Татьяна Форш - Ведьмин крест Страница 32

– Да ну… Бред какой-то! Хотя… – Соня задумалась. Ей же снились смерти… а вдруг? – Ну не знаю… может быть…

– На. – Зоя быстро записала на салфетке номер телефона и адрес. – Это координаты моей мамы. Она всегда интересовалась эзотерикой и различными амулетами, а когда уволилась из института, стала заниматься целительством. Она много знает об реинкарнации. Объясняет сны, проводит ритуалы… Попробуй, позвони. Поговори с ней.

– Ладно… – Соня из вежливости взяла салфетку. – Она же далеко живет!

– Я в курсе. – Зоя пожала плечами. – Четыре часа езды. Но если нужно… Короче, решай сама.

– Спасибо. – Едва она сунула салфетку в карман джинсов, как зазвонил телефон. Соня торопливо достала мобильник. – Да?

– Ты где? – Встревоженный голос Вика разрушил относительный покой, заставив сердце заколотиться. – Соня? Ты меня слышишь?

– Слышу! Я в общаге с Зоей!

– Быстро уходи! Сейчас туда приедет полиция! Они ищут тебя!

– Но… почему? Из-за телефона? Ты объяснил, что я не виновата?

– Пытался! Но потом пришла Снежанна и… Короче, быстро уходи оттуда! Я жду тебя у выхода!

Соня в оцепенении посмотрела на «умерший» телефон и вскочила.

– Все, Зой! Мне нужно бежать!

– Что случилось? – Та испуганно поднялась. – Что-то с Виком?

– Нет! Скорее, со мной. – Соня торопливо обулась и уже бросилась к двери, как вдруг та распахнулась, и в комнату шагнули двое мужчин в полицейской форме.

– Кто из вас Рощинская?

Соня затравленно взглянула на соседку и тут же вызывающе подбоченилась.

– Ну я. А что хотели?

– Хотели отвезти вас к нам в гости и мило поговорить! – холодно процедил один. Второй молча подошел и развернул ее к себе спиной. Щелкнули наручники, больно сдавив руки.

– А наручники-то зачем? – не выдержала Зоя.

– Затем, что ваша подруга подозревается в непредумышленном убийстве! – пробасил второй. – А если будете задавать лишние вопросы, пойдете как соучастница!

Развернув Соню к двери, он с силой толкнул ее в спину. Не ожидая такого, она споткнулась и, падая, больно ударилась лбом о распахнутую дверь.

– Ты чего творишь! – Его напарник подскочил и, подхватив под руки, поставил Соню на ноги.

– Скорости добавил немного, только и всего! – рявкнул второй. – А то, как людей мочить пачками, это запросто, а как отвечать – только падать умеем! Да? Рощинская?

– В чем вы меня обвиняете? – Соня посмотрела на него одним глазом, второй заливала кровь, сочившаяся из содранной на лбу кожи.

– В убийстве Елены Петровой, подруги Снежанны Даниловой. Знаете такую? А теперь шагай!

Огненный жар гнева плеснул в сердце, отравляя кровь, но делая мысли острыми, как бритва.

Значит, все это – дело рук «невесты» Вика?! Она ее подставила, не поскупившись даже жизнью подруги!

Ярость вновь завладела ею, заставляя совершать то, на что сама Соня попросту не была способна. Сталь наручников стала нагреваться. Обжигающий металл раскололся и грохнулся на пол.

– Эй, ты чего творишь? – Стоявший позади полицейский наклонился, удивленно разглядывая лежавшие на полу оплавленные наручники. Второй оглянулся и, наткнувшись на взгляд Сони, затравленно отступил к двери, судорожно вытаскивая из кобуры пистолет.

Соня холодно улыбнулась, не сводя с него взгляда, а тот вдруг приставил дуло пистолета себе к виску.

– Нет! Пожалуйста!

– Павлов, ты чего тут цирк устроил? – Второй, заподозрив неладное, шагнул к нему.

– Не подходи!

– Ты чего? – Полицейский остановился. – Опусти пушку!

– Это не я! Это она! Она меня заставляет! Я ничего не могу с этим сделать! – Истерично взвизгнул напарник. – Она говорит, чтобы ты не подходил. Достал наручники и приковал меня к себе!

– Она говорит? Кто? Эта? – Его напарник взглянул на Соню. Та просто взмахнула рукой, и он отлетел к стене, словно его припечатали кулаком.

– Доставай наручники… – приказала Соня, с ужасом вслушиваясь в незнакомый хрипловатый голос. – Если сделаешь, как я велю, останетесь живы.

– Быстрее! – взвизгнул державший себя на мушке полицейский. Его палец стал медленно нажимать на спусковой крючок. Напарник судорожно принялся срывать как на грех застрявшие наручники.

– Соня! Не надо! – В двери появился Вик. Быстро сообразив, он одним движением толкнул руку полицейского, отводя пистолет от виска. Раздался грохот, и оконное стекло рассыпалось на мелкие осколки. – Иди ко мне!

Схватив за руку, он потащил ее за собой. И зло, овладевшее ею, вдруг подчинилось ему. Отступило, давая Соне возможность думать, говорить, бежать.

– Вик! Я не хотела! Я не знаю, что со мной! Опять! – Слезы покатились градом, застилая этот мир, очищая душу. Она едва успевала переставлять ноги, пытаясь подстроиться под сумасшедший бег.

– Я знаю. Знаю! Скоро все закончится! – не останавливаясь, прерывисто выпалил он.

Наконец первый этаж. Свобода!

У подъезда стояла полицейская машина.

– Подожди… – Вик разжал пальцы, и в его руке тут же блеснуло лезвие складного ножа. Одним движением он всадил его в колесо машины, а после, спрятав нож в карман, снова потащил Соню за собой. – Садись!

Он распахнул дверцы такси, поджидавшего на углу дома, и толкнул Соню на заднее сиденье. Сел сам и велел водителю:

– Быстрее! Улица Мичурина. Дом напротив ЦПК!

Машина сорвалась с места. Соня услышала вой полицейских машин, спешащих к студгородку, а после реальный мир исчез, как исчез и сидящий рядом Вик. Перед глазами Сони появился барский дом и занесенный снегом сад.

Глава 9

Зима в этом году наступила внезапно и быстро. Снегопады не прекращались две недели кряду, закрашивая белым всю пестроту осени. Небо сливалось со снежными полями, и Софье казалось, что кроме этого бело-серого полотна в мире больше и нет ничего, а все, кто живет в усадьбе, – единственные оставшиеся в живых после свирепых метелей.

Выдохнув пар, она медленно направилась к дому. Уже три недели прошло с момента отъезда Ильи Николаевича. После смерти старухи жизнь стала проще. Больше никто не глумился над ней. Девки называли госпожой, а мужики старались и вовсе не попадаться на глаза. И только высоченный бородач, невозмутимо разглядывавший ее в тот день, когда была найдена мертвой старая нянька мужа, продолжал провожать Софью внимательным взглядом ярко-синих глаз, не спеша при встрече схорониться на конюшне или в других постройках.

Такое своеволие Софью задевало, но при этом и заставляло уважать этого молчуна.

Три дня назад у них случился странный разговор.

Великан подошел к ней, когда она была на веранде, глядя на танец снежинок, и без предисловия начал:

– У меня тоже есть такой крест. Только он не губит тех, кто мне не по нраву.