Коварные ступеньки - Людвиг Светлана Дмитриевна Страница 33

Связей у Яны или Брянской с теми, кто когда-то работал в Ольхонской школе, не было никаких. Семья Яны переехала на остров уже после основания гимназии, а Брянская вообще нагрянула к нам из европейской части страны не так давно — вроде как, кто-то из удачно устроившихся друзей её позвал, и после смерти мужа она сорвалась.

В расчётном отделе собрались то ли все новенькие, то ли все склерозники, но дело прошлого директора не помнил ни один. Обещали отправить подмастерьев порыться в архиве. Я всё понимала, входила в любое положение, но копание целый месяц, когда мы торчали на задании, злило.

Этот странный замкнутый круг хотелось разорвать. А иногда не только круг, но и кого-нибудь мимо проходящего.

От безысходности Соня уже предложила прогуляться до сестры Яны ещё раз.

— Я туда не сунусь, — категорично отказалась я, — и тебе не советую.

— А если я одна и под мороком пойду?

— Морок же сразу почуют.

— Ну и что? С территории выйдем вместе, а потом я себе просто слишком красивое личико сделаю. Думаешь, тут мало таких туристок?

В ноябре я в этом сильно сомневалась, но резон в её словах был. У нас частенько поговаривали, что то одна, то другая знакомая пользуется мороками. Меня некоторые любили долго разглядывать, пытаясь выискать чары. Правда, когда узнавали, что я эксперт по зельям, успокаивались.

В итоге Соня отправилась на разведку, я осталась бродить по посёлку, пытаясь не привлекать внимания. В том, что мы столкнулись с Нестеренко, ничего удивительного не было. А вот в новостях, которыми он меня огорошил сразу после приветствия…

— Лидия Сергеевна! Я тут узнал, что вы делом Крупенёва интересуетесь.

Я не стала уточнять, что у него была другая задача — достать мне отчёты по закупкам.

— Вы бы отбой расчётчикам дали. Нет его у них.

— Как это нет? — опешила я.

— Мне мой учитель в маглиции рассказывал. Мельком, правда, да и я не особо слушал. Утка это насчёт хищения. Крупенёв на самом деле по другой статье проходил, что-то очень скандальное. Только у него родня всячески пыталась замять и замяла. Потом, вроде как, после его смерти всё продолжилось, поэтому выходило, будто бы он ни при чём…

Нестеренко ещё что-то говорил, а у меня уши как ватой заложило. Картинка начинала складываться, в голове пульсировала фраза «два дела». Два совершенно разных дела…

— А где твой наставник сейчас? — спросила я, желая уточнить.

— Ох, — выдохнул участковый, — умер он пару лет назад — печень, — и тут же оживился, глядя мне за спину: — Ой, Лидия Сергеевна, там кажется ваш молодой человек! Я вас как-то вместе видел, но подходить не стал. А чего это он развернулся и обратно пошёл? Вроде ж, заметил.

Мысли о бывшем директоре вылетели мигом, как и обо всех делах вместе взятых. Я обернулась и действительно увидела быстро уходящего Ваню. Ссутуленного, с поникшей головой, явно расстроенного.

— Бегом за ним! — скомандовала я Нестеренко и пригрозила вдогонку: — И если он из-за тебя что-то не то про меня подумает…

Участковый рванул раньше, чем я договорила, — мои угрозы он понимал с полуслова. Я сама за ним почти не поспевала — дыхалка у меня была слабой, так ещё и сапоги по первому снежку скользили. В итоге я к их компании подгребла уже тогда, когда Нестеренко чуть не упал перед Ваней на колени — вцепился в куртку, смотрел страшными глазами и заверял:

— …мы просто разговаривали. Вы не подумайте ничего плохого, потому что если подумаете, то Лидия Сергеевна… Она ж меня отравит!

— Нестеренко, я ж не такой зверь, — строго поправила я.

Участковый отчаянно замотал головой — то ли соглашался, что да, мол, не такой, то ли наоборот отрицал мою версию, но комедию ломать прекратил. В любом случае, Ваня смотрел на нас сейчас с лёгким недоумением, так что я расслабилась и оправдываться дальше не стала.

— Ты действительно развернулся, когда нас увидел?

— Ну… — замялся Ваня, поняв, что попал впросак. Тут даже ничего в оправдание не скажешь — глупо выглядит.

— Мне иногда кажется, что шестнадцать тут не мне, — проворчала я, а Нестеренко нагло заржал. Да, эту шутку мой парень оценит намного позже.

— А мама где? — развеивая последние подозрения, спросил-таки Ваня.

