Плохая учительница, хороший снайпер - Юлия Стешенко Страница 30

Алекс выбил по тряпичному мячу девять из пятнадцати, уступив только Ароййо и Падди. С одной стороны, это было до чертиков обидно. Как говорил отец, третье место — это уже поражение, просто с красивым названием. С другой стороны… Ароййо и Падди все-таки были снайперами, а среди не-снайперов Алекс занял первое место. К тому же в ловле мяча он показал себя лучше всех, а значит, общий счет был все-таки в его пользу.

— Эй, Каррингтон! — окликнул сзади Падди. Алекс, исполненный самых поганых предчувствий, медленно обернулся. — Ну и каково оно — проиграть? Привыкай глотать пыль, сахарный мальчик!

Глубоко вдохнув, Алекс медленно, с тихим шипением выдохнул. И почувствовал, как с этим выдохом вытекает из него тихая искрящаяся радость. Как воздух из проколотого мяча.

— О да. Ты ведешь в счете на целых четыре выстрела. Поздравляю, Падди, — Алекс дождался, когда на физиономии уладца расцветет самодовольная ухмылка, и продолжил. — Интересно, сохранится ли этот расклад после квалификационных тестов? Как думаешь, Падди?

— Если папаша пристроит твою задницу в мягкое креслице, это не значит, что ты лучший!

— Конечно-конечно. Все члены комиссии получили от генерала Каррингтона подарки, все экзаменационные вопросы я знаю заранее. А бегаю я быстрее, потому что законы физики тоже куплены.

— Насчет комиссий полностью согласен, но насчет бега — нет. Ногами ты действительно работаешь отлично. Вот с головой — проблемы.

— Зато у тебя никаких проблем. Рот есть, уши есть — и отлично. Для успешной карьеры в Уладе этого более чем достаточно.

— А для карьеры в Камелоте достаточно туго набитого кошелька!

— Стоп! — звонко хлопнула в ладоши Деверли. — Отличное выступление, мы с наслаждением внимали вашему дуэту. Господин Каррингтон, господин Маклир. Вы помните, что я говорила о духе товарищества в команде?

— А что такого? — тут же ощетинился Падди. — Вы говорили, что специально ронять напарника запрещено. В бою ударная группа одно целое и все такое. Но это же в бою! А мы после боя!

— Хороший аргумент. Но недостаточный. В сутках двадцать четыре часа. Из них восемь часов вы спите, полтора часа тренируетесь. А остальное время — собачитесь, как свора дворняг. Поэтому ввожу новое правило. Поскольку гадости друг другу вы говорить вы не перестанете — черт с вами, пусть будут гадости. Но к каждой гадости отныне вы обязаны добавлять похвалу. Хотите сказать, что господин Каррингтон сахарный мальчик? Ладно. Поделитесь этой новостью с миром. Но обязательно уточните, что господин Каррингтон добился успехов в учебе. Хотите сказать, что Уиллер слаб? Так уж и быть, говорите. Но не забудьте о том, что господин Уиллер превосходит всех вас в целительстве.

— Хех, — ощерился Падди. — Эдак я все время буду повторять, что Сэнди хороший целитель. Слабый, но целитель. Трусливый, но целитель. Подлиза, но целитель. В собственных ногах путается… Но ведь целитель же!

Ароййо возмущенно выпрямилась. Надин нахмурилась. А Гулабрай дипломатично отвернулся, скрывая усмешку.

— Да, это проблема… — Деверли поглядела на Падди оценивающе, как кухарка — на тушку зайца. — Вы действительно видите у господина Уиллера только одну сильную сторону. Хотя на самом деле их намного больше. Я думала, уладцы более наблюдательны и хорошо разбираются в людях. Ну что ж. Видимо, я ошибалась…

— Отлично уладцы во всем разбираются! Сэнди… — Падди напрягся в мыслительном усилии. — Сэнди старательный!

— Вот! Вы нашли, что сказать! Видите, как все просто, господин Маклир. При должном усердии вы обязательно добьетесь успеха. А теперь, раз у нас остается время… все на улицу и побежали!

Отмахивая длинными шагами рыжую пыльную землю, Алекс честно пытался уложить в голове новое требование Деверли. Оскорблять, а потом делать комплименты — это же как облить говном, но тут же предложить полотенечко. Можно, конечно — но в чем смысл?

Вымученная, брошенная сквозь зубы похвала совершенно не компенсирует обиды. Сэнди, ты ничтожество и тюфяк. Зато… Алекс, задумавшись, сбросил темп, позволяя Падди подсократить убийственный разрыв. Сэнди, ты совершенно никчемный, зато… Зато… Зато почерк красивый! Гордый собой, Алекс снова наддал. Невнятное «Резвый английский козел», донесшееся сзади, прозвучало музыкой для ушей.

У Сэнди действительно был отличный почерк — ровный, изящный, убористый. И кристально понятный. Алекс тысячу раз брал у Сэнди конспекты, читались они не хуже, чем нормальный печатный текст. В чем-то Деверли все же права. Если напрячь мозги, достоинства можно найти даже в таком недотепе, как Сэнди Уиллер.

И тут до Алекса дошло очевидное. Осознание было настолько внезапным, что он сбился с шага, неловко ударив ботинком себя по щиколотке.

Не имеет значения, чего требует Деверли. Если Алекс действительно собирается выйти из группы, все это уже не имеет значения. Не нужно раздумывать о достоинствах Сэнди Уиллера, действительных или мнимых. Не нужно искать компромиссы с Маклиром. И даже кросс этот дурацкий бежать не нужно.

Все усилия так же бессмысленны, как зонт, раскрытый после дождя.

А может, не уходить? Может, попробовать написать отцу, убедить его, что занятия с Деверли — это физическая подготовка, и навыки точной стрельбы, и эффективная магическая практика…

«Благородный человек должен уметь стрелять», — отчеканил в голове голос отца. — «Но благородный человек не может сделать стрельбу профессией».

— Отличный результат, господин Каррингтон, — Деверли покачала в воздухе часами на длинной цепочке. — Девять минут шестнадцать секунд. Вы побили собственный рекорд.

Похвала отозвалась внутри мягким теплым касанием, словно о сердце потерся невидимый кот. Но Алекс, цыкнув на безмозглого блохоносца, распрямил плечи.

— Мне нужно с вами поговорить, госпожа Деверли.

— Серьезно? — на секунду оторвавшись от созерцания приближающихся бегунов, Деверли вскинула на Алекса глаза. В глубине шоколадной радужки мерцали рыжие искры. — Какое удивительное совпадение. Мне тоже нужно с вами поговорить, господин Каррингтон.

Глава 18. Отцы и дети

Каррингтон нервничал. Тревога стремительной тенью пробегала по его скульптурному лику, стирая намертво прилипшее выражение усталого превосходства. Впечатленная этой безмолвной, тщательно скрываемой внутренней бурей, Хизер провела Каррингтона в угол. Там, за скрипучей фанерной дверью, скрывалась крохотная каморка для инвентаря, в котором Стэндиш