Королева и волкодлак (СИ) - Рябинина Татьяна Страница 3

Мне всегда хотелось узнать, кем он был раньше и как стал фамильяром, но спросить не решалась. А Лэрга на мой вопрос только покачала головой:

— Он расскажет тебе сам, Ресс, если захочет. Я — не могу. Точно так же, как не могу рассказать ему о тебе. Хотя, думаю, он и так догадывается, кто ты.

Даже если Митрис догадывался, виду не подавал. Лиса Иресса, а об остальном помолчим. Я сама попросила Лэргу придумать мне какое-то другое имя. Не только для того, чтобы сохранить мою тайну. Янта — это было напоминание о прежней жизни. Конечно, я при всем желании не смогла бы ничего забыть, но имя — как постоянный укол отравленной иглой.

Ну а что касается Митриса, я думала, раньше он, скорее всего, был магом. Лэрга говорила, что, помимо самоубийц, в Хранилище неприкаянных душ попадают души проклятых, а еще ведьм и магов.

«Но почему? — удивилась я. — Разве их вина, что они родились такими?»

— Это не наказание. Души потому и неприкаянные, что ни в раю, ни в аду им нет места. Когда все времена и все миры подойдут к своему концу, тогда появится что-то иное — для всех. Другой мир, другое время. А до тех пор каждая неприкаянная душа остается в Хранилище. И ты туда вернешься, Ресс, и я составлю тебе компанию. Хотя мы не сможем разговаривать. Ты уже знаешь, там души находятся наедине со своими мыслями.

«А еще фамильяры могут разговаривать с магическими тварями, — Митрис поднял крыло и почесал под ним клювом. — С единорогами, например. Или с драконами. Но их уже давно всех истребили. Если и есть где-то, то прячутся и к людям не выходят. Ах, да, еще с оборотнями. С волкодлаками и лисовинами. Они вроде как обычные люди, но в новолуние и полнолуние превращаются в зверей. Не по своей воле, конечно. Обычно на них какое-то заклятье».

«А заклятье накладывают ведьмы?»

«Ну а кто ж еще? Ведьмы или маги. Хотя магов почему-то рождается намного меньше. И в триаде только ведьмы. Маги на подручных должностях. Но вот, к примеру, Хранителем неприкаянных душ может быть только маг, не ведьма. А еще… — тут Митрис оглянулся по сторонам, словно кто-то мог нас подслушать. — В Хранилище есть особые души — те, что между небом и землей. Они неприкосновенны, их нельзя использовать для фамильяров, поскольку такая душа еще может вернуться в тело, если точка равновесия сдвинется к жизни. А если ведьма заберет точку себе, то сможет распоряжаться жизнью и смертью этого человека, даже если тело находится в другом мире».

Я слушала его, приоткрыв пасть. Язык свесился — и на него тут же села муха, которую я машинально поймала и проглотила.

— Ресс, боюсь одной мухи тебе на обед будет маловато, — услышала я за спиной насмешливый голос Лэрги. — Поторопитесь, Леста уже приготовила вам еду.

Подойдя к ней, я потерлась о ее колени. Она погладила меня по загривку и присела на корточки.

— Послушай, сегодня вечером приедет Арнис. Мне кажется, или ты и не слишком рада его видеть?

«Я не знаю, Лэрга…»

Я и правда не знала. Скучала по сыну, но когда он приходил, становилось так тоскливо. Я не могла обнять его, поговорить с ним. Он даже не догадывался, что мать рядом. Конечно, Лэрга сказала бы ему, но я запретила. Никто не должен был знать, что королева Янта теперь лисица-фамильяр. Да и Арниса это знание вряд ли обрадовало бы.

Впрочем, было кое-что еще. Даже не то, что сын так быстро забыл обо мне. Лэрга иногда упоминала меня в разговорах с ним, но он ни разу не сказал, что скучает, что ему не хватает матери. Мы и раньше не были особо близки. Странно, если бы что-то изменилось после моей смерти. Но мне было больно оттого, каким он стал за эти три года.

