Северные истории. Книга II (СИ) - "Глиссуар" Страница 31

— Миледи? — поприветствовал он неуверенно.

— Асмунд! Я вернулась, со мной все хорошо. Отведи меня скорее к моему мужу или приведи его сюда! — сходу выпалила она. На самом деле, она надеялась, что Рейвин придет к ней сразу, вместе с сотником.

Асмунд колебался, она это видела. И прекрасно понимала причины его беспокойства.

— Конечно, миледи. Я сообщу милорду о том, что вы нашлись. Только сначала… вы позволите мне дотронуться до вашей кожи? — проговорил он, необычайно смущаясь, даже в такой ситуации. — Или, если хотите, смотритель сделает это.

— Да, конечно… Нет, лучше ты. Но у меня… у меня очень замерзли руки, я боюсь, что…

— К вашей шее, если вы позволите, — тут у него вовсе сел голос.

Лейлис кивнула и начала стягивать с себя меховой воротник, расстегивать пуговицы верхнего платья и распутывать шерстяную косынку, чтобы обнажить горло. Асмунд протянул к ней левую руку, а правую держал вне поля ее зрения и — Лейлис не сомневалась — держал в ней оружие. Она закрыла глаза, вздернув подбородок. Но мужчина все колебался. Северянин, он физически не мог заставить себя прикоснуться к чужой женщине, к тому же благородной. Он отдернул руку, так и не дотронувшись до нее.

— Позову милорда, — коротко бросил он и выскочил из хижины.

Рейвин появился не так скоро, как можно было бы ожидать, бросься он навстречу жене, едва услышав новость. Что-то его задержало — сомнения, обдумывания, Розамунда или, может быть, кто-то из его людей. Но Лейлис была готова простить его и за это. Она и так доставила мужу слишком много проблем в последнее время.

Рейвин вошел один, молча. Очень медленно затворил за собой дверь, не спуская с жены напряженного взгляда. Лейлис сидела, замерев, и ждала, что он скажет.

— Назови свое имя, — очень тихо попросил он.

Лейлис так же медленно, удерживая себя от резких движений, встала с лавки, выпрямилась и произнесла, глядя в глаза мужу:

— Лейлис Эстергар, дочь Уолласа Хостбина из Долины. Моя сестра Розамунда и мой дядя, лорд Моррет, сейчас здесь, в нашем замке, и могут подтвердить, что я — это я. Если ты сам не уверен в этом.

Рейвин еще колебался, боялся поверить. Не потому, что чувствовал какую-то угрозу себе от нее, но потому что если бы женщина перед ним не была в самом деле Лейлис, а только притворялась ею — это было бы худшим, что он только мог представить. Хуже, чем если бы она никогда не возвращалась.

— Ты позволишь дотронуться до тебя? — спросил он.

— Конечно, раз ты мой муж.

Ее кожа была горячее, чем его пальцы, и чуть влажной от испарины. Сбоку на шее часто и упрямо билась тонкая жилка, свидетельствуя о токе крови и присутствии жизни в ее теле. Рейвин не убирал руку дольше, чем было необходимо, чтобы убедиться в этом. То ли потому, что хотел развеять все сомнения, то ли просто не хотел убирать… Его ладонь скользнула дальше по шее, за ухо, пальцы вплелись в волосы.

— Может, сначала вернемся в замок? — Лейлис хихикнула и зажмурилась, как от щекотки.

Столы и лавки сдвинули вплотную к стенам, чтобы освободить пространство в центре великого чертога, так же как это делалось в первый день осени, перед поветрием. В центре поставили кресло для Лейлис.

Рейвин был до такой степени в ярости, что Лейлис, Крианс и Асмунд втроем вынуждены были успокаивать его. Розамунда не помогала, только нагнетала ситуацию:

— Вы здесь лорд! Вы позволите этой челяди навредить вашей жене?

— Милорд, — вступал Асмунд, — люди напуганы и не без причины, такими вещами не пренебрегают…

— Рейвин, — вкрадчиво говорила Лейлис, привставая на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха, — твой дядя — тоже лорд. Ты ведь не собираешься уподобиться ему?

По лицу Эстергара пробежала судорога невыразимого отвращения, усилием воли он заставил себя выдохнуть носом и разжать побелевшие пальцы, сомкнутые на рукояти меча. Он отступил на шаг в сторону, пропуская Лейлис к креслу.

