Медвежья кровь - Елена Синякова Страница 33

— Теперь да.

Моя несдержанность и чрезмерная откровенность явно подняли ему настроение, потому что теперь глаза медведя сияли лукаво и загадочно, пока я быстро осматривала его, пытаясь отыскать новые раны.

Но кажется, все на самом деле было в порядке.

— Это были они? Те люди, которые издевались над тобой?

— Нет, — отозвался медведь, зашагав в дом, а я вслед за ним, теперь чувствуя себя гораздо легче, оттого что он вернулся.

Только закрыла дверь на замок. На всякий случай.

— Боишься, что я сбегу ночью? — хохотнул на это медведь, первым делом прошагав на кухню, где принялся вынюхивать, что было приготовлено.

— Боюсь, что кто-нибудь придет вслед за тобой! — парировала я, демонстративно поставив ружье так, чтобы оно всегда было в зоне досягаемости, но сама не в силах отвести глаз от лица медведя, на котором вдруг снова расцвела его клыкастая улыбка.

В последнее время он улыбался довольно часто.

И мне казалось, что делал это от души.

Но странным было совсем другое — меня не пугали больше его звериные клыки и эти необычные глаза, цвет которых по-прежнему поражал, сколько бы я их ни видела.

— Даже не знаю, мне оскорбиться или от души посмеяться, — чуть дернул бровью медведь, безошибочно отыскав жареную картошку, и едва не нырнул в нее всей пятерней, если бы я в последний момент не всунула ему в ручищу вилку.

Он поморщился, но все-таки стал кушать почти по-человечески.

Как очень голодный мужчина — стоя над сковородкой, даже не думая про тарелку и стол.

Варвар.

Самый настоящий.

— Вот твой чай, — я поставила рядом с ним большую кружку с любимым чаем медведя, про себя отмечая, что, кажется, прогулка до поселка пошла ему на пользу. По крайней мере, теперь он кушал то, что было, особо не возмущаясь. Или, может, просто любил картошку?

Мне бы хотелось услышать от него все подробности этой неожиданной вылазки, но я не позволяла себе произнести ни слова, почему-то продолжая стоять рядом, хотя моя помощь ему была, очевидно, не нужна.

— Доедай, а я приготовлю пока все для обработки ран, — тихо проговорила я, не дожидаясь ответа медведя, и вышла в зал, чтобы постелить его лежанку на прежнем месте — рядом с камином и расставить на полотенце все, что мне будет необходимо для нашей ежедневной процедуры перед сном.

Медведь пришел довольно скоро, опускаясь на свое законное место, только почему-то не лежа, а сразу спиной ко мне, на что я недоуменно нахмурилась, а потом вдруг увидела размытую кровь на его спине. Очевидно, что именно ее он и пытался смыть, завернув первым делом в баню, прежде чем вошел в дом.

И сначала я решила, что снова разошлись швы на спине, но увидела, что они были на месте.

Да, кожа была все еще припухшей и по краям синевато-багровой от воспаления, но никаких струек крови я не увидела.

Кровь впиталась в штаны, оставляя следы на чистой лежанке, когда я нахмурилась, выдыхая:

— Кажется, тебе пора раздеться.

Его спина тут же напряглась, а мышцы буквально встали дыбом, отчетливо выделяясь под кожей, когда я поняла, что ляпнула фразу, которую можно было истолковать не совсем верно.

— Ты замарал штаны, — поспешно добавила я, стараясь не отодвигаться от него и удержать себя на месте, как бы ни затрепетал каждый волосок на теле от его странной и слишком заметной реакции. — Их нужно постирать, пока ты не извазюкал весь первый этаж в крови.

Вроде бы простые слова.

И просьба очень незамысловатая.

Но было странное ощущение того, что воздух между нами почти наэлектризовался, отчего становилось очень не по себе.

Медведь зашевелился не сразу, но все-таки разделся молча. И по-прежнему не поворачиваясь ко мне.

Чтобы как-то разрядить эту неловкую ситуацию, я поднялась на ноги, отправившись в отдельную комнатушку сразу за кухней, где лежала всякая всячина и в том числе стояла корзина для грязного белья.

Думала, что, когда вернусь, станет легче.

Но легче не стало.

Медведь был по-прежнему напряжен, хоть и не показывал вида.

В отличие от его тела.

Когда я опустилась рядом с ним на колени и старалась не прикасаться даже кончиками пальцев к его коже, все равно мне казалось, что он буквально горит. Что реагирует на каждое, даже самое незаметное касание, которых я старалась избежать.

Словно что-то неуловимо изменилось.

И я не была уверена, что в лучшую сторону…

Я обрабатывала его раны в полной тишине, почему-то боясь заговорить первой.

И медведь тоже молчали не оборачивался на меня.

Но когда я собрала кровавые ватки и бинты и встала на ноги, он вдруг обернулся, сказав слишком серьезно и мрачно:

— Нам нужно поговорить.

— Хорошо…сейчас выброшу и…— я не договорила, потому что ощутила, как медведь поднялся и направился вслед за мной на кухню, делая это, как всегда, безошибочно и настолько тихо, что можно было бы решить, что он остался на своем месте, если бы я не ощущала его присутствие спиной. — Дело серьезное, да?..

— И тебе не слишком понравится.

— Мне?..

Все это было чертовски странно.

Главное, что пока я совершенно не понимала, какое могу иметь отношение ко всему этому.

— Ты что-то узнал об этих людях? — попыталась я найти ниточку темы для разговора с медведем. И его поведения.

На самом деле я старалась не обращать внимания на его возбуждение.

Очень старалась!

Но, черт побери, как же это было сложно сделать, когда он был обнажен и теперь стоял, поражая не только своим ростом и обилием мышц!

— Я надеялся, что у нас будет больше времени, Иля, но думаю, что его почти не осталось, — проговорил медведь все так же мрачно