Ведьма самых вредных правил, или мачеха ведёт отбор - Кристина Миляева Страница 32

Он продолжал говорить, но я не слышала ни единого слова, окончательно потерявшись в собственных мыслях. Я залипла на длинные черные ресницы, такие неожиданные на жёстком квадратном лице. А ещё у Гилира совершенно непотребные губы. Такие чувственные и плотные. И огромные плечи, на которые было бы так удобно закинуть ноги. Если бы он стал чуть настойчивее, чуть жёстче, ещё более несдержанным и непотребным. Хоть прямо тут, на этом столе, схватил бы за волосы… Видение такое яркое, что приходилось судорожно выдыхать через рот, навеивало лишь недопустимые мысли. Кажется, в какой-то момент стало тихо. Он замолчал и жадно уставился на меня пылающим взором.

– К черту вас, – едва смогла вытолкнуть из своего горла слова, – я не желаю становиться заложницей ваших фантазий. Если бы это было правдой, то я бы никогда не смогла забыть подобного. Хоть с травмой, хоть без неё. Вряд ли наслаждение, доставляемое таким мужчиной, проходит мимо физического удовлетворения. А раз я не могу вспомнить, то ничего подобного между нами не было!

– Ты ведь не против проверить свою теорию на практике? – как-то подозрительно легко протянул мужчина, разворачивая огромное кресло вместе со мной одним рывком. – Убедиться, так сказать, в том, что это не плод моей фантазии и не бред сумасшедшего. Как ваше величество промолвило? Физиологическая память?

– Да… – не придумав ничего лучше, поддакнула я ему.

И в мой неосторожно приоткрытый рот нежно проник чужой язык. Гилир целовал до сумасшествия чувственно, пылко и по-собственнически, вовлекая меня в водоворот бушующих эмоций. Одновременно с треском срывая пуговицы рубашки, которые со стуком падали на пол, подхватив мою руку, прижал к своей груди, где за клеткой из рёберного каркаса, подобно запертой птичке, билось сердце. Ресницы так мило подрагивали, и я со страхом осознавала, что едва могу соображать и тем более дышать. Именно поэтому я изо всех сил старалась не торопиться и дистанцироваться. Все… Лишь бы не попасть под чары этого звериного очарования.

Но как можно было не сойти с ума от вида таких аппетитных данных? Гилир лёгкими укусами спустился к вороту моего платья и жадно облизал кожу, на которой уже распускались красные пятна от собственнических меток, которые любовник с таким наслаждением оставлял на моих плечах. Пока я не пришла в себя и не оттолкнула его, он продолжал свои непотребства. Лизнул до самого ушка, в то же время медленно задирая пышный подол и надавливая на какие-то чувственные точки, от которых по телу волнами расходилось желание. Между ног было влажно и жарко. В голове пусто. А в груди бешено колотилось сердце.

Но моё удивление стало ещё больше, когда неожиданный любовник прошлой владелицы тела опустился на колени и преданно заглянул мне в глаза. Там читалась такая буря эмоций, что у меня судорогой свело все конечности. Словно я крала что-то очень интимное и личное. Такое, к чему не подпускают посторонних. И это пугало, манило и будоражило. Мне хотелось понять, на самом ли деле в этом мире был тот, кому чёртова ведьма оказалась небезразличной. То ли в мечтах, то ли наяву.

– Надеюсь, я достаточно вам доказал, – мягко пробормотал он, – иначе я просто не смогу сдержаться и до своей спальни вы сегодня ночью не дойдёте. Не будите во мне зверя и скажите о том, что просто пошутили. Что вспомнили и что не оттолкнёте моей руки в очередной раз. Теперь вы свободны, у вас нет мужа и нет его призрака за спиной. Я могу всецело принадлежать лишь вам. Так ступите же на этот путь греха и счастья.

Глава 17

Его взгляд завораживал, ввергал в пучину какого-то тоскливого одиночества и не отпускал. Словно я была заранее наказана за что-то и теперь расплачивалась за это. По лицу мужчины гуляли завораживающие тени печали и скорби. Каждый его вздох отдавался где-то под лопатками тянущей болью и осознанием того, что я причиняю ему дискомфорт. Тем, что отталкиваю, и тем, что смотрю с пренебрежением. Но я ничего не могла с собой поделать. Я не помнила их встреч, не помнила единения плоти и души. Во мне не осталось воспоминаний предыдущей хозяйки это тела.

Все, что я знала, так или иначе передавалось мне вездесущим зеркалом. И с этим я ничего не могла поделать. Магия так и осталась для меня лишь мифической вещью, которую можно использовать по собственному усмотрению. И как бы я ни пыталась это отрицать, обратной дороги уже не было. Хотелось рвать на себе волосы, кричать и биться в агонии, но вряд ли такое поведение принесло бы мне покой и умиротворение. Лишь доставило бы кучу проблем, которые пришлось бы разгребать.

Что вообще можно было предпринять в подобной ситуации? Как объяснить человеку, что перед ним не его возлюбленная, а совершенно иная душа, которая сама ещё не поняла, что ей со всем этим делать? По какой же причине могущественный, уверенный в себе мужчина так спокойно стоял на коленях и молил? Скорее всего, у них на самом деле были сильные и пылкие чувства, которые я никак не могла разделить. Просто не знала об их существовании и возможном ответе. Как бы поступила прошлая ведьма? Что бы она сделала или ответила?

Все это было для меня покрыто пеленой мрака и таинственности. А самолично распоряжаться судьбой другого человека я бы не решилась даже в момент смертельной опасности. Все это не глупые шутки, это весьма опасно, и тут надо рассчитывать каждый шаг. Иначе можно кануть в бездну и уже никогда не выплыть на поверхность. Я бы желала избежать подобной участи, а для этого мне предстояло пройти долгий путь. Вот только сказанные зеркалом слова занозой засели на подкорке сознания и теперь не давали мне покоя.

– Прошу простить мне мою грубость, – все же смогла найти в себе силы и открыть рот, – но умоляю вас, поднимитесь с колен. Не заставляйте меня чувствовать себя ещё хуже, чем сейчас. Я на самом деле не могу ответить вам взаимностью. Пусть эти искры и пробежали между нами, но они не могут быть доказательством… Точнее, я не готова вот так просто броситься в этот омут с головой. На мне слишком большая ответственность. Как король, вы должны понимать меня. По этой причине, прошу, не делайте так впредь. Не шантажируйте меня на эмоциональном уровне. Мне плохо