Рыжий и черный - Татьяна Лаас Страница 3

Андре заставила себя повернуться к принцу:

— И вам доброй ночи, ваше высочество…

Рука Анри так и висела в воздухе. Андре дернула уголком рта и все же пожала его руку:

— Только из-за брата.

— Я так и понял, — откланялся Анри и пошел прочь — распорядитель зала тут же кинулся к нему, указывая дорогу в закрытый кабинет.

Грег тяжело опустился на стул, который перед этим занимал Анри:

— Леры, простите за опоздание.

Андре, провожая принца тяжелым взглядом, пробурчала:

— И вот как ему это удается?! Всего пара жестов… И я чувствую себя сволочью, когда все как раз наоборот!

Элизабет бесцветным голосом сказала:

— Их этому учат с пеленок: оборачивать каждую ситуацию в свою сторону. Заметь, принц ни слова не сказал в поддержку Грега, но толпа вокруг теперь сконфужена и ничего не понимает. Самое смешное, принц потом может вывернуть свое поведение как захочет: как поддержку Грега, невинно пострадавшего, и как вынужденное снисхождение к… — она не договорила, потому что Грег не заслужил грубых слов. Он не виноват в том, что случилось. Только «Искра Олфинбурга» не опубликует опровержение…

Грег заставил себя улыбнуться:

— Элизабет, Андре, давайте не будем о принце… Я уже говорил вам днем — решайте сами, как вам с ним обращаться, я не буду влиять на вас. Я не буду давить и требовать его игнорирования или наоборот общения с ним. Решайте сами, без оглядки на его действия и меня.

Андре не удержалась и, делая глоток воды из высокого бокала, проворчала:

— Он попытался тебя обелить перед всеми.

— Не стоит обращать внимание на это, — старательно мягко сказал Грег.

— Он может и потопить тебя! — горячечно возмутилась Андре. Она всегда легко закипала от любой, как ей казалось, несправедливости — точь-в-точь Грег, но в отличие от него так же быстро отходила.

Элизабет вмешалась:

— Он не будет этого делать — ему это невыгодно. Рано или поздно до всех дойдет, что Грега суд оправдал. — она заметила новый мундир Грега и его нашивки: — с новым званием тебя, Грег!

Андре тут же отбросила прочь мысли о принце Анри и подалась вперед:

— Поздравляю, братец!

— Это меня наградили за помощь в спасении Аквилиты от обрушения. — пояснил Грег — он и тут обошел Мюрая. Тот точно так же спускался в подземелья, но награды не получил, как и Элизабет.

— Это надо отметить! — Андре подняла руку вверх, призывая почему-то не спешащего к ним официанта.

Грег чуть дернул рукой высокий ворот:

— Я не только получил новое звание, но и новую должность — я теперь глава Управления по особо важным делам. — он пояснил для Андре — Элизабет и сама поняла: — я перешел дорогу Мюраю с этим повышением.

— Полагаю, рыжик это перенесет, — отмахнулась от проблемы Андре.

Грег поправил сестру:

— Андре, не «рыжик» — у него есть имя: Брок Мюрай. Он офицер и лер. Хочешь выйти на тропу войны — кошмарь принца, а не Брока.

Она стрельнула глазами поверх бокала, из которого снова сделала глоток:

— Я подумаю. А сейчас забудем про рыжиков и принцев — твое время, братец, ты заслужил праздник, как никто иной в этой зале!

Глава 2 День первый. Задание

Вечер, начавшийся неудачно поломанным паромобилем, мальчишками и принцем, оказался не так и плох. Первым, кто не побрезговал после скандальной статьи в «Искре Олфинбурга» подойти к Грегу, был капитан Джексон из военной администрации Аквилиты. Он, проходя мимо, остановился возле их столика и приветливо протянул ладонь для рукопожатия, поздравляя с новым чином и новой должностью. Потом подтянулся лейтенант Скотт, тоже пожавший руку и посетовавший, что он только вчера узнал, что лер де Фор и Брок Мюрай — одно лицо. Майор Верр, тоже ужинавший в этой компании, хоть и остановился рядом, но здороваться не стал, лишь напомнил:

— А я, щенок, предупреждал: ты все же глубоко пойдешь…

От вызова на дуэль его спас Скотт, утаскивая майора из ресторана. Джексон признал:

— Верр не умрет спокойно в окружении внуков — рано или поздно кто-то все же не выдержит и вызовет его на дуэль… — Он колко посмотрел на Грега: — Но это будете не вы — вам нельзя.

— Это еще почему? — холодно спросил Грег.

— Потому что… — Джексон загадочно улыбнулся: — не пропустите завтрашние газеты… Честь имею!

Он направился за Скоттом, уводящим прочь шумевшего на весь зал Верра.

Вслед за военными, подтянулись и репортеры, как голодные чайки ожидая поживы, их не смутила недавняя угроза Грега о статье за предательство родины. Грег отказал им в интервью — еще чего не хватало. Потом Грега «узнали» несколько леров, знакомых по Олфинбургу и Карфе. Так что… Провожая Андре и Лиз до их номеров, Грег признал — вечер оказался хорошим, как в старые времена до его падения с демоном. Лиз даже не отказала в танце, хоть Грег и боялся, что она еще не готова быть в центре внимания, но перед каталем Лиз не устояла, и это было сродни чуду — танцевать вместе с ней, словно его позора и не было, легко вести в танце, невесомо придерживая за талию, угадывая её каждое движение и наслаждаясь разрешенными в их обществе прикосновениями. Надо будет, когда на площади Танцующий струй возобновят танцевальные вечера, прогуляться туда с Лиз. А еще есть набережная с рыбными ресторанчиками, и мост князей. Мост, на котором надо сделать предложение руки и сердца по всем правилам — Лиз заслужила это. И не думать, где найти на это все время. Найдет! Главная головная боль — Чернокнижник, — побеждена. Теперь бы дождать от нового короля помилования вернийских шпионов, и можно смело освобождать подвалы особого управления от арестованных.

Пожелав Андре приятной ночи, Грег пошел провожать Лиз, чей номер был рядом с его. Уже в дверях, задумчивая больше, чем обычно, Лиз прошептала, беря его за руку:

— Зайди, пожалуйста. Нам надо поговорить…

Грег, эфиром проверив отсутствие любопытствующих, чтобы не скомпрометировать Лиз, быстро скользнул в её номер, чувствуя себя влюбленным мальчишкой. Он плотно закрыл дверь, еще и эфиром запечатал, чтобы никто не подслушал, и огляделся. Номер Лиз был почти точной копией его: тоже небольшая гостиная, только предназначенная для женщины — даже стулья и кресла тут были лишь женские, с низкой спинкой, — и спальня.

— Присаживайся, — тихо сказала Лиз, направляясь к окнам и плотно зашторивая их на всякий