Шарлотта Физерстоун - Похоть Страница 33

Этот мужчина — Тейн — сидел между ее бедрами, причем подолы пышных юбок были задраны к лодыжкам. Стоило оглядеть окружавшую картину, как слова, опрометчиво сказанные Честити недавно, всплыли в ее памяти. Подумать только — столь сокровенные, глубоко личные мысли, а она высказала их вслух! Поведала незнакомцу то, в чем не решалась признаться даже самой себе.

Поднявшись в полный рост, Тейн теперь возвышался над Честити, глядя на нее своими необыкновенными синими глазами. Удивительными глазами, в которых женщина могла утонуть. Глазами, обещавшими наслаждение и соблазнение.

— О боже! — прошептала Честити, в изумлении прикрыв рот дрожащими пальцами. — Кто вы?

— Просто человек.

Она покачала головой, и прелестные белокурые волосы выбились из-под шпилек.

— Нет, это не так. Вы — не человек.

Каким-то непостижимым образом Честити вдруг поняла, кто встретился ей на пути. Мужчина-фея. Темный мужчина-фея. Одно из тех красивых, обольстительных созданий, преследующих одну-единственную цель — соблазнять. Развращать. Лишать девственности. Что же она натворила, зачем проскользнула в эту калитку? Какими чарами он ее опутал?

Тейн потянул к Честити руку, но она отскочила назад. Она боялась даже дотронуться до него. И пришла в неописуемый ужас, когда непокорный голос, сидевший глубоко внутри, принялся умолять разрешить ему это прикосновение.

— Вы — не человек.

Глаза Тейна сощурились, и он скрестил руки на своей могучей, внушительной ширины груди.

— Если я — не человек, тогда кто же я, по-вашему?

— Мужчина-фея.

Это слово тяжело повисло в воздухе, и установилась гнетущая тишина. Пристальный взгляд незнакомца становился все мрачнее, превращаясь в грозовую тучу, сулящую неукротимую бурю.

— Я — Тейн, — повторил он. На сей раз это было произнесено не терпящим возражений тоном.

— Принц-фея. — Честити в страхе попятилась от него, пытаясь отступить как можно дальше. — Вы — из темных фей.

В глубине души она понимала, что догадка была верной. Перед ней стоял подданный печально известного Неблагого Двора. Все, абсолютно все внутри кричало: это правда! Каждый инстинкт, которым обладала Честити, предупреждал ее об угрозе, советовал бежать прочь от этого существа и спрятаться где-нибудь, прежде чем он сможет похитить ее во тьме ночи. Ведь именно это мужчина-фея и намеревался сделать.

Приподняв юбки, Честити побежала прямо в сумрак, наугад, пытаясь добраться до спасительной калитки. Но внезапно какая-то неведомая сила остановила ее, приподняла над землей и бросила вперед, жестко вдавив в твердое, будто гранит, тело.

— Чего вы от меня хотите? — вскричала Честити, пришедшая в ужас при мысли о том, что этот мужчина-фея может с ней сделать.

Прижимая вырывавшуюся Честити к себе, Тейн крутил ее в своих объятиях до тех пор, пока ее груди не вжались в его торс.

— Я хочу все, — зашептал он ей на ухо. — Ваше сердце, ваше тело. Саму сущность вашей души.

— Нет! — снова закричала Честити, боясь, что темный мужчина-фея бросит ее на землю и тут же насильно овладеет ею.

— Вы — моя. Вы созданы исключительно для меня. — Эти слова низко, мрачно струились ей в ухо. — Я сделаю вас своей. Овладею вами. Но не стану бросать вас на землю, — продолжил Тейн. Его голос становился все более соблазнительным, а отрывистое горячее дыхание нежно ласкало ухо Честити. — Я не желаю брать вас быстро. Мне хочется овладевать вами долго — медленно, томительно, с наслаждением. Я не буду торопиться, соблазняя вас. Развращая вас. Лишая вас девственности.

Отчаянно извиваясь в объятиях Тейна, Честити изо всех сил ударила его, испугавшись подавляющей власти мужчины-феи и того факта, что он прочитал ее мысли.

— Скоро, Честити. Совсем скоро я приду к вам, и вы станете моей. Но я хочу, чтобы все произошло не так, как сейчас. Я не хочу, чтобы вы боролись со мной. Я хочу, чтобы вы…

«…умоляли меня», — слова, произнесенные вселяющим ужас принцем в лабиринте, вдруг пришли на ум Честити, и она заметила, как ее мучитель улыбнулся. Да, он мог слышать ее мысли!

— Скоро, моя ненаглядная, вы придете ко мне, но пока еще время не настало. То, что произошло сейчас, было отвратительным, и я не позволю вам запомнить эту безобразную сцену. Это — совсем не то, что произойдет между нами.

— Я никогда этого не забуду, — презрительно усмехнулась Честити.

Но Тейн невозмутимо помахал рукой перед ее лицом и зашептал ей на ухо:

— Единственное, что вы будете помнить, — это момент, когда вы, опьяненная моим ароматом, желали чего-то большего. Когда вам хотелось быть другой — какой-нибудь еще, не столь целомудренной и невинной.

Порыв гнева, захлестнувшего было Честити, прошел, и она вдруг успокоилась. Перестала вырываться из объятий Тейна — напротив, поймала себя на том, что крепче прильнула к нему.

— Да, я — воплощенное целомудрие. Это моя сущность.

— Нет, это — то, о чем вам всегда твердили. Но вы не такая. Обещаю вам, — пылко зашептал он ей на ухо, — я покажу вам, какая вы на самом деле. Кем действительно являетесь глубоко внутри, там, где живет этот голос, который пытается быть услышанным. Я отвечу на зов этого голоса, дав ему то, в чем он так нуждается, и в конечном счете вы возродитесь — такой, какая вы и есть на самом деле. Моей.

Глава 7

— Ты слышала? Сегодня днем ко мне в гости пожалует один джентльмен!

Честити издали услышала голос, который увлек ее прочь от садовой скамьи, окруженной деревьями и цветами, и компании таинственного незнакомца.

— Честити?

— Подождите, не просыпайтесь…

Другой голос, произнесший это, был ниже. Бархатный и обольстительный, этот голос манил, призывая Честити остаться. Она хотела… хотела улечься на мягкий ковер травы, гладить руками длинные травинки и чувствовать, как солнышко ласкает лицо.

— Не уходите… останьтесь хоть на мгновение…

Солнечный свет раннего утра струился сквозь тюлевые занавески. Нежность ярких лучей дарила восхитительное ощущение, и, все еще находясь во власти сна, Честити потянулась к солнечному свету, купая лицо в весеннем тепле, с наслаждением вдыхая ароматы деревьев в цвету и свежей травы.

— Что ж, тогда до встречи сегодня вечером.

Голос постепенно померк, точно так же, как и образ укромного, скрытого в сумраке ночи уголка сада, сменившегося утренним солнечным светом. И в самом деле, не существовало ничего столь же восхитительного, как весна, когда мир пробуждался после месяцев дремоты.

— Ты слышишь меня, соня? — с раздражением окликнула Пру. — Я — один сплошной комок нервов, а ты тут валяешься, бездельничаешь, как откормленный котенок!