Та медленно приблизилась и села в него, положив руки на подлокотники. Она старалась держаться спокойно и невозмутимо — ради мужа, потому что видела, что он в том состоянии, что может сорваться и сделать нечто безрассудное. Но внутреннее содрогалась от страха и ожидания боли. Больше всего ей не хотелось, чтобы трогали правую, сломанную в запястье руку. Поэтому она начала поспешно и неловко расстегивать застежки на левом рукаве верхнего платья, давая этим указание лекарю. Рукав тонкой льняной сорочки никак не получалось закатать достаточно высоко, и Лейлис в нетерпении приказала разрезать его по всей длине.

Она не носила платья с короткими рукавами и юбкой ниже лодыжек с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Демонстрировать посторонним, в том числе мужчинам, так много открытой кожи было непривычно и непристойно. Лейлис не могла смотреть на лица собравшихся вокруг и боялась, что если будет искать взглядом Рейвина, это будет выглядеть жалко, поэтому она закрыла глаза и гордо вскинула голову.

«Это просто кровопускание, — сказала она себе. — Это делали Шенни и моя тетушка, только с помощью пиявок».

Надреза а она практически не почувствовала. По левому предплечью горячей щекочущей струйкой потекла кровь. Прежде чем первые капли упали на пол, лекарь подставил небольшую каменную чашечку, вроде тех, в которых толкут в порошок твердые ингредиенты лекарств. Больно не было. Когда чашечка наполнилась на треть, лекарь передал ее ближайшему к нему наблюдателю, а тот — дальше, по рукам по всему залу. Они рассматривали, нюхали, смачивали пальцы в этой крови, некоторые даже пробовали на вкус. Лейлис и сама почувствовала металлический привкус на языке, как будто прикусила губу. Кровь не останавливалась, стекала по резному подлокотнику, собиралась небольшой темно-карминовой лужицей на полу. У Лейлис закружилась голова, перед глазами все поплыло. Она хотела позвать мужа, но не смогла издать ни звука, посеревшие губы не слушались.

Первой заметила Розамунда и вскрикнула, привлекая внимание.

— Все, довольно! — Рейвин все-таки сорвался, выхватил чашечку из чьих-то рук и грохнул об пол. Не глядя на лекаря, приказал: — Останови ей кровь, быстро.

Тот бросился перевязывать леди Эстергар руку. Обитатели замка, получив желаемое подтверждение, расходились, подгоняемые окриками Асмунда и кастеляна.

— Вы можете идти? — спросил лорд, помогая жене подняться с кресла.

Лейлис ответила «да», но это оказалось неправдой, и муж подхватил ее на руки.

В спальне было тепло и полутемно. Утренний свет проникал через затворенные ставни, в камине тихо тлели поленья. Эстергар бережно уложил жену на кровать, принялся сам раздевать, стараясь не задевать лишний раз повязки на обеих руках. Кровь уже остановилась, но Лейлис все еще чувствовала ужасную слабость и медлительность мыслей. Она взглядом попросила пить, и муж подал ей дратхи.

— Тебе нужно поспать, — сказал он, помогая ей устроиться среди подушек. Он не помнил, когда последний раз действительно прикасался к своей жене.

— Утро, — она отмахнулась, но одними ресницами.

— Мы все не спали всю ночь, — напомнил лорд ласково. Он и сам с ног валился от усталости и нервного перенапряжения. Но не мог позволить себе лечь, даже просто отдохнуть — еще были дела внизу, и люди… людям нужно видеть своего лорда после такого.

— Я так давно… — Лейлис приподняла правую руку, и Рейвин осторожно прижал ее холодную безвольную кисть к своей щеке, — так долго была без тебя…

— Я знаю.

Он не хотел спрашивать, чувствовал, что неправильно спрашивать об этом, ведь Лейлис так и не призналась, что на самом деле произошло с ней в лесу… Но и не мог не спросить.

— Она… ушла?

Ресницы леди Эстергар дрогнули. Она поняла, о ком он говорит. Конечно, он знал о Гвейнхавирре… Неизвестный, он ведь жил с ней все эти месяцы! И, конечно, должен был догадаться, что Лейлис встречалась с ней — возможно, даже говорила, с мертвой — а не просто навещала могилку своего несчастного нерожденного ребенка.