Неуправляемая - Кристина Уоррен Страница 31

Эш хмыкнула и закрыла глаза, ее подбородок опустился, словно она приняла удар на себя. Через мгновение она подняла голову, и выражение ее лица прояснилось, не выражая ничего, кроме твердой решимости.

— Спасибо.

— Не благодари меня, — выплюнул он. — Я ни черта не нашел. Похоже, это начало прекрасной кровавой катастрофы.

Затем он ушел обратно в дом, оставив ее в пустом гараже и захлопнув за собой дверь кухни.

Она не заслужила этого. Его охватило сожаление. Она не виновата в его неудаче. Даже если он сказал ей, чтобы она не ждала ответов, логически Драм понимал, почему она рискнула — потому что у нее не было выбора. Эш не была причиной того, что он оказался в такой ситуации; это была судьба. Кто-то наверху чертовски смеялся над ним.

МАЙКЛ СТИВЕН ДРАММОНД, ХРАНИТЕЛЬ.

БЕЗДАРНЫЙ ЭКСТРАСЕНС. НЕ УМЕВШИЙ ИСКАТЬ ВЕЩИ. ПРОИЗНЕСШИЙ ОДНО СЛУЧАЙНОЕ ЗАКЛИНАНИЕ.

Он должен завести себе веб-сайт и заняться бизнесом на случай, если затея с публичной деятельностью провалится.

«Боже милостивый, какой ужас».

И как будто вся эта ситуация с горгульями, демонами, магией, концом света была недостаточно сложной, он обнаружил, что даже ярость, ненависть или горькая обида не могут хоть как-то повлиять на его влечение к нечеловечески красивой Эш.

Драм чувствовал себя нелепо. Эта женщина даже не принадлежала к его проклятому виду, а он не мог оторвать от нее ни глаз, ни мыслей. Черт, он даже не был уверен, что называть ее женщиной — это подходящее слово.

В конце концов, разве это слово не подразумевает человечность, на которую женщина-Страж никогда не претендовала? Впрочем, в том, что она женщина, сомнений не было, так что здесь вопрос отпадал. Эш был женщиной, Драм — мужчиной, и его гормоны не теряли времени даром, напоминая ему о связи между этими двумя фактами.

Мысли о ней приносили тепло, достаточное, чтобы согреться в прохладном ночном воздухе. Он не потрудился захватить куртку, так как воздух внутри перегрелся от скопления тел, прижатых друг к другу в тесном пространстве. Ему хотелось охладиться, но, если он собирался это сделать, то должен был подумать о чем-то другом.

Драм готов был поклясться, что слышит смех ангелов, когда объект его одержимости появился рядом с ним и повторил его позу, прислонившись к каменной стене. Он напрягся, но, когда она ничего не сказала, а просто посмотрела на темнеющий пейзаж, вернулся к созерцанию того же вида и почувствовал, что постепенно расслабляется.

Некоторое время никто из них не разговаривал. Слышался лишь шелест листьев и трав, жужжание насекомых и изредка крик ночной птицы. Он не назвал бы эту паузу мирной, поскольку ничто не могло снять накопившееся между ними напряжение, но она была тихой, без резких слов и обиженных взглядов, и он решил довольствоваться малым.

— Твоя семья очень привязана друг к другу, — наконец сказала Эш, ее голос едва заметно дрожал. — Тебе повезло, что вы есть друг у друга. Хотя я думаю, что временами они становятся немного невыносимыми.

Он усмехнулся.

— Ты не единственная, кто так говорил.

Не это ли было одной из причин, по которой он покинул вечеринку и остался здесь один? Он удивился, что Эш так долго продержалась среди этого хаоса. Но Драм не упустил нотку тоскливой зависти, прозвучавшую в ее словах.

— Две твои сестры старше тебя? Те, у которых есть дети.

— Силь и Сорша. Силь — самая старшая. Она и Колин — родители Стивена и Изабель. Сорша и Джон ответственны за остальных троих.

— А Мира младшая.

Он кивнул.

— На три года младше меня, на четыре старше Мэйв. Они с Соршей обе унаследовали мамин талант к врачеванию. Сорша — акушерка, а Мира проходит ординатуру в больнице в Корке.

— Твоя мама была очень рада видеть вас всех вместе в своем доме сегодня вечером.

— Обычно мы собираемся в одном месте только на Рождество. — он пожал плечами. — Полагаю, так бывает. У каждого своя жизнь.

Эш снова замолчала, а Драм обдумывал свои слова. Действительно ли последний раз его семья собиралась вместе почти год назад?

Младшему ребенку Сорши и Джона на прошлое Рождество исполнилось всего пара недель, так что семья сразу после воссоединения на крестинах погрузилась в праздничное безумие. С тех пор он время от времени видел каждого из них, но не более двух-трех в одном месте одновременно.

«Это странно», — размышлял он, когда до него дошла реальность происходящего. Когда отец был жив, семья, казалось, постоянно наступала друг другу на пятки, спотыкалась друг о друга даже… особенно… когда Драм хотел побыть наедине.

Но Стивен Драммонд умер вскоре после помолвки Сорши, более десяти лет назад, и с тех пор его дети выросли и обзавелись собственными семьями. Что бы подумал его отец, если бы увидел их сейчас?

Этот вопрос только усилил замешательство Драма. Ему казалось, что все, что раньше имело смысл, превратилось в огромную головоломку, и он даже не мог понять, какое изображение должно получиться из кусочков, когда ему удастся снова собрать их воедино.

И снова в тишине раздался тихий голос Эш.

— Я не буду заставлять тебя продолжать помогать мне, человек, — сказала она. — Я освобождаю тебя от любых обязательств передо мной. Я просто хотела сказать тебе это.

Впервые то, что его назвали человеком, не вызвало у Драма ощущения, будто его только что оскорбили. Она употребила это слово не потому, что ей было трудно запомнить его имя, а просто потому, что он был именно таким. И тем, кем она не была.

Она оттолкнулась от каменной стены и повернулась, чтобы уйти. Рефлекторно Драм протянул руку и схватил ее за плечо, останавливая.

— Что ты сказала?

Эш замерла, но не попыталась вырваться из его хватки.

— Ты слышал меня. Я больше не буду заставлять тебя помогать мне, не буду ждать, что ты пойдешь дальше в этой битве. Я понимаю, что это моя битва и только моя.

Если он ожидал почувствовать облегчение от ее слов, от того, что его освободили от сделки, которую судьба заключила, даже не посоветовавшись с ним, то его ждал неприятный сюрприз. Вместо облегчения Драм почувствовал лишь злость от мысли, что Эш уйдет от него и в одиночку будет справляться с этой угрозой.

Нет, в этом не было ни малейшего смысла, но его это не волновало. Теперь, когда этот момент настал,