Девушка и Ворон - Марина Кравцова Страница 31

Глава 25. Русалка

Вечером Федор не вернулся. Не вернулся и на следующий день. Лиза скучала, но не волновалась, муж же сказал, что может задержаться. А еще через день велела седлать самую быструю лошадь Ласточку. Девушку тянуло в сторону Залесска, захотелось хоть проехаться верхом по ведущей к нему дороге.

Оделась в простой костюм для верховой езды: темную юбку, короткую куртку, вместо шляпки обернула голову длинным шарфом из лилового тюля.

– Феденька, ворон мой черный, как жаль, что меня с собой не взял, – вздыхала Лиза во время сборов. – Все ли с тобой хорошо? Не влез ли в какое опасное дело?..

* * *

Дорожная пыль летела из-под копыт гнедой лошади, позади осталась река и село Тумарино, лес становился все гуще. Вдруг Ласточка тревожно заржала и встала на дыбы, но Лиза справилась с нею. И сразу же поняла, в чем дело, – некое существо, невесть откуда появившееся, преградило путь. Лиза смотрела.

Узнавала.

Эти длинные, всклокоченные черные волосы – она их видела заплетенными в прекрасные косы. Эти яркие глаза с диким блеском раньше глядели спокойно и задумчиво. Стройная высокая фигура сейчас едва прикрыта лохмотьями сарафана, и ноги босые. И не бледное лицо уже, а белое.

Не по-живому белое.

– Тая…

– Ну здравствуй снова, Лизавета, Малахитницы правнучка. Не уберегла я тебя. Вот и принимаю свое проклятье.

– Тая… как же так? Как такое сделалось… ты у нас столько лет прожила…

– А до того и у бабушки вашей. Вот только она-то знала про то, что я нежить. Она многое знала, Варвара Дмитриевна.

Лиза спрыгнула с лошади.

– Тихо, тихо, Ласточка, – успокаивающе погладила лошадиную морду. – Это Тая, она нам зла не сделает.

– Уверена? И не боишься, барышня? – Таисья насмешничала, но в широко раскрытых глазах скрывалась за блеском бездонная тоска. – А ну как снова зачарую, заворожу, за собой уведу?

– Подожди ты… Брось глупости болтать. Лучше расскажи толком, что вообще случилось? Зачем у нас жила, почему раньше тебя не разгадали? И… как помочь-то тебе?

– Ох странная ты, Лиза. Я всегда знала, что странная. Но ты добра ко всем была, вот и сейчас хочешь быть со мной доброй. Только что мне с твоей доброты? Я наказ Хозяйки не выполнила.

– Какой наказ? Тая, я злилась на тебя, конечно, но теперь…

– Пожалела, что ли?

– Пожалела.

– И впрямь меня ничуть не боишься? Хотя что тебе-то, это тебя должны теперь бояться… Послушай. Хочу я, чтобы ты все узнала. Я, быть может, скоро совсем потеряю разум, нежитью непрощенной стану… Я ведь умерла… дурной смертью умерла я, Лиза. Родилась я на Урале, была дочерью мастерового. Жених у меня был, в котором я души не чаяла, больше жизни любила. Он в горах золото добывал. И вот однажды случился обвал, засыпало его в рудниках… И я тогда в реку кинулась, а перед тем всех в безумии прокляла страшной клятвой – и владельца рудника, и приказчика, и всех, кого могла, да впридачу – саму Малахитницу, Хозяйку гор. Утонула я… да не приняли меня ни небо, ни ад. Я русалкой стала из-за своей лютой злобы.

– В тебе сильное страдание говорило…

– Ох, барышня, у кого его нет, страдания-то этого… Вот и у тебя сейчас сердца разрывается от тревоги. Я все знаю, Лиза. Но выслушай меня, хотя и не стою я того.

Лиза молча кивнула, продолжая задумчиво гладить морду Ласточки. Синичка из Запределья, не покидавшая хозяйку, полетала над русалкой и вновь уселась Лизе на плечо.

– Так вот, – продолжала Тая свой рассказ, – тяжко мне пришлось русалкой, вроде как не до конца я расчеловечилась. Хотя себя забывала и сейчас о том, что творила тогда, не вспомню. Но однажды увидела в траве малахитовую ящерку и, словно зачарованная, пошла за ней. Привела она меня в разлом горы, обратилась самой Малахитницей.

«Что же, – спрашивает, – ты меня сдуру-то проклинала?»

Я ей в ноги – и выть. А она продолжает:

«Ты не то, что другие русалки бестолковые, сердце в тебе все еще человеческое. И вот узнай, что я не такая, как обо мне люди болтают, мстить я тебе не стану. Хочешь искупить свою вину?»

Ох, а как не хотеть-то.

«Тогда, – говорит мне Хозяйка Медной горы, – слушай. Сделала я себе подарочек, побыла женой пригожего молодца несколько годков. А теперь я вдова, и с людьми мне оставаться незачем. Но оставляю у них дочерей. Наворожила я так, чтобы, чтобы моя сила в дочках никак не сказывалась, не тревожила и чтобы людей не отпугивала. И ты отныне будешь при Насте и Варе, а когда вырастут – сама поймешь, кому из них ты нужнее. А потом останешься при их дочерях и внучках, и правнучках, девочек моего рода станешь голубить, радовать, от зла оберегать… Человеческий твой облик к тебе вернется, будешь стариться и вновь молодеть, старую тебя забудут, про молодую не вспомнят, как попала в дом, вопросов не зададут. Но ты русалкой останешься, так что чем-нибудь себя не выдай».

– Так вот оно что… – потрясенно проговорила Лиза. – На тебе обет был. И когда ты меня Шатуну выдала – слетел с тебя человеческий облик. Но почему ты так, Тая…

– Испугалась я проклятой Лесовички, – опустив глаза, ответила русалка. – Никто ж из наших не знал, что я по ночам оборачивалась кошкой и сбегала в трактир «У Палыча» к сыночку трактирщика. Ты теперь мужняя жена, так могу рассказать, что русалки до пригожих молодцев очень уж охочи. Там-то я и встретила впервые Шатуна и его жену, будь она неладна. Дарья меня сразу раскусила. Сильна, змеища, видать, не только лешаков призывает, но и с нечистью знается. И когда им велели все про тебя выведать для Загорской, тут они ко мне и стали подкатывать. Я их боялась, заклятий боялась Дарьиных. Ну и говорила то, что они и от других могли узнать… вот про то, что Миша к тебе сватался. А уж когда Шатун в Яблоньках появился – не смогла отвертеться. Они бы меня выдали. Облик бы не сбросили, но есть другие способы русалку рассекретить…

– Иголки, булавки… – прошептала Лиза.

– Ну вот хотя бы. Они для нас больнее каленого железа. Но ведьмы и другое всякое знают. Очень уж я сильно испугалась. Прогнали б вы меня, и я, стало быть, пусть и невольно, но нарушила бы наказ Малахитницы, не выполнив ее поручения. Вот и боялась, что Хозяйка хоть и говорит, что не мстительна, но все равно