Та сторона - Теодор Картер Страница 31

Конечно видели. Ту самую трещину на потолке дома. Когда перед нами рушилась (или вернее сказать – умирала) чужая душа, из нее вырвались крики и гул, но они не были человеческими. Сам дом издавал эти звуки. Трещина, которую я заметил внутри своего дома, скулила, как голодная собака, и ревела. Эти звуки были приглушенными, будто эхо, будто их источник находился под землей. Готов спорить, меня ждет такая же участь.

Мы проходили мимо одноэтажного американского домика с голубым фасадом и белыми оконными рамами, с аккуратно выложенной тропинкой от крыльца к оградке и ровно постриженным газоном. Из него вышел мужчина средних лет в клетчатой пижаме, держа в руках чашку кофе. Я смотрел на него удивленно. Как вдруг он оказался здесь?

– Доброе утро! – сказал он мне с улыбкой. – Погода сегодня отменная!

– Что… Как… – пробубнил я. – Как вы здесь оказались?

Странник осудил меня взглядом.

– Не говори с ним.

– Доброе утро! – снова сказал тот добряк. – Погода сегодня отменная!

Я отвел глаза в сторону и попытался сделать вид, будто не видел его, но он продолжал говорить одно и то же нам вслед.

– Что с ним? – спросил я.

– Это забвение.

– Как это?

– Возможно он находится в предсмертном состоянии. Попал в кому или просто впал в транс, – ответил странник.

– И что с ним происходит?

– Все воспоминания о том мире остаются в том мире. Здесь ты становишься человеком, живущим по инстинктам, однако лишаешься потребности в пище, воде, общении. Когда вы здесь – вы не тело. Но в его случаях люди становятся так сказать обречены на определенный цикл действий. Соответственно, когда он выберется, если выберется, он ничего не вспомнит и об этом мире.

– И для чего это нужно?

– Чтобы твоя душа продолжала существовать, – ответил он.

И каково это? Бродить по бесконечным улицам среди незнакомых домов и совершенно ничего не соображать? Я попытался представить это состояние, и в голову пришло только два варианта – либо он вообще ничего не запоминает, либо сразу же забывает все то, что происходило с ним сейчас. Наверное, в таком состоянии, перестаешь быть человеком и становишься исключительно носителем определенных бессмысленных функций. Как видеокамера без пленки или еда без вкуса. Теряется суть.

Заблудившись в собственных мыслях, я потерял ход времени, и видел лишь скользящую дорогу, по которой мои ноги не шагали, а как будто летели. Мне мерещилась странные фрагменты жизни. Это была война. Я вспоминал ее. Я был ее участником, держал автомат в руках, а вокруг меня кипела и взрывалась земля, города превращались в руины, в предсмертных муках умирали люди, хватая оторванные конечности и сжимая их. И самолет. Пролетевший над нами самолет, начавший бомбардировку. Весь наш взвод оказался под завалами. Только несколько человек остались живы, но какой ценой?

– Что с тобой? – окликнул меня странник.

– Что-то странное, – ответил я. – Какие-то воспоминания лезут мне в голову. Что это?

– Это воспоминания того мужчины. Не стоит говорить с теми, кто попал в забвение.

– А как же Кейт?

– Вы с ней знакомы, и ты знаешь все обстоятельства, при которых она попала в кому. Это меняет все.

Время и пространство становились склизкими. Мне было сложно идти. Мне слышались незнакомые голоса, зовущие на помощь, и меня пьянили их крики, кружили мне голову. Со всех сторон ко мне тянулись невидимые руки, желающие схватить меня и забрать с собой. Я терял себя, терял рассудок, пальцы на моих руках казались мне чем-то новым и удивительным, бесполезным и лишним. Мои мысли сами по себе были необъяснимыми. Их не должно было быть. Я чувствовал как внутри меня левая сторона меняется с правой и вот мы идем в другую сторону, спинами. Странник шел также, вместе со мной. Мы смотрели друг другу в глаза и он посмеялся надо мной. Что же со мной не так? Неужели у меня пропало лицо? Может быть, мое тело сварилось, стало податливым и расплавилось как воск? Я смотрел влево и видел там лицо странника, а когда смотрел направо, то видел его перевернутое лицо. Верх и низ поменялись местами, и вот мы идем по потолку, держа равновесие на хрупком балласте, лишь бы не свалиться в небо. Все вокруг становилось жидким, и идти было тяжелее с каждым шагом. Будто я не шагал, а разгребал ногами невидимый вес. Сила притяжения перестала существовать – мы парили в воздухе, но, взглянув под ноги, иллюзия растворилась.

– Эй! Очнись ты уже!

Я посмотрел на странника, как на близкого друга.

– Мы пришли.

4

Мы стояли, запрокинув голову, у основания высоченной стены, краев которой не видать ни сбоку от нас, ни сверху. Она даже не была черной, ее просто не было, напротив нас пустота прямоугольный формы разрезала пространство двумя параллельными линиями. Будто сам мир перестал существовать в этом интервале. Вдоль стены, как только заканчивалась тропа, тянулась полоса мертвой земли, выжженной и бесплодной, ни одного дома здесь не находилось. На самом верху, там, где стена врезается в небо, мигали слабые вспышки молний. Какие же молнии ждут нас за ней?

– Смотри, – сказал мне странник, указывая пальцем на шаткую железную лестницу, избитую ржавчиной, – мы пойдем по ней.

Я проводил ее взглядом пока это было возможно. Она была не то что кривой, она была совершенно непредсказуемой! Ее ступени смотрели в разные стороны, а величина пролетов не была одинаковой; местами она сужалась так, что практически лежала в одной плоскости со стеной, а иногда – была настолько широкой, что перила на дальнем конце прогибались вниз. Иногда она шла винтом, иногда отступала от твердой опоры и просто висела в воздухе!

– Я туда не пойду! – сказал я страннику.

– Придется… – сухо ответил он.

Мы все еще стояли на мощенной камнем тропинке и мне совсем не хотелось покидать ее. Оглянувшись назад, мое сердце желало вернуться обратно, в те самые улицы. Гулять по одиноким кварталам и радоваться погоде. Только здесь не было никакой погоды. Здесь вообще ничего нет, если быть честным. Тогда к чему мне здесь оставаться?

– Ладно. Будь что будет… – я выдохнул и сделал шаг туда, где начинался ад.

Ровно в тот момент, когда моя подошва коснулась земли, в миллиметрах от моих глаз со свистом что-то пролетело, и это что-то вдребезги разбило камень за моей спиной. На моей правой щеке проступил багрянец, воздух сделался горячее. Оно пролетело между мной и странником