Fallenfromgrace - Зов Страница 30

   Дориан несет меня на руках. Бережно, как самое ценное в мире богатство. Как долго это продолжается, не могу сказать, но кажется, что вечность, потому что успеваю несколько раз потерять сознание и вернуться в настоящее снова. Потом чувствую знакомые запахи: в коридоре моего домика на полках стоит туалетная вода с тонким цветочно-восточным ароматом. С кухни доносится благоухание кофейных зерен, рассыпанных по ажурной плетеной корзинке-лодочке. Я фанат запахов и эту привычку всюду ощущать знакомые вещи принесла вместе с собой в новое жилище. Я дома. Дориан принес меня домой....

   А сам он пахнет борьбой. На одежде смешались запахи тигров, кого-то из хищных пернатых и крови ирбиса. И я сама пропахла этим... целиком пропиталась благодаря тугой повязке от кисы. И собственная кровь сейчас вводит в состояние оцепенения.

   Стон вырывается против воли, и Дориан на мгновение замирает, словно к чему-то прислушиваясь. А потом происходит то, чему бы я здорово удивилась, будь у меня хоть чуточка силы на это: он пристраивается у комода в коридоре и подносит ближе к себе мою перебинтованную руку. И ругается, что есть силы.... Потом, когда запал потихоньку сходит на нет, спрашивает у меня, будто сейчас я в состоянии ответить:

   - Ну и чем ты думала, глупая сирена, когда решила звать с помощью крови? - как-то обреченно воспринимается его тяжелый вздох над ухом, а в следующее мгновение меня прижимают к себе, и голос спасителя снижается до шепота:

   - Я же и так летел к тебе. Каким-то шестым чувством понимал, что не успокоишься, пока не увидишь меня своими глазами. С морем связь рвал, так ты кровью решила воспользоваться...и в кого ты такая упертая уродилась, Арина, а? А на орбите Луны меня как обухом по голове ударило твоей песней.... Знал бы, что отец решит связать меня с сиреной, тысячу раз подумал бы, прежде чем ехать на эту помолвку!

   Грустно не стало, наоборот, пришло понимание того, что так выплескивается беспокойство за меня, потому что одновременно со словами Дор приближает к себе сгиб локтя с раной, нанесенной кисой, и шепчет на каком-то непонятном языке странные слова. И рука ощущает тепло и долгожданное расслабление, а спустя несколько минут Дориан снимает повязку, и я осознаю, что кровь остановилась.

   Потом меня бережно перехватывают и несут в ванную: об этом сообщают появившиеся запахи гелей для душа, стоящие на полочке рядом с зеркалом. Осторожно опускают ноги на пол, прижимают несопротивляющееся тело к себе, а в следующее мгновение спину обдает холодком: Дориан расстегивает змейку и потихоньку стаскивает платье. И мне бы возмутиться, но сил нет ни на что, а в его движениях - ничего, кроме заботы и осторожности. Вслед за откинутым платьем отправляется и белье, а волосы аккуратно затягиваются в узел.

   Параллельно он открывает краны, наполняя ванну, и переносит меня туда. Пока вода не достигает нужного уровня, бережно придерживает за талию, а потом медленно опускает, удобно усаживая. Окружившее тепло разом лишает всех мыслей. Его руки ненадолго оставляют меня, чтобы затем вернуться и окатить волной нового запаха: так может пахнуть только человеческое тело. С жадностью вдыхаю, понимая, что хочу знать все о его источнике. Сквозь полуопущенные веки вижу, что Дор разделся до пояса и теперь собирается мыть меня, потому что достал мягкую губку и уже тянется за гелем. Скромность откровенно возмущается где-то в глубине души, но расслабляющееся под напором воды тело требует продолжения. И выигрывает в неравном бою с совестью.

   ...Его движения очень аккуратны и хирургически точны, хотя я, вроде бы, не страдаю от тяжелых ран или жутких переломов. Благоразумие вопит, как ненормальное, упрашивая оставить тело просто помокнуть в ванной и дать прийти в себя самостоятельно, однако затихает под напором наслаждения, окутывающего от прикосновений Дориана. И все существо воспринимает действия мужчины так, словно создано только для его касаний и давно ждало подобного поворота событий. Медленно поднимающееся из глубин сознания ощущение правильности ситуации посылает к чертям логику, и я тихо изнываю в ожидании очередного контакта кожи с губкой, ведомой умелыми руками. А Дориан, между тем, наклоняет меня вперед, принимаясь за спину, и ненадолго прерывает так нравящееся моей коже занятие. И я даже знаю, почему, и причина, заставившая мужчину замереть, со мной с девятнадцати лет....

   Но тут мысли опять улетучиваются, потому что Дор делает то, чего никто до него не совершал: аккуратно повторяет пальцами линии шрамов, которыми испещрена спина. Ровно по форме крыльев, подаренных на последнем этапе совершеннолетия и совсем недавно прорезавшихся при инициации, а теперь напоминающих о себе причудливой вязью белеющих ниточек на коже....

   - Девочка моя, как же это, наверное, было больно, - сдавленно шепчет он, а я почему-то понимаю, что внезапно задрожавшие пальцы, порхающие по моим шрамам, есть не что иное, как отражение хорошо скрываемой ярости. Поэтому собираю волю в кулак и хрипло шепчу:

   - Через месяц уже ничего не чувствуешь, Дор. Все в порядке. Всякая крылатая сирена проходит через это....

   Внезапно его руки отклоняют меня так, чтобы можно было рассмотреть лицо, и я оказываюсь один на один со взглядом Дориана. Встревоженный, корящий себя не пойми за что и в то же время дающий ответ на вопрос, мучающий меня с момента появления жениха. Удивленно моргаю, удостоверившись, что ослепительная серебристо-морозная голубизна не привиделась, и шепчу еле слышно:

   - Дор, у тебя глаза другого цвета...

   А он устало их прикрывает, тяжело вздыхает и, словно извиняясь, признается:

   - С тобой никакая маскировка не работает, сирена....

   А я почему-то счастливо улыбаюсь, и если он думает, что, поправившись, я забуду об этом странном признании, то очень сильно ошибается!

   Вскоре меня вытаскивают из воды, бережно обтирают полотенцем и несут в сторону спальни. Опускают на кровать, после чего Дориан тихо произносит:

   - Скоро вернусь, - затем исчезает из комнаты, и обостренный слух улавливает, что меня сменяют в ванной. Закрываю глаза и позволяю себе ненадолго окунуться в туман сновидений. Так хочется отдохнуть, когда, наконец-то, цель достигнута.... Не знаю, во сне или наяву, но спустя некоторое время чувствую теплые руки Дориана, обнимающие меня и одновременно поднимающие, а затем осторожный поцелуй, и касающиеся моего виска губы потихоньку вливают в тело энергию мужчины, борющуюся с безумием, охватившим после концерта. Это неприятно, и Дор чувствует, как я морщусь, потому что ласково гладит по волосам и уговаривает потерпеть, ненадолго оторвавшись от своего занятия. И все повторяется снова....