Шесть соток волшебства - Юлия Стешенко Страница 32

Теперь не говорил.

— Понятия не имею, что делать. Никогда в жизни не солила огурцы, — поставив на стол две чашки, Инга достала из морозилки бадейку с мороженым. Ложка вязла в пломбире, гнулась и отказывалась формировать аккуратные шарики. Плюнув на красоту, Инга поднажала и отковыряла-таки несколько монолитных кусков. — У меня есть черничный сироп. Хочешь?

— Хочу, — присев за стол, Славик подогнул длинные ноги, чтобы не перегораживать проход. — По магазинам ездила?

— Да. Купила постельное и заскочила по пути в продуктовый.

Раньше Славик спросил бы, какое постельное.

Теперь не спросил.

Отломив кусочек мороженого, Инга положила его на язык, почти не чувствуя вкуса.

— Знаешь, я в городе несколько детей видела. С порчей.

— Этот мир полон мудаков, — Славик, зачерпнув ложечкой пломбир, прицельно окунул его в лужицу сиропа. — БабДуня говорила, что порча обычно сама проходит.

— Это не пройдет. Там все очень, очень серьезно. Я пробовала поработать с одним мальчиком — и совершенно нулевой результат.

— Вообще? — удивился Славик.

— Полностью. Как будто головой в бетонную плиту бьюсь. Бабка не говорила — такое часто встречается?

— Первый раз слышу. Хотя я, честно говоря, не особенно этими делами интересовался. Не думал как-то, что пригодится, — криво улыбнулся Славик.

— Я тоже не интересовалась. Наталья… соседка — помнишь, я рассказывала?

— С больным мальчиком?

— Да, именно она. Наталья вчера приводила ко мне сына, мы разговорились… Оказывается, в городе есть еще одна ведьма. Валентина Михайловна, санитаркой в детской больнице работает. Я думаю, стоит с ней посоветоваться. Может, вдвоем что-то придумаем.

— С бабВалей? Очень сомневаюсь, — покачал головой Славик. — Но если все-таки решишь к ней обратиться, будь поаккуратнее. Ничего из ее рук не бери, даже воды не пей. БабВаля та еще сука.

— А Наталья говорила, что Валентина Михайловна очень приятная женщина. И Саньке она понравилась, — удивилась Инга. — Но в любом случае, полагаю, сходить стоит. Одна голова хорошо, а две лучше.

— Переживаешь из-за детей?

— Переживаю, — коротко бросила Инга. Почувствовав ее напряжение, Славик рефлекторно коснулся ее ладони — и, опомнившись, отдернул пальцы.

— Извини.

Инга посмотрела на пятнистый, так и не выровнявшийся загар на коже. На Славика, сосредоточенно ковыряющего в креманке пломбир. Опять на руку, покрытую неровным загаром. Потянулась через стол, дотронулась и медленно, осторожно переплела пальцы.

Потому что какого хрена. До зимнего солнцестояния еще три месяца. И если бы Инга по-настоящему боялась, она бы уехала из Зареченска.

Глава 29 Проследи за своим хахалем

Глава 29 Проследи за своим хахалем

Бледно-желтые корпуса детской больницы тонули в зелени. Шагнув из пылающего жара в густую тень старых лип, Инга остановилась, глубоко вдыхая прохладный воздух. От щедро политых клумб тянуло влагой, где-то в ветвях деревьев монотонно вскрикивала кукушка. На мгновение мелькнуло детское желание загадать: «Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось», и Инга уже раскрыла рот, но чертова птица внезапно затихла.

— Это что, намек? — спросила Инга в плотное сплетение ветвей. Ответом ей стала дробная деревянная трель дятла.

Первый корпус, длинный и приземистый, как барак, оказался обителью терапевтов, окулистов и прочих лоров. Во втором затаилась хирургия, в третьем — инфекционка. И только четвертое здание, самое маленькое и убогое, щеголяло вывеской «Клиническая лаборатория».

— Ну наконец-то.

Толкнув тяжелую дверь, Инга переступила порог, оказавшись в полутемном просторном холле. Звук шагов отражался от выбеленных стен гулким раскатистым эхом. По случаю лета гардеробная не работала, дежурной медсестры, регистратуры или чего-то подобного не наблюдалось, и Инга положилась на удачу. Свернув влево, она прошла по коридору и поднялась по узким бетонным ступеням на второй этаж. На лестничной клетке, свесив тонкие ноги между металлическими прутьями перил, сидела девочка и выдувала мыльные пузыри.

— Привет, — дружелюбно поздоровалась Инга. — Ты знаешь, где тут кровь берут на анализы?

— Вон там, — махнула рукой девочка. — Но вы туда лучше не ходите. Там иглами колют.

— Спасибо за предупреждение, но, видимо, придется рискнуть.

Следуя совету, Инга повернула направо и поняла, что вопрос можно было и не задавать. Под кабинетом забора анализов собралась приличная толпа народу — счастливчики сидели на дерматиновых приземистых диванчиках, те, кому повезло меньше, подпирали неровно окрашенные стены.

— Вы крайняя? — спросил женский голос за спиной у Инги.

— Что? Нет! Нет, я просто… племянницу жду, — неловко вывернулась она и отступила в сторону, пропуская девушку с ребенком. Оглянувшись, Инга отступила в угол, за деревянную кадку с фикусом, и тоже прислонилась к стене.

Люди заходили в кабинет, люди выходили из кабинета. Одни дети плакали, другие мужественно сжимали губы, неся перед собой обмотанный ваткой палец, как знамя победы. Очередь постепенно уменьшалась, словно сугроб на весеннем солнце. Когда под дверью осталось только три человека, появилась худенькая женщина в чудовищно немодных джинсах-клеш. Над низким поясом белела полоса дряблого белого тела. Женщина вела за руку девочку, над которой кружился плотный рой порчи, черный и масляный, словно нефтяная лужа. Инга, пригнувшись за кадкой, вжалась в стену.

Бледная девочка опустилась на кушетку, и висящее над ней черное облако колыхнулось, потянулось ложноножками к сидящему рядом мальчику, будто пробовало его на вкус. Мальчик неосознанно отмахнулся, словно стряхивая с шеи несуществующего паука, и поморщился.

— Мама, я не хочу тут сидеть! Пошли домой!

— Потерпи, осталось всего два человека.

— Мама, я не хочу!

— Илья, прекрати капризничать!

— Ну ма-а-а-ма-а-а!

Трубный рев Ильи разнесся по коридору, и двери лаборатории распахнулись.

— Пожалуйста, потише! Мамочка, успокойте ребенка!

Стремительно покраснев, женщина сдернула мальчика со стула и звонко хлопнула по попе.

— Прекрати, кому сказала!

— А-а-а-а!!!

Когда в коридоре появилась уборщица, Инга не заметила. Невысокая миловидная женщина лет сорока бесшумно прислонила швабру к стене и присела на корточки перед голосящим мальчиком.

— А кто это у нас так плачет? Такой храбрый мальчик — и вдруг плачет. А ты знаешь, что тем, кто капризничает, угощение не дают?

— Какое угощение? — заинтересовался Илья, и женщина полезла в широкий карман рабочего халата.

— А вот такое, — она вытащила из пакета домашнее печенье, невесомо-хрупкое и сахарное даже на вид.

— Предлагаю договор: ты больше не будешь плакать, а в награду получишь вот это. Согласен?

— Согласен, — очарованно улыбнулся мальчик