Агентство Околунных Дел 2 (СИ) - "Чинара" Страница 30

Я аккуратно наблюдала за каждым и действительно не видела сожаления у тех, кто терял крупные суммы или лишался редких артефактов. Для них все было забавой, веселой шалостью. Они усмехались, покидали игорный стол и брали с серебряных подносов новые стеклянные фужеры, щедро наполненные крепкими спиртными напитками.

В редкие перерывы между игрой клетки с грунисками опускались на уровень стола и девушки, в числе которых была и я, исполняли танцевальные номера. Ничего сложного, пару соблазнительных покачиваний телом и много улыбок. Все. Но как же каждый раз неприятно кололо тело.

Он странно смотрел на меня. Этот оборотень доводил меня до бешенства, и я был готов расквасить ему лицо, несмотря на то, что успел с ним сдружиться…. Я встряхивала головой и благодарно выдыхала, когда клетки вновь поднимали вверх — эмоции Нила согревали и настораживали меня одновременно.

Когда стол поредел, осталось всего несколько игроков.

Глава оборотней, за его спиной стояли три амбала.

Мерзкий отец Клии, в сопровождении пяти грузных мужчин, расположившихся в паре шагов от него и часто хмуро переминающихся с ноги на ногу. Если это королевская охрана, то я незаконная дочь орка.

Нил, на чьем правом плече сидел Фей, а около левого стоял Лиам.

Тролль-фальшивомонетчик, которого охранял двуликий из медвежьего рода.

И Ио. Тот самый мастер магических перевоплощений, один, без сопровождения и охраны.

— Эшмис, — опасно ухмыльнулся оборотень, громко обращаясь к родственнику короля Фредерика. — Увеличим ставки?

(продолжение)

Эшмис чуть дёрнулся, услышав вопрос оборотня. Он широко улыбнулся и кивнул волку в знак согласия, озвучил предвкушение большого куша и даже попытался самонадеянно хохотнуть. Но, если зрители и могли поверить в его азартную готовность, то вряд ли двуликий принял решительность Эшмиса за чистую монету. Мне со своего места было отчётливо видно, как напряглась спина отца Клии и как у него на лбу проступили капли пота.

Оборотень подозвал к себе Дласию и что-то шепнул той на ухо. Женщина понимающе кивнула и тут же отошла к одной из груниск с указанием, когда же девушка спешно покинула зал, один из оставшихся за столом игроков обратился к волку.

— Дулсир, мы чего-то ждём? У вас с Эшмисом есть от нас тайны? Или ты раздумываешь над тем, стоит ли пожертвовать своим единственным оставшимся чёрным кинжалом?

— Друг, — усмехнулся оборотень, беззлобно повернувшись к Ворону, задавшему вопрос, и я удивлённо отметила, что обращение звучало искренне, без показной едкости. Они действительно общались между собой по-приятельски. — Дай мне пару минут, мне необходимо повысить свою ставку.

— Что ж, — самоуверенно ответил Ворон, пожав плечами, — Мне лишь придётся выиграть еще больше золота, которое один из вас проиграет. Ничего против не имею.

«Но он же испытывал к нему сильную неприязнь, Фей. — обратилась к дракону. — А сейчас нет…

— Нил даже к Дэреку тебя иногда ревнует, если ты не знала. — хмыкнул спутник. — А оборотень, в отличие от околунного помощника Лиама, смотрит на тебя далеко не невинным взглядом коллеги.»

Между наблюдающими рядами зрителей пронёсся смешок.

А затем в зал вошла недавно ушедшая с поручениями груниска. Но вернулась девушка не одна. Ее рука крепко держала за руку другую особу. Хорошо знакомую мне.

Стало понятно, что именно главарь оборотней прошептал Дласии.

Цвет лица Клии был бледен, глаза взволнованно осматривали открывшееся девушке пространство, и я видела, как на ее щеках вспыхивали алые краски стыда — несомненно, она ловила в присутствующих знакомые для себя лица из аристократии и понимала, что, скорее всего, и они, в свою очередь, прекрасно ее узнавали. Когда груниска повела Клию к оборотню, племянница короля и вовсе потеряла всякий цвет лица.

