, как бы тебе карманы не обчистили. Тут это плевое дело…