Елена Жаринова - Сестра звезды Страница 32

Арзель поморщилась, но Гело ответил, не отводя взгляд:

— Сначала все было очень плохо. Мы сами не понимали, что с нами происходит. Мы искали встреч с людьми. Но наши слуги убивали и съедали их, а мы не успевали ничего сделать. Клянусь вам, — покраснев, добавил он, — ни я ни сестра еще никому не причинили вреда. После того, как однажды на нашем дворе слуги растерзали целый обоз торговцев, Арзель пыталась покончить с собой.

— Но смерти нет в нашем доме, — с невыразимой тоской произнесла девушка.

— Да, для нас смерти нет, — равнодушно согласился Гело. В залу вошли трое в зеленом, и я с трудом скрыла дрожь. Брат с сестрой напряженно замолкли. Слуги поставили на стол подносы.

— Ешьте, пожалуйста, ешьте! — почти умоляюще сказала Арзель. — Это не та еда, к какой вы привыкли, но она не причинит вам вреда и обязательно понравится.

Рейдан решительно потянулся к ближайшему блюду, достал какой-то длинный, пряно пахнущий овощ, поджаренный до золотистой корочки, и начал есть. Мы последовали его примеру. Я взяла с подноса плошку и зачерпнула крошечной ложечкой ароматную, густую, но прозрачную жидкость, в которой плавали маленькие розовые горошины. Хрупкая оболочка горошины раскололась у меня во рту, нежная сладковатая мякоть смешалась с соленым бульоном, и я зажмурилась от удовольствия.

— Потом жертв стало меньше, — продолжал Гело. — Порой, заслышав во дворе чужих, мы с сестрой приказывали слугам оставаться в доме, а сами выходили навстречу гостям. Они видели страшных чудовищ, отвращение и страх перекашивали их лица, и вскоре мы слышали только удаляющийся стук копыт. Стук стихал, и мы возвращались во дворец, по дороге становясь людьми, и долго еще не могли забыть человеческие глаза, с ужасом обращенные на нас.

— А помнишь двух смешных бродяг? — вдруг оживилась Арзель. — Мы тогда так устали от одиночества, что рискнули пустить их в дом. Им очень понравился дворец, они называли нас добрыми волшебниками, ели нашу еду, пили вино, а потом спели нам песню. Мы так веселились, что почти забыли о том, кто мы. Потом бродяги сложили остатки еды в свои котомки и ушли, а мы не пошли их провожать. Пусть хоть у кого-то в памяти мы останемся добрыми волшебниками!

— Но не всегда все заканчивалось так хорошо. Ведь чем дальше, тем сильнее проникает в нас звериная суть. Я и сам не знаю, что манит меня прочь из дворца, что заставляет бродить в полях. А дворец… Мне кажется, он сам приманивает путников, раскидывает ловушки, затягивает в паутину тумана. Миновать его, оказавшись в этих местах, нельзя.

— Так это не вы наводите чары? — удивился Готто.

Гело мрачно покачал головой.

— В это, наверное, трудно поверить, но будь наша воля, мы бы навели такие чары, которые заставили бы обходить наш дворец на расстоянии недели пути. Лучше страдать от одиночества, чем нести ответственность за жизни тех, кто оказался под твоим кровом. Но мы не можем этого сделать. Да и вообще, с каждым днем мы можем все меньше и меньше… Иногда я не уверен, что найду дорогу домой. А иногда начинаю забывать, кто я такой. А Арзель, бедняжка, все время плачет перед зеркалом, боясь увидеть отражение чудовища.

— Но что же такое, ради всех святых, с вами произошло? — воскликнул Рейдан.

Брат с сестрой переглянулись.

— Дело в том, — осторожно начал Гело, — что мы сами этого не поняли.

— Вы назвали имя великого короля, — вмешался Готто. — В бывшие времена он правил этими землями? Большим ли было королевство?

Гело чуть не захлебнулся вином:

— Разве вы этого не знаете? — искренне удивился он.

— Он правил миром, — просто произнесла Арзель.

— Да, — подтвердил Гело, не без удовольствия разглядывая наши потрясенные лица, — король Кольфиар, наш добрый отец, последний правитель Династии, перед Звездами отвечал за всю Риррел.

— Все так переменилось, — задумчиво произнесла Арзель. — Было время, когда мы не задумывались об устройстве мира, принимая все таким, как есть, и мир щедро платил нам добром. И я скучала, когда учителя открывали мне величайшие тайны истории и природы.

— Скучала? — возмутился Гело. — Да ты часами строила глазки нашему кузену, пока я зубрил наизусть самые толстые книги.

— Но ведь это тебе, а не мне предстояло стать правителем Риррел. А рыжий Ясави — да, пожалуй, я была влюблена. Ведь я хорошо помню его лицо.

Брат с сестрой улыбались, а в их глазах стояли слезы — по неизмеримо далекому времени, которое начало оживать в их памяти и о котором они начали рассказывать замершим от любопытства слушателям.

Даже древние книги не сохранили воспоминаний о раздорах и войнах — многие века Риррел населял один-единственный народ, просвещенный и процветающий. Вся земля давно превратилась в единый город, и даже через океаны были переброшены сверкающие мосты. Люди Риррел владели способностью посылать свои мысли и перемещать тела на любые расстояния, но неспешные путешествия по этим мостам в колесницах, запряженных быстроногими конями, доставляли им также огромное удовольствие.

Учебники начинали историю Риррел с изобретения магической формулы, позволяющей выращивать из одних предметов другие. Стоило произнести слова заклинания, и мертвая материя становилась послушной: голая земля прорастала стенами домов из легкого полированного камня, облако становилось белоснежной крышей, вода — стеклом, опавшая листва — шелком. Природа, посреди которой вырос город, полный хрустальных дворцов, охотно делилась своей плотью, а ее младшие дети — птицы и звери — свободно гуляли среди людей и пользовались их домами и пищей.

За все эти блага люди благодарили звезды. Во тьме веков причина поклонения звездам была утрачена, но холодные, неизменные, далекие огни, зажженные на ночном небе, стали для людей символом всего высокого, великого и святого. К звездам люди обращали свои молитвы, их именем клялись, в их честь строили великолепные храмы, оснащенные устройствами, помогающими улавливать звездный свет во время проведения праздничных обрядов.

Главным праздником Риррел был День Звезд. Он наступал раз в четыре года, и тогда никто на земле не спал до полуночи, ожидая, что звезды спустятся с небес. И звезды спускались. Ровно в полночь начинали вершиться чудеса: каждый чувствовал, как внутри него зажигается свет, и душа становилась прозрачной. Всевидящие небесные покровители Риррел делали людям небывалые подарки, нужно было их только заслужить. Так, в этот удивительный день некрасивая девушка могла получить новое, прекрасное лицо, неизлечимый больной — подняться с постели, ученый наконец находил ответ на свои вопросы, женщина чувствовала, что в ней зарождается новая жизнь. Печальный, но долгожданный подарок получали порой старики: звезды освобождали их души из земного плена. Судьба каждого человека в этот день менялась резко или неуловимо.