— Где-то в магазинах застряла. Небось, потеряла меня и ищет теперь… — укорила я, и учитель окончательно стушевался.

С Нестеренко, который утирал пот со лба, мы распрощались. Интересно, он действительно думал, что я его пришибу, или просто волновался за мою личную жизнь? Вряд ли первое. Я, конечно, мстительная, но не до такой же степени.

Я взяла Ваню под руку, как ни в чем не бывало, — он явно чувствовал себя неуютно. Невольно его настроение начало передаваться и мне, и я решила, что оттягивать этот разговор бессмысленно, к тому же Соня неизвестно пришла уже или нет. Лучше она меня подождёт, чем я буду объяснять, в каком именно магазине моя «мама» могла застрять.

— Вань, что происходит? — спросила я в лоб, незаметно отведя его с дороги. — Ты этот месяц сам не свой.

— Прости, — попросил он, отводя глаза. — Не понимаю, что на меня нашло. Повёл себя как ребёнок. Я просто увидел тебя с ним и подумал, что надоел тебе. Глупая мысль…

— Нормальная мысль, — огорошила его я, но после ошарашенного взгляда пояснила: — Не в том плане, что это действительно так. Просто все люди разные, мы с тобой встречаемся всего ничего. Ты ещё не знаешь меня настолько, чтобы безоговорочно доверять. Если уж на то пошло, то я не понимаю, почему ты не разобрался со всем сразу, а попробовал тихо уйти. Если б Нестеренко тебя не заметил, я бы потом гадала, что происходит. Но я сейчас не об этом. Давай уж, раз заговорили, разберёмся. Ты в сентябре и ты в октябре это ну… не два разных человека, но где-то близко. Что произошло? Я влезла куда-то не туда? Я Яну в эту историю вплела? В чём дело?

Перво-наперво Ваня вздохнул. Конечно, как ещё себя вести перед серьёзным разговором.

— Я тебя надоела? — подначила я, и зельевик тут же встрепенулся:

— Да что ты такое говоришь! Мне вообще кажется, что я вытащил выигрышный лотерейный билет… который у меня скоро отберут. Просто… не хотел я тебе рассказывать, но, боюсь, без этого ты что-нибудь придумаешь, и выйдет, будто я сам тебя оттолкнул.

Парень огляделся, чтобы удостовериться, что мы никому не интересны.

— Поставить защитные чары, чтобы нас не услышали? — предложила я, предвкушая нечто интересное. Кажется, сегодня действительно праздник — намечается второе открытие.

— Лишним не будет, — согласился Ваня и подождал, пока я торопливо их наброшу. Затем начал свой рассказ: — Когда Игорь Африканович ушёл на пенсию, на меня свалились все классы, вместе с выпускными. В тот год у лягушек старостой выбрали Иринку — очень сметливую девочку. Она вообще не волновалась о своей судьбе, ведь уже три года встречалась с мальчиком из медведей, но тут внезапно вышла рокировка: у парня из лис родители попали в аварию; выжили, но он сумел уговорить бабушку, когда та стала его опекуном, перевести его в Аршанскую школу. Лисы выбрали девушку, которая ловко смогла увести Иринкиного кавалера.

— Она её отравила? — машинально спросила я и прикусила язык. Это наша бы Алиска вывела соперницу из игры не мешкая, а здесь народ поспокойнее.

— Нет. Ириша была девушкой доброй. Единственное, умирать просто так ей не хотелось. Она знала про мой нюх и, одна из немногих, не верила в проклятье. Говорила что-то вроде «проклятью незачем нас заранее травить». Я как-то спросил её, о чём она, но Иришка только ответила, что чувствовать себя в последний год стала хуже. Но я немного отвлёкся. В общем, она подошла ко мне незадолго до смерти и дала понюхать один разъедающий состав. Сказала, что я могу верить, могу нет, но она выльет его на своего убийцу. Дальше дело за мной.

Я буквально оцепенела. Неужели он столько лет знал, кто виновен, и не сказал никому?!

— Возможно, я бы и забыл о своём обещании, но на следующее утро после трагедии от одного из артефакторов, Марка Максимовича, буквально разило Иркиным зельем. От ожогов не было и следа — это смутило меня. Других доказательств у меня не было, а запах за сутки выветрился. Использовать сыворотку правды на невиновном человеке без его согласия было чревато — мне же не шестнадцать лет, от ответственности ничего бы не спасло. Да и… одному мне было такого бугая, как Марк, не допросить. Он бы просто двинул мне в челюсть и просидел всё время действия подальше от остальных. Вот я и подлил ему другое зелье, менее заметное. В общем, его уволили за сексуальное домогательство, и я был спокоен.