Как (не) стать избранницей драконьего принца - Анжела Кристова Страница 3

— Да, и почему это? — решаю уточнить что можно.

— Потому что Александрина, вы отправляетесь в дорогу, а в дороге, знаете, неудобно спать.

— Я? — задаю вопрос и в себя тычу пальцем. Вдруг и не мне все это говорит? — Меня, кстати, звать Александра, вы ошиблись!

— Хым, — кряхтит из-под маски неизвестный рот. — Остаточные воспоминания помогут в новом мире, но ротик лучше держать об этом на замке.

Имя, имя… Да я точно помню все, звать меня Александра Сытникова, лет мне восемнадцать… Но сейчас меня не это беспокоит. Неизвестный мне сказал, что я должна оправиться в дорогу. Вот интересно мне зачем?

И тут на все мои вопросы, не озвученные вслух, этот, этот… затрудняюсь, как его назвать и вообще, где я?! Ответил:

— Звать вас отныне только так — Александрина. Полное ваше имя: Александрина рест Моринор, младшая и единственная из выживших дочерей лорда Кердониса рест Моринора. Отправляетесь вы в Академию драконов, будете науки постигать. А в попутчиках у вас будет охрана лорда, а еще к вам приставлен мантикор.

— Кто?!

— Один неудачник, — поясняет неизвестный. И как отвечая на мой новый и не высказанный вслух вопрос: — Как мое имя, вам знать не нужно, как и запоминать мое лицо. Так вы дольше проживете, дорогая ведьма!

— Ведьма? Я?!

— Об этом вам лучше тоже помалкивать. И назад, увы, — тут неизвестный развел руками, — не попасть. Хочешь знать, что стало с твоим телом?

— Телом, — сглатываю ком и киваю: — да.

— Смотри, — неизвестный проводит перед моим лицом рукой, и все заволакивает серой дымкой.

Как в замедленном кино без звука вижу город, лужу, снег, сидящего на куче черного кота. Ну вот точно показалось! Это был обыкновенный черный кот!

И тут к нам с дороги вылетает грузовик и давит — меня, кота…

«Нет, не так все было…», — понимаю, что я точно помню как все было наяву…, но ведь не до конца все помню. Помню, как коснулась и… и, что потом со мной произошло?

— Что, что это было, — запинаясь, задаю вопрос, когда беззвучная видео картинка исчезает.

— Это твоя смерть, Александрина. Теперь ты в новом мире, в новом теле, и у тебя, как и у всех живущих своя роль.

Роль мне не важна. Хочу домой!

— Хочу домой, — вздыхаю.

— Хочешь домой?

— Да, если можно, поскорее. — Понимаю, что надо поскорее заканчивать весь этот непонятный балаган. — Где я? — в который раз пытаюсь выяснить вопрос.

— Когда выполнишь задание, верну, — смеется он, и добавляет: — если захочешь…

Странно все, какой-то чувствуется тут подвох, но я молчу. Спрашиваю осторожно:

— А если не выполню, то что?

— Тогда умрешь по настоящему, душа покинет тело, кстати, симпатичное, — смеется гад.

— Вы кто?!

В ответ молчание.

— Кто там второй? Где я очнулась?!

— В своем родовом поместье, Александрина! На самом деле ты нас очень обяжешь, если исполнишь свою роль и перестанешь истерить.

И он садится боком на кровать, протягивает ко мне руку и берет за подбородок, я вижу его взгляд. Душа панически сигает в пятки, те начинают чесаться, ну а я орать. Рука холодная!!!

— Красивая! — смеется, изучает меня, мое лицо и то, что не скрывает одеяло.

— Мама…

— Мать твоя мертва, но жив отец. И сейчас ты с ним поговоришь перед дорогой.

— Нет! Я не хочу! Моя семья жива! Я вам не верю…

— Ты умерла, перенеслась и твоя душа вселилась в это тело, — неизвестный тыкнул пальцем в мою грудь.

После отодвинулся и встал с кровати.

— Так…, — заторопилась я. Откинула прочь одеяло, слезла с высоченной кровати и стала босыми ступням на холодный, нет! Леденющий пол.

— Ой! А почему тут так холодно? — вздрогнула, поджимая пальцы. И на себя уставилась. На мне одет был… саван. Белая рубаха от горда и до самых пят. Рукава длиннее рук, свисают вниз на пол ладони.

— Боже, — вздохнула. — Что на мне?!

— Верно, угадала, это саван. Для погребения, но вызвали меня…

Тут нужно передохнуть головушке и мыслям, иначе, как душа, сбегут подальше.

Я кивнула, вроде соглашаясь с очевидным. Вытянула руку в упреждающем жесте держатся от меня подальше. Дайте мне посмотреть, где я.

Камень под ногами, холод лютый, свет мерцающих огней в каких-то несуразных подсвечниках на стенах. Но главное — это холод. Начинаю внимательно разглядывать себя, и тут раздается новый голос:

— Вы очнулись, леди! Вернее, скажем так, вас оживили. И да, не смотрите на трупные пятна на руках — это иллюзия. Через некоторое время все придет в норму. На самом деле вы — красавица! Подойдите, встаньте, вот сюда.

В комнате со мной двое. Второй такой же закутанный в темные одежды человек, он ко мне подходит, протягивает руку.

Я в нее вцепляюсь как утопающий в соломинку, так как понимаю — теплая она! Потянула на себя в угасающей надежде, наконец, очнуться и… согреться. Зубы вон уже стучат… Второй дядька оказался очень сильным, рослым: не я его сграбастала, а он меня. Дернул, и я словно на шарнирах проехалась по полу до зеркала.

Глянула в него и чуть провыла, прикусив губу. Какой кошмар! Из кривого зеркала на меняя смотрело бледное подобие меня: взлохмаченные волосы, глаза зеленые, больные, впалые веки, потухший взгляд и синяки, ужасные на всем открытом взору теле! Такие страшные… Ой, боже, — простонала я, — вот это пятна!

— Тут нет Бога, Александрина. Тут есть демоны, черти — их прислужники и да, драконья есть земля.

— Черти? — это мне знакомо…

Глава 3. Дорогой папа и драконье ложе

— Милочка! Доченька! Пришла в себя!

— Отойдите!

Поверить в то, что уродец, пытающийся облобызать мою руку, папа не могу. У папы странный облик, папа — карлик. С уродливым большим горбом, с кривыми ручками, с глазами — такими мутными, что невозможно рассмотреть в них ничего. Этот «папа» не похож на моего отца! Он пахнет плохо!

— Не дышите, — в отчаянии прошу и пробую оттолкнуть протянутую руку.

— Александрина! Прими длань родителя, — как рявкнет рядом непонятно кто.

Чуть не лишаюсь чувств от грозного приказа.

— Нет, — трясу головой, — это невозможно, — и вновь рыдаю. — Это не может быть моим отцом, — тычу пальцем на карлика.

— Лорд рест Моринор, давайте выйдем, — отдает приказание все тот же непонятный, замотанный до самых глаз в темные одежды монстр. Вот точно монстр!

— Я умерла, я в ад попала, — рыдаю.

Никто меня не пробует унять. Все ушли. Проходит верно, час не меньше и я, нарыдавшись, засыпаю. Как была одета в непонятно что, так и валюсь на непонятное чего.