Высокомерный, надменный, Арнис даже на Лэргу посматривал свысока, хотя и знал, что та — знатная дама и Верховная ведьма — согласилась стать кормилицей лишь по моей горячей просьбе, чтобы защитить его от темных чар. Дамы из высшего сословия в Энигерне не кормили детей сами, приглашали крестьянок или небогатых горожанок. Только в Дегаре, дальней отсталой провинции, некоторые знатные женщины обходились своими силами, что всегда было предметом насмешек для остальной страны. Но это Дегара, там женщин даже не записывали в метрические книги. Хотя… если бы я сама кормила своего ребенка, сама его воспитывала, может, он и не вырос бы таким?

Что толку гадать? Все равно ведь уже ничего не изменишь.

Арнис любил поговорить, особенно о себе самом. Он приехал к позднему ужину, и они с Лэргой засиделись за полночь. Я лежала на ковре, свернувшись клубком и прикрыв морду хвостом, поглядывала из-под него и слушала.

— Тебе пора бы уже выбрать невесту, Арнис, — дотянувшись через стол, Лэрга пригладила непослушные волосы над его лбом. — Илана пропала и вряд ли вернется. Ниора замужем. Неужели тебе никто больше не нравится?

— Не смеши, Лэрга, — он поморщился и закинул в рот кусочек засахаренного фрукта. — Зачем? Если бы хотел, уже женился бы. На той же самой Ниоре. Но я не хочу. Да и «золотая пятерка» еще не закончилась. Успею.

Арнису уже исполнилось двадцать восемь, а браки в Энигерне обычно заключали между двадцатью пятью и тридцатью годами, это время называли «золотой пятеркой». Раньше двадцати пяти женились и выходили замуж только по причине беременности, но это вызывало всеобщие насмешки. Считалось, что молодость — время, чтобы присмотреться и выбрать себе пару на всю оставшуюся жизнь. Ведь расторгнуть брак можно было лишь по причине доказанной супружеской измены. Или в том случае, если кто-то из супругов покушался на жизнь другого. В высших кругах, а при дворе особенно, нравы царили весьма вольные. Да, измены — если, конечно, речь не шла о короле! — порицались, но добрачные связи никого не смущали. Невеста-девственница — это было редкостью почище единорога.

Впрочем, поздно браки заключали лишь в высшем сословии, в низшем, наоборот, старались обзавестись семьей до двадцати лет, чтобы родить побольше детей. Жизнь и здоровье знати оберегала магия, а наличие нескольких наследников в семье зачастую приводило к зависти и вражде, а то и к чему-нибудь похуже. Именно поэтому в знатных семьях редко бывало больше одного или двоих детей. Обычно, если первым рождался сын, супруги старались ограничивать себя в близости. По крайней мере, слова «опасные дни» были пугалом для любого мужа.

Арнис ничем не отличался от своих знатных сверстников. Он и его ближайшие друзья: сын Лэрги Олин и Артариус Магден, сын хранителя королевской печати, — перебрали, наверно, всех девушек из числа придворных. Арнис с восемнадцати лет был помолвлен с принцессой Иланой из Верениса, но это его не останавливало. Он был красив и нравился женщинам, хотя приходилось признать, что друзья превосходили его и умом, и обаянием.

Когда-то давно Энигерна была всего лишь одним из небольших королевств, ничем не выдающимся. Но с помощью магии тогдашний король смог захватить все прочие одно за другим и объединить их под своей властью. Теперь они были провинциями, каждая со своим правителем, подчиняющимся королю. И хотя правители эти давно утратили право называться королями и королевами, их дети по традиции именовались принцами и принцессами. Вот с такой принцессой из провинции Веренис и был помолвлен Арнис.

Два года назад девушка пропала из дворца своего отца, и с тех пор ее никто больше не видел. Кто-то говорил, что ее похитил дракон, другие утверждали, будто она сбежала с конюхом. Но Лэрга подозревала, что и в этом замешана магия. Возможно, кто-то из ведьм, зная, что Арниса хранит сила Верховной, просто устранил соперницу. Такое случалось и прежде — люди исчезали бесследно. Некоторых находили, но они не помнили ничего из своей прошлой жизни. Может быть, и Илана жила где-нибудь под властью темных чар.

Арнис даже не пытался притвориться, что огорчен. К тому времени он уже был влюблен в Ниору Арбридж, дочь начальника королевской гвардии. Об этом я узнала от Лэрги. Все думали, дело идет к свадьбе, но что-то вдруг разладилось. Девушка была безутешна, и, пока она не наделала глупостей, родители постарались побыстрее выдать ее замуж.