Попаданка в разводе. С детьми (СИ) - Милена Кушкина Страница 3

Антонио приближался. Его лицо раскраснелось, зрачки расширились. Он напоминал свирепого кабана, который пыхтит, взбивает копытом землю и вот-вот бросится на противника.

Я смотрела на него, замерев от ужаса.

Простой работяга, рукава несвежей рубашки закатаны до локтя, обнажая сильные руки. На щеках трехдневная щетина. Когда-то этот человек был вполне приятным и мужественным. Но сейчас его лицо было искажено злобой.

– Не смей говорить плохо про мою мать! – зарычал он. – Святая женщина! И вынуждена возиться с такой неженкой и неумехой! Говорила же она мне, чтобы брал в жены деревенскую. Она бы и по хозяйству управлялась, и матери не перечила, и сына бы мне родила!

Да этот мерзавец не испытывал ни малейшего чувства вины по поводу того, что сотворил с женой накануне! А, возможно, даже, жалел, что не добил. Ведь тогда мамочка смогла бы скорее подыскать ему новую.

Что ж, бежать мне некуда. Если ударит, то на ногах я не устою. Да и сил в этом изможденном теле почти не осталось.

Поэтому я стояла на месте, с достоинством глядя в глаза этому зверю. В какой-то момент даже понадеялась, что один удачный удар, и мое недолгое пребывание в этом мире закончится. Ко всеобщей радости.

– Мама! – взвизгнула, как дикий щенок, и бросилась на мужчину чумазая малышка.

Никто не ожидал такой отваги от маленькой девочки. Но она вцепилась в руку, которую Антонио уже начал отводить назад для удара. А потом она укусила его.

Эта маленькая девочка — единственный человек, который будет оплакивать мою преждевременную кончину.

Мужчина рычал, сыпал ругательствами и пытался стряхнуть с себя ребенка. Но девочка вцепилась мертвой хваткой. Воя от боли, громила пытался левой рукой дотянуться до малышки.

Наконец, ему это удалось. Ухватив за ворот грязного платьица, он оторвал девочку от себя и швырнул в угол. Малышка шлепнулась и тихонько заскулила, забившись в угол. Мужчина повернулся и пошел в ее сторону, намереваясь проучить за дерзость.

А дальше я действовала на каких-то инстинктах. Явно, не моих.

В груди разгорелся огонь. Ярость придала мне поистине нечеловеческие силы.

Не задумываясь о последствиях, я шагнула вперед и встала между этим чудовищем, которое не могло больше называться мужчиной, и своей дочерью.

В этот миг я отчетливо ощущала, что это мой ребенок, за которого я порву любого. И неважно, насколько сильным будет противник.

– Не смей! Трогать! Мою дочь! – чеканила я каждое слово.

Вид мой был настолько решительным, что Антонио на мгновение остановился и посмотрел на меня удивленно. Казалось, он впервые увидел свою жену.

Но уже в следующую секунду злоба снова захлестнула его, и он сделал еще шаг по направлению к девочке, намереваясь отодвинуть меня.

Собрав все силы, я не дала ему это сделать и толкнула так, что он сам отлетел к противоположной стене, больно ударившись о шкаф. И откуда только что взялось?!

Мужчина потер ушибленное плечо и как-то по-детски надул губы. Он явно не ожидал, что жена может дать отпор.

– С матерью не ругайся, а то зашибу, – уже спокойнее сказал он и вышел из комнаты.

А я бросилась к девочке, все еще лежащей на полу, с четким осознанием, что я убью любого, кто посмеет сделать ей больно.

К счастью, малютка была в порядке, но сильно напугана. Она даже плакать не могла, лишь тихонько поскуливала. Я целовала ее везде, докуда могла дотянуться. А ведь я даже имени ее не знала.

Но я чувствовала, что это моя дочь, которую я обрела только в другом мире. И больше я никогда не дам ее в обиду.

Первым делом стоило сориентироваться в доме и найти комнату девочки. Оставлять ее в супружеской спальне было просто небезопасно. Но как ненавязчиво выяснить, куда идти?

– Малышка, давай мы тебя причешем и сделаем красиво, – я чмокнула девочку в макушку, та моментально оживилась.

– А пойдем ко мне в комнату, и ты мне будешь говорить, что я твоя принцесса? – обрадовалась девочка, – Как раньше.

Вложив свою маленькую ладошку мне в руку, она потянула за собой.

Мы прошли большую комнату, служившую кухней, и свернули в темный коридорчик. Здесь, среди инвентаря, огромных тыкв и корзин с овощами пряталась грубо сколоченная лестница, ведущая наверх.

Я с опаской проследовала за девочкой, осторожно ступая по скрипучим доскам. Под самой крышей обнаружилась покосившаяся дверь, которая никогда не видела краски. А на ней висела некогда яркая табличка, в форме облака, украшенного нарисованными цветами с надписью “Амалия”. Видимо, это и было имя моей дочери.

Я прочитала его, едва шевеля губами. Красивое имя. И очень подходило моей красавице.

Табличка выцвела от времени, а если приглядеться, то на ней можно было разглядеть нацарапанные чем-то острым ругательства. Но даже в таком виде она сильно контрастировала с окружающей обстановкой и резко выделялась на фоне обшарпанных закопченных стен.

Видимо, раньше эта надпись украшала какую-то другую дверь.

Внутри комната оказалась совсем крошечной. Низкий потолок не позволял мне разогнуться в полный рост, а маленькое мутное окошко не давало достаточно света, чтобы как следует рассмотреть обстановку.

Вместо кровати на пол был брошен тонкий матрас. Вместо столика - покосившийся табурет. В углу небольшой ящик, в котором было сложено все нехитрое имущество девочки: пара лент, расческа, зеркало с трещиной и кукла в засаленном платье.

Да у меня кошка в прошлой жизни имела больше имущества! А тут ребенок обитает на чердаке в каких-то нечеловеческих условиях.

Но девочку ничего не смущало, она плюхнулась на матрас и радостно протянула мне ленты и расческу.

– Сделай мне такую прическу, какую ты делала, когда папа был жив, – сказала она мечтательно.

Я присела рядом и стала распутывать непослушные прядки. Глаза намокли от непрошенных слез.

“Когда папа был жив”. Так вот почему мы оказались в таких ужасных условиях, а мой муж так относится к ребенку. Да и понятно, почему дети так отличаются. Видимо, те двое его, а Амалия — моя.

Вот и живу теперь в доме мужа на правах хуже, чем у служанки. Лишь бы у нас с дочерью была крыша над головой и кусок хлеба к обеду.

Мои пальцы неумело собрали прическу, уложив косы кольцами вокруг головы девочки. Только закончив, я подумала, что это могло быть совсем не то, чего она хотела.

Но Амалия осталась довольна. Даже румянец на щеках появился.

– Спасибо, мамочка, я теперь снова как принцесса! – обрадовалась она,