— Милашка, ну здравствуй. — оборотень радушно поприветствовал только что пришедшую на Закат гостью и, одним рывком притянув девушку к себе, словно куклу усадил к себе на колено. Клия предприняла слабую попытку встать, но волк лишь усмехнулся, он крепко ее держал. Его скорее позабавило ее стремление, нежели разозлило. Бледное лицо дочери Эшмиса вновь покрылось яркими алыми пятнами. — Ну-ну, малышка, стеснение ни к чему. Ты же теперь моя, ты не знала? Нам с тобой будет так весело вдвоем.

Эшмис нервно сжимал в своих руках игральные карты. Он опустил голову сразу же, как только Клия зашла в помещение, и до сих пор ни разу ее не поднял.

— Но твой отец может попытаться забрать тебя. Хочешь расскажу как? — волк явно наслаждался происходящим, не щадя втаптывая Эшмиса в грязь сплетен, которую несомненно вынесут с собой присутствующие. — Например, я соглашусь поставить на кон тебя, если он предложит что-то столь же прелестное. Понимаешь? — его ладонь довольно бережно обхватила подбородок девушки, — Милая, кивни, если понимаешь. Вот так, молодец.

Закат состоял из чередующихся конов — раундов карточной игры. Первый проходил между всеми игроками, а следующий охватывал только двоих, в зависимости от того около кого в хаотичном порядке загорались эмблемы — при желании, другие тоже могли присоединиться, либо остаться в стороне и войти снова при последующем общем коне. Таким образом, игра продолжалась до тех пор, пока за столом не оставался лишь один участник. Победитель.

— Так что, скажешь, Эшмис, сможешь найти что-то столь же прекрасное, как твоя милая доченька, и попытаться выиграть?

— Я ставлю все. — не задумываясь, незадачливый отец Клии продвинул все имеющиеся у себя фишки к середине стола.

«Идиот. — слаженно произнесли двое в моем сознании.»

Те, кто ставили на кон все, всегда рисковали. Им могли ответить лишь такой же ставкой и при проигрыше они немедленно покидали стол, не имея более возможности продолжать игру.

— Интересно. — широко улыбнулся оборотень. Одной рукой он стал брать имеющиеся у себя стопки и кидать их на фишки противника. Когда последняя достигла цели, чуть нахмурил бровь, сказав, — Как видишь, я тоже поставил все. Но у меня на коленях ещё и прекрасная дева, а у тебя ничего нет. Не равнозначно как-то… Что подумают наши зрители? Что наш Эшмис жалеет для спасения дочери средства? Неужели папенька не сильно любит тебя, милашка?

Шёпот в рядах зрителей, кажется, оглушил и несколько дезориентировал кузена короля.

Он спешно снял со своих пальцев два перстня и кинул на стол.

— Это рубины из Ишана.

Оборотень тоже снял кольцо с мизинца и отправил его к груде фишек.

— Изумруд Асрии.

Ещё один взволнованный гул прошёлся между зрителями.

— Как видишь, твоё предложение все еще не перевешивает мое, я бы даже сказал уступает ему. Поэтому я, наверное, погорячился. — вздохнул оборотень, — Не могу я играть на такую милашку, когда напротив ничего стоящего ей не предлагают.

Эшмис нервно заерзал на месте. Нил со скучающим видом делал глоток из стакана и терся головой об крыло Фея. Эти двое блестяще исполняли роли незаинтересованных наблюдателей. Но больше я поражалась тому, как Лиам себя контролирует рядом с драконом и не расплывается в блаженной улыбочке.

Оборотень, исчерпав все свои намеки и осознав, что сам Эшмис не дойдёт до нужной ему мысли, кинул многозначительный взгляд на мою клетку и произнёс:

— Я слышал ниска твоего брата сейчас в Доме, и, если мои глаза мне не изменяют, она поистине прекрасная особа.

— Да, — сглотнул Эшмис и бросил секундный взгляд на Нила, получив нечто убийственно-нечитаемое, но грозящее впечатляющей расправой. По плану, Эшмису следовало отступить и проиграть, а Ворон в последующем коне отыграл бы его дочь себе. — Но, эмм, она под ответственностью Фредерика… я не… эм… Не могу я… У меня ещё есть цепь с финладами! — он потянулся к своей шее, начав нервно расстёгивать рубашку.

— Оставь свою цепь себе, — оборотень начинал терять терпение. — Я уже сказал тебе, что именно могло бы меня заинтересовать. Неужели Его Величество был бы против, зная, что на кону его любимая